Возможно, кто-то другой сорвался бы с места и побежал куда глаза глядят, но я почему-то знал, что теперь так просто не отвертеться. Во рту пересохло, шевеление на затылке прекратилось, а единственный целый глаз отчаянно моргал, не желая верить увиденному. Я с трудом перевёл взгляд на Меф. Она торжествующе перехватила косу в левую руку, мгновение, и перед моим носом загорелась полоска огня. Учительница сделала ещё несколько ударов по невидимому врагу. После каждого взмаха оставался огненный шлейф. Затем Меф остановилась, её фиолетовый прищур не сулил ничего хорошего.

— А я знаю способ, как мне скрасить грядущую рабочую рутину, — молвила она, неуклонно приближаясь ко мне. — Ты ведь не хотел сам обрабатывать эту ужасную рану?

Холодная ладонь прикоснулась к повязке на левом глазу. Тугой петлёй страх пережал горло. Пухлые губы «ведьмы» расплылись в довольной улыбке, оголились острые уголки клыков. Безупречно гладкую кожу вспорола рана. Вспыхнуло сиреневое пламя, выжигая глаз.

Я смотрел на это жуткое преобразование и дрожал под холодной ладонью Меф. Пару секунд, былая красота вернулась к учительнице, а меня обдало горячей волной. Раскалённым прутом боль пронзила голову. Я дёрнулся, пытаясь отстраниться хоть на миллиметр. Левая глазница зачесалась. Неистовый зуд заставил меня содрать кусок ткани и впиться ногтями в своё лицо. Мир вокруг окрасился в фиолетовый цвет. Земля подхватила слабеющее тело. В голове замелькали непонятные картины и крики, крики… А может это кричал я. Беспамятство жадно потянуло за подол сознание, обещая избавить от жгучей боли. Я почти уступил ему…

Всё прекратилось внезапно. Волна жара схлынула, оставляя мокрый холод. С носа на песок стекали капли пота и слёз. Тяжёлое дыхание жгло по иссечённому горлу.

— Всё хорошо, — приторно сладко промурлыкала Меф, и это было так не похоже на неё, что я из последних сил поднял взор. Мир стал шире, ярче, чётче.

— «Всё хорошо», — уже с привычной интонацией произнесла она. Но слова не срывались с распахнутых губ, а звучали прямо в голове, в мыслях, внутри. Встать с дрожащих колен не удалось. Оставалось лишь жадно хватать воздух ртом, понимая, что вместе с левым глазом Смерть поселилась в моей голове.

Богиня игриво подмигнула, лёгким движением касаясь моей щеки, и бодрой походкой устремилась к вратам. Авилес в почтении склонил голову. Теперь более чем понятно, почему Меф могла говорить с ним в столь дерзком тоне. Смотреть на яркий свет врат до слёз было больно, но я не сводил своего изумлённого взгляда с уверенной, стройной фигуры учительницы… Богини, что вот-вот покинет наш мир. Будто чувствуя мои мысли, Меф остановилась, но обратилась не ко мне.

— Водник, я тебе по большому секрету скажу, что с Хисгальдом будет очень весело. Да и нехорошо такому силачу, как ты, прозябать в соляной луже.

Я краем глаза уловил, как дух опустился на одно колено, прижал ладонь к сердцу и возвёл к небу. Богиня кивнула в знак принятия и исчезла в потоке света. Следом за ней поляну покинул Авилес. Почти незаметно, но он скользнул взглядом по моему лицу. Гнев, ярость, презрение или интерес я ещё мог представить. Однако кроваво-красные глаза «правой руки богини» выражали скорей искреннее сочувствие и лёгкую грусть. Пытаться понять, что это значит, что вообще всё это значит, не было сил. Нервный спазм скрутил тело, сознание поплыло в пучину беспамятства, обрывая реальность на моменте исчезновения врат.

***

Утро задалось тяжёлое. Во-первых, это было далеко не утро, скорей уже за полдень. Солнце щедро раздавало лучи тепла и света. Лесная жизнь била ключом, витала в воздухе и играла бликами на водной ряби озера. Во-вторых, проспал я всё это время на земле, между корней деревьев. Судя по смятым подо мной широким листьям, друзья старались устроить меня получше. Друзья! Я резко сел, усталое тело недовольно отозвалось болью в мышцах. В памяти резво пронеслись воспоминания вчерашней ночи.

— «Хлоя, Сильрен?» — потянулся мыслями к духам, но они молчали. Нахлынувший было страх отступил, так как символы на кистях вспыхнули красным. Они появились вместе. Гордый, сильный, мощный грифон и храбрая, нежная и надёжная дева. У меня не хватало слов, чтобы описать то чувство благоговенья, благодарности и радости, что они у меня есть, что целы, здоровы.

— Всё хорошо, — аккуратно подсела ко мне Хлоя. Я обнял подругу за плечи. Прошлое «всё хорошо» обожгло память. Образ Меф встал перед глазами, образ богини Смерти тоже. Однако, они как-то совсем не сходились. Нервная ухмылка неожиданно вспорхнула на моё лицо. Я обвёл взглядом друзей. Мы все были в смятении и единогласно отложили обсуждение этой невероятной новости. Куда важней сейчас был другой вопрос.

Шаткость моей походки не могла оспорить твёрдость намерения узнать ответ водника. Он всё так же сидел на дереве у самой кромки озера. Металлические украшения в волосах блестели на свету при резких движениях, с которыми он перетирал что-то в небольшой миске. Верные «драконы» грелись в верхних слоях воды, неспешно скользили по глади и как бы невзначай наблюдали за нами.

— «Как думаете, он создал этих животных, чтобы не сойти с ума?» — тихо произнесла Хлоя. Зачем шептать, было непонятно, ведь диалог звучал лишь в мыслях.

— «Не знаю, — отозвался Сильрен. — Но мне кажется, что он значительно старше меня. Если так и всё это время он привязан к единственному озеру, то страшно придумать ужаснее участь».

Я сглотнул, представляя масштаб этого предположения. Моё желание сдержать слово и показать древнему духу море усилилось стократно. Но идея, как начать разговор, пока не приходила в голову. Водник был на другом берегу, не махать же руками и кричать: «Ну что надумал?». Однако мои терзания развеялись сами по себе, так как наша вяло бредущая процессия привлекла нужное внимание.

Серые глаза оценивающе ощупали моих друзей. При этом взгляде Сильрен ещё сильнее выпятил грудь и вздёрнул витьерогую голову. А Хлоя отступила за наши с грифоном спины. После холодная бездна перешла на меня. Опять эта бесчувственность и маска сырой рыбы на лице. Я представил, что придётся всё время лицезреть эту «радушную» смесь. Стало кисло на душе, но надежда расшевелить древнего духа была сильнее — ведь ночью проявлялись некоторые подобия эмоций.

Гляделки никак не перерастали в беседу. На миг мне показалось, что Меф сейчас вставит свою ехидную фразу, и всё сразу наладится. Я горько шуганул своё ожидание. Было тяжело признавать, что так привязался к ней, стал полагаться на её решения и помощь.

Видимо, заметив мои ушедшие от происходящего мысли, водник начал первым.

— Я не скажу, что горю желанием идти с тобой. Но, поразмыслив, понял, что игнорировать столь явный намёк богини тоже не могу, — дух наклонил голову к плечу. — Однако, право пользоваться моей силой тебе ещё придётся заслужить.

— Как и тебе наше доверие и дружбу, — распахнул крылья Сильрен, заслоняя Хлою сильнее. Я покосился на грифона, припоминая, как он лишил меня глаза. Моя команда складывалась путём получения ран, но лучше бы все раны получал я, а не друзья.

— Я вижу, ты сейчас слаб, заклинатель, — продолжал водник. — Приходи завтра ночью. Я обдумаю вопросы, что помогут окончательно повлиять на моё решение.

Серая пустота разорвала контакт. Сил действительно было немного, отдых манил в город, где ждала снятая комната. Впрочем, до Таргентона нужно было ещё добраться. Я отвернулся от озера и направился было к лесу, но Сильрен дёрнулся и преградил путь. Весь его собранный и гордый вид должен был говорить мне о чём-то, но я никак не мог понять о чём. Замешательство начало затягиваться, и грифон нехотя произнёс, подставляя спину.

— «Я не ездовой дух».

Насколько сильно неловко ему сейчас перед древним водником садить заклинателя на спину, я не мог знать. Но этот жест оценил, поклонился.

— «Спасибо, Сильрен. Мне действительно сейчас сложно идти по лесу».

Не успели мы оторваться от земли, как тихий, но вкрадчивый голос донёсся от воды.