Байк оказался в порядке, только колеса подкачать. И шлем впору. Так что когда я выкатилась из подъезда на колесах, сзади началась какая-то непонятная суета – какая-то машина хлопнула дверями, и невразумительная бесформенная тень метнулась поперек двора. Но поздно! Вырвалась на оперативный простор и нажала на педали.

Да, велосипед – отличное изобретение. Правда, только в хорошую погоду. Но нам не страшны трудности, пока на улице тепло и сухо. Первое время колеса крутились туго, с непривычки. А еще испуганно уворачивалась от обгоняющих машин. Некоторые придурки еще и сигналили, одобряюще показывая большие пальцы. То ли хвалили, что такая молодец, что еду на велосипеде. То ли просто оценивали задницу, обтянутую джинсами.

Ближе к центру пошли утренние пробки. И оказалось, что обогнавшие меня машины далеко не уехали – и теперь уже я мчалась мимо них. А они все равно бибикали и тыкали вверх пальцами.

Жаль, что нет у нас в городе велосипедных дорожек! Точнее есть, одна. Зато самая длинная в стране (как утверждали городские власти на ее открытии) – 7 с чем-то там километров, да еще и по опушке Лесопарка. От окружной почти до центра города. Жаль, что это с противоположной стороны, и мне не по пути.

Кое-где приходилось сворачивать на тротуар. Все равно в такое время пешеходов меньше, чем автомобилей. А кое-где просто срезала дворами – но часто оказывалось, что асфальт во дворах разбит вдребезги. Что компенсировало сокращение дороги.

Дорога заняла около часа – странно, но на метро плюс троллейбус получается почти столько же! Нужно побольше ездить на велосипеде. И зарядка с утра, и экономия. Буду развивать, так сказать, Альтернативный Дорожный Проект.

А почему бы и нет? Нужно же как-то наносить вред экономике? Велосипедист не покупает билеты на транспорт, бензин для машины, а также масло, свечи и прочие фильтры. Он не тратится на страховку и СТО. Кроме того, велосипедист не страдает от ожирения, да и вообще – он здоров! И поэтому не покупает лекарств, не доплачивает за обследование в поликлинике и не ходит к частным врачам. В общем, сплошное разорение для экономики.

Возле института в гордом одиночестве «запарковалась» на стоянке. И меня тут же окружили девочки из бухгалтерии. Уследил ли за мной сыщик, не знаю. Это не моя проблема. Зато меня аж распирало от адреналина, поднялась к себе чуть ли не в припрыжку. Всегда буду ездить на велосипеде! Надену майку с логотипом и буду бороться за чистоту.

Итак, решено – начинаю борьбу за здоровый образ жизни. Если здоровье позволит.

День прошел на подъеме. Правда, компьютерщики все куда-то подевались – чинить что-то отправились. Про себя усмехнулась – явно наш храбрый рыцарь спрятался от слежки в бункере. Он вообще «излишне осторожен». Если не говорить прямо – «трусоват». Хотя да, ему есть что терять – он ведь женат… При этой мысли мне как-то даже взгрустнулось. И захотелось тихонько поплакать и пожалеть себя.

Да, если кто еще не понял – у нас с ним «служебный роман». Который мы скрываем настолько тщательно, что о нем не знают даже девочки из бухгалтерии. А что касается его жены… тут вопрос вообще непонятный. Несколько раз пыталась с этим разобраться, но запуталась окончательно.

Но речь не о нем и его половых проблемах. Речь обо мне. Я – противница служебных романов. И вообще половых связей на рабочем месте. Был, знаете ли, неприятный опыт на предыдущей работе.

Да, сначала все выглядит просто отлично и замечательно. Он – чудесный парень, вы отлично работаете вместе. Душа поет и хочется летать. Начинается все невинно – с прогулок в обед, цветов и походов в кафе. Постепенно все становится серьезнее, и в мечтах на тебе уже белое подвенечное платье, и вы уже панируете, как обставить комнату и где будет стоять кровать.

Потом вы отправляетесь на дачу с друзьями, пробираетесь куда-то через лес, устраиваетесь в полузаброшенном домике, запасаетесь огромным количеством спиртного,

рубите дрова для шашлыков, и заканчивается вечер групповой пьянкой и индивидуальным (слава Богу) сексом на жесткой траве позади домика.

А когда ты уже начинаешь мечтать о ребенке и планировать покупку детской коляски…

«Извини, дорогая. Мы не подходим друг другу. Нам нужно расстаться…»

И тебе приходится каждый день видеть на работе этого гада! А он тем временем женится на другой. Так что пришлось сменить место работы.

Но у нас с Риком все сложилось совершенно иначе.

Через пару дней после разговора в бухгалтерии он явился в лабораторию. Что она в тот момент представляла? Пара столов и куча разного хлама, на котором мы ухитрялись хоть как-то выдавать результаты.

Единственное светлое пятно – плакат на стене с девизом «Генетика – продажная девка империализма».

Этот лозунг, если кто не помнит, было очень популярен в народе. И приписывался чуть ли не академику Лысенко, который занимался развитием сельского хозяйства в СССР. И соответственно, добился расстрела всех своих противников – основоположников современной генетической науки. Посему и была данная наука в загоне – кто же в здравом уме официально выделит деньги на «продажных девок»? Занятие генетикой в СССР с 1948 года было признано фашистским, агрессивным и приравнивалось к государственной измене.

– Хм, можно и мне рядышком свой плакат повесить? – заявил он с порога. – Кибернетика, между прочем, в официальном философском словаре 1954 года называлась буржуазной лженаукой. Так что мы тут с вами коллеги. Теперь что-то изменилось? Где тут у вас загон со светящимися кошками? На чем нобелевку делать будем? На этом антквариате, что ли?

– Знаете что, молодой человек, – довольно грубо оборвала его, – вы бы лучше раньше думали, во что ввязывались. А теперь извольте настроить этот «антиквариат», чтобы он работал хотя бы в два раза быстрее!

– В два раза не проблема, – легко согласился тот. – Но лучше на порядок. Я тут читал ваши статьи на досуге. Как понял, основным инструментом в современной генетике стали статистические методы и математическая обработка, правильно? Вы что, на ЭТОМ считаете?

– Да, – гордо ответила я. – Не говорить же этому зажравшемуся на компьютерных новинках нахалу, что главным инструментом в расчетах у меня – логарифмическая линейка (изобретенная в славном, но далеком 1654 году) и пара листов ватмана формата А1 на кульманах в кабинете?

– Поражен, – коротко отозвался он.

А потом ткнул пальцами в двух моих лаборантов и поманил их с собой.

Обратно они вернулись ошалевшие. А на тележке за ними тряслись ТРИ корпуса, ТРИ новеньких огромных монитора и куча каких-то коробочек. Оказалось, что это «списанные» и «устаревшие» компьютеры из приемной директора. К концу дня лаборанты подпрыгивали от нетерпения и повизгивали от радости. А ко мне этот тип пристал с вполне профессиональными вопросами – какие программы используются для расчетов. А когда все же показала ему «программу» просто сел на пол и перекрестился. А потом вывел на экран (да, один компьютер теперь принадлежал мне ЛИЧНО!) список программ и методов. И сказал, что к завтрашнему дню ждет оценку по возможностям каждой и рекомендации по использованию. И вышел. Нет, ну каков наглец! Кто, в конце концов, здесь начальник? Был бы пистолет – пристрелила бы, гада!

На следующий день доходчиво объяснила особенности каждой проги. А заодно и причину, по которой невозможно использовать их у нас. Хорошие и мощные программы предназначены для работы на суперкомпьтерах, а не на персоналках. Тот покивал, и затем поманил пальцем уже меня. Так впервые узнала о существовании «малой серверной».

Заодно решилась загадка благосклонности бухгалтерии. Любой институт – не только научное, но и хозяйственное и финансовое учреждение. И грамотный руководитель всегда найдет лазейки в законодательстве. И способы немного поправить личное финансовое положение. Причем эти лазейки, зачастую, отнюдь не нарушения закона. Чаще всего это «небольшие поправки» к налоговому кодексу, которые наши «слуги народа» вводят для своих нужд и не спешат ими делиться с широкой общественностью. Нельзя сказать, что это большая тайна, или что она меня ошарашила. Каждая лаборатория (не исключая моей!) потихоньку берет «левые» подработки. Но чтобы переварить все это, пришлось присесть на диванчик.