Вздохнув и ещё раз взглянув на луну Рей убрал саблю в ножны и вернулся в свою комнату. Закинув в камин пару поленьев и потрепав гриву Вереск, вампир улёгся на одеяло, покрывающее еловый «лапник». Оно всё ещё хранило запах ведьмы — горько-сладкий аромат каких-то трав. Вампир зарылся в него носом.

Лана была права — он скверный тип. Он обещал не трогать её, но при этом мечтал о ней, и, в глубине души, надеялся, соблазнить… Надо было уезжать… Снова бежать — неведомо от чего, непонятно куда… И так всегда до самой смерти…

Рей очень устал от жизни бродяги, но не мог позволить себе остановиться…

За два дня в домике у Ланы было пятеро посетителей, что являлось своеобразным достижением. После смерти Верены, к молодой ведьме приходили в лучшем случае один-два человека в неделю. Но и до этого в их лесной избушке редко бывало больше 4х гостей за семь дней. Лана была довольна — выступление вампира на площади принесло свои плоды.

Дважды Лане пришлось заваривать кофе и «предсказывать» будущее. К её удивлению, люди очень этим заинтересовались

Вампир эти два дня не появлялся, и мнение девушки по этому поводу постоянно менялось с «Ну вот и славно!» до «Ах, он уже успел забыть про меня!», причём эмоциональный окрас этих мнений в хаотичном порядке варьировал от вполне искренней радости до не менее искренней досады вперемежку с гневом.

Помучавшись этими эмоциональными перепадами, Лана решила, что вполне можно навестить вампира, для того чтобы потребовать обещанного за приворотное зелье зайца.

Гордость не позволила явиться к Рею без подарка — накануне одна женщина, помимо денег отдала ей за зелья связку ядрёно пахнущего чеснока, Лана решила взять его с собой.

Солнце стояло уже высоко и ярко освещало зимний лес. Деревья искрились от покрывавшего их снега. На небе не было ни облачка, и оно своим сочным голубым цветом добавляло яркости прекрасному умеренно морозному зимнему дню. Посетители, конечно, ещё вполне могли прийти, но сидеть дома и ждать их, ей не хотелось.

Закрыв дверь своей избушки, с чесноком за пазухой, Лана отправилась в гости к вампиру. Идти по зимнему лесу было легко и приятно — снегопадов со дня знакомства с Реем не было, и следы, оставленные лошадкой Вереск, всё ещё образовывали вполне удобную для передвижения тропинку.

Вампир обнаружился на улице рядом со своим замком — расстегнув наполовину своё пальто, он усердно колол дрова маленьким топориком.

Увидев Лану, он отложил орудие своего труда в сторону и улыбнулся:

— Привет, ведьма! — весело сказал он.

— И тебе привет, вампир! — ответила Лана, подходя поближе.

Неожиданно Рей отшатнулся от неё, и, сморщив лицо, прикрыв рукой рот и нос поспешно отвернулся.

— Лана, ты что, чеснок ела?! — простонал он.

— Нет, я тебе его в подарок принесла, — усмехнулась ведьма, наблюдая за реакцией вампира и доставая чеснок из-за пазухи. — Ничего себе, как ты его учуял!

— Я же говорил тебе, что терпеть его не могу! — проговорил вампир, борясь с острым приступом тошноты.

Всё ещё закрывая рот и нос ладонью, Рей другой рукой брезгливо выхватил связку чеснока из рук девушки и со всей силы швырнул в лес.

— Эй, — проворчала Лана, наблюдая за полётом пахучего корнеплода, — Он был мой!

— Вот и ела бы его сама, подальше от меня, — раздражённо ответил вампир.

Лана поняла, что «перегнула палку».

— Да я просто пошутить хотела, — проговорила она. — Да, я помню, ты говорил, что его не любишь, но я не думала, что до такой степени… Все вампиры так?

— Не знаю, — проговорил Рей, всё ещё борясь с дурнотой. — Скорее всего только я. В детстве я его спокойно мог есть. Но после… Послушай, Лана, если я тебе расскажу, почему не переношу чеснок, ты обещаешь, что больше не будешь так делать?

— Не знаю, — честно ответила девушка. — Ты очень смешно сморщился. Пожалуй, я бы посмотрела на это ещё пару раз.

— Я для тебя просто так сморщусь, ладно? — произнёс Рей, корча страшную рожу. Тошнота немного отступила, и он мог уже выдавить из себя улыбку.

— Ладно, — смеясь ответила ведьма. — Ну давай, рассказывай!

Рей вздохнул, присаживаясь на каменный выступ. Почему-то, от одной мысли о том, что он сейчас это озвучит, у него сразу возникла слабость в ногах, пробила мелкая дрожь и перехватило дыхание. Начинать говорить об этом было тяжело, но, с другой стороны, ему почему-то очень хотелось раскрыть перед ведьмой душу. Почему именно перед ней, он не понимал. Может быть просто слишком долго в себе всё это хранил — за 10 лет он никому об этом не рассказывал.

— Я… Меня… — начал было он, но ощутил, как к горлу подкатывает «ком». Встряхнув головой, он решил начать издалека. Лана присела рядом с ним, приготовившись внимательно слушать.

— Я не знаю своих настоящих родителей, не знаю, кто они — вампиры или нет… Может быть я сам по себе такой… странный… Меня подкинули младенцем бедной паре, у которых уже был один маленький ребёнок. Они жили в небольшом городке далеко к югу отсюда. Приёмная мать быстро узнала о моих особенностях, но не отказалась от меня, воспитывала, как родного сына. Она не рассказала о том, что я вампир ни моему приёмному отцу, ни сводному брату. И была в этом права. Она всегда призывала меня скрывать ото всех мои особенности… Меня никогда не устраивала нищета, в которой мы жили. Когда немного подрос, я устроился продавцом в лавку мясника. И во мне раскрылись, как говорили, необыкновенные способности к торговле. Я всегда считал, что это связано, с моими вампирьими свойствами — умением нравится людям. Дела у мясника «пошли в гору», а я стал приносить домой немало денег. И через некоторое время вытащил свою семью из нищеты. Но несмотря на всё, с отцом и братом отношения у меня никогда не ладились. А когда умерла мама, я вообще перестал с ними общаться. Но к тому времени я уже жил один и работал невероятно успешным продавцом в ювелирной лавке. У меня было много друзей, приятелей и… подруг… Вампирья харизма всегда привлекала ко мне людей.

— А мне кажется, что дело тут не в вампирьей харизме, — неожиданно вмешалась в его монолог Лана. — Ты просто человек хороший.

— Хороший? — улыбнувшись переспросил Рей. — Ты же говорила, что я скверный тип. И, кстати, была совершенно права. Я ведь всегда пользовался тем, что нравлюсь людям… И особенно… женщинам…

— Про женщин, я заметила, — немного ворчливо сообщила Лана. — Каждая из пяти посетительниц, которые приходили ко мне за последние два дня, интересовалась, а кто этот красивый мужчина, что ошивался в тот день около меня на рыночной площади.

— И что ты им ответила? — с некоторой тревогой спросил Рей.

— Говорила, не знаю — проходимец какой-то, — усмехнулась Лана. — Не волнуйся, я никому не сказала, что ты вампир. И не скажу.

Рей с облегчением вздохнул и сказал:

— Вот видишь, был бы нормальным человеком, разве производил бы такое впечатление?

Лана только пожала плечами, а Рей продолжал:

— Женщины всегда тянулись ко мне, ничего не могу с этим поделать. И да, пользуюсь, но и страдаю от этого регулярно… Возвращаясь к чесноку… Тогда тоже я пострадал по вине женщины… Наш город принадлежал, а может и до сих пор принадлежит — я там очень давно не бывал, одному барону. Его дочь — взбалмошная и капризная особа, влюбилась в меня и подстроила всё так, что я вынужден был на ней жениться…

— Так ты, значит, женат! — перебила вампира Лана, почему-то эта новость ей совсем не понравилась.

— О-о-ох, — протянул Рей откидывая голову назад и досадливо улыбаясь. — Формально мы не разводились, но официально Рей Хар считается мёртвым. Поэтому, я думаю, что вполне могу считать себя свободным человеком. К тому же, я уверен, что она уже давно ещё раз вышла замуж за какого-нибудь аристократа.

— Рей Хар… — проговорила Лана. — Ты считаешься мертвым?..

— Да, — с некоторой грустью в голосе ответил вампир. — Реана, дочь барона, оказалась очень ревнивой. Она следила за мной, просто глаз не спускала! И в полнолуние не дала мне вовремя спрятаться. Прямо у неё на глазах я превратился в летучую мышь. Я улетел, но она, конечно же, всем об этом рассказала. Меня поймали и посадили в клетку. На следующую ночь, уже очень многие жители городка увидели моё превращение. И…