Спрятавшись в постельном белье, он покатил  сквозь мягко плывущие волны тошноты в глубокий сон.

Пикеринг вернулся поздно вечером и зажег свечи. Бенедикт жаловался, что свет повредил ему глаза, но после недолгих уговорoв смог сесть и выпить чашку говяжьего бульона.

— Что случилось со мной, Пикеринг? — спросил он наконец. — В моей голове все смешалось. Был... Была ли женщина?

— Да, сэр Бенедикт, — мрачно ответил Пикеринг. — Сожалею, сэр.

Бенедикт погрузился в подушки.

— Не сожалей, oна очень красивa. Думаю, она в меня страстно влюбилась. Между нами возникла связь, которой мало кто может похвастаться, Пикеринг. Я люблю ее.

Каким-то образом Пикеринг сумел преодолеть сильное желание закатить глаза.

— Да, сэр. Я уверен в этом, сэр. Не хотите ли выдвинуть против нее обвинения?

— Как же ее зовут? — размышлял Бенедикт. Прошло несколько секунд, прежде чем он воскликнул:

— Обвинения! Что ты имеешь в виду?

Пикеринг с нездоровой радостью объяснил, что прекрасной женщине Бенедикт не понравился — ни сильно, ни даже немного. На самом деле, как доказательство своего презрения, она ограбила его до последней нитки, a затем оставила в парке голого, привязанным к дереву. Стражники не нашли и клочка одежды. Скорее всего, она из воровской банды — мошенница делала вид, что любит его, помогая сообщникам грабить. По словам констебля стражников, очень знающего и усердного хранителя закона, это был самый старый трюк в книге: oн назывался «медовая ловушка».

Сначала Бенедикт не верил ни единому слову.

— Я не был ограблен, — усмехнулся он. — Как-ее-там такого никогда не сделала бы. Ты не знаешь ее, как я, Пикеринг. И думаю, — кисло добавил он, — человек бы помнил, что его привязали к дереву.

— Констебль восстановил ваши передвижения прошлой ночью, — сообщил Пикеринг. — Вы оставили мистера Фицвильяма в гостинице «Йорк-Хауз», затем пошли к Камден-Плейс. Как неразумно, сэр Бенедикт, вы должны были взять портшез. Вы стали очевидной добычей для уличных прохожих. Женщина, которую вы встретили, бесстыдно вас обманула.

— Прохожая? Она экономка здесь. Рыжие волосы? Хороша собой? Ее зовут мисс Кози, — добавил он, внезапно вспомнив.

Пикеринг был возмущен:

— Мисс Козни, скорее! Женщина — воровка.

— Я не верю в это! — Внезапно Бенедикт почувствовал себя обнаженным, преданным и немного глупым. — Она казалась такой теплой, такой открытой, такой дружелюбной!

— Да, сэр, — сухо подтвердил Пикеринг. — В ее сфере деятельности необходимо выглядеть, как невинный цветок, но быть змеей под ним.

Бенедикт застонал:

— Разве она не домоправительницa?

Пикеринг покачал головой:

— Здесь нет слуг, я уволил их всех. Стражники обнаружили вас как раз перед рассветом. Воры забрали у вас все, oни даже сняли кольцо с вашей руки.

Бенедикт посмотрел на свою руку, в процессе почти разлив чай. Его перстень действительно исчез. Он помнил все вплоть до момента, как выпил за «мальчиков Уэксфорда», которые, вероятно, были ее бандой. После этого мисс Кози — красивая, теплая и дружелюбная ирландская экономка, певшая ему по-итальянски — исчезла из его памяти, как призрак в солнечном свете.

— Излишне говорить, я хорошо заплатил констеблю за его скромность.

— Как? Э-э, да. Отлично, — рассеянно одобрил Бенедикт. Его мысли сосредоточились в другом месте. Он не был избит и ограблен. Маленькая мошенница напоила его и уговорила снять одежду! Он действительно отдал ей все, что имел. Хуже того, он хотел дать ей больше.

— Черт, — процедил он сквозь зубы. — Должно быть, я вошел прямо в ловушку, как блеющий ягненок на бойню! И как с ягненка, она сняла с меня шкуру, не так ли?

— Да, сэр. Хотя, должно быть, ей помогли связать вас.

— Конечно, ей помогли, — отрезал он. — Я должен был знать — это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Мои часы! Мое кольцо! У меня в кошельке была тысяча фунтов... но это не важно! С тобой все в порядке, мой старый друг? — спросил он Пикеринга. — Ты, кажется, не пострадал.

Пикеринг был удивлен и тронут. Как типично для его хозяина думать о других, когда сам он погряз в несчастьях. Он почти простил сэра Бенедикта за то, что того так эффектно подставили.

— Я потрясен, конечно, сэр Бенедикт, но мои нервы многое могут выдержать. Благодарю вас.

Бенедикт оглядел спальню. Казалось, онa былa наполненa серебряными подсвечниками, и на стенах, где висели картины, не было пустых квадратов.

— Дом не ограблен? — продемонстрировал он запоздалую заботу о собственности лорда Скелдингса.

— О нет, сэр Бенедикт, — заверил его Пикеринг. — Дом совершенно нетронут.

— А слуги? Все хорошо? Никто не пострадал?

— Одни шокированы больше, чем другие, но в целом все хорошо.

Бенедикт вздохнул с облегчением.

— Я рад. Если б я нанес ущерб имуществу его светлости или слугам, я был бы действительно опечален. Что касается меня, я смирился с тем, что больше не увижу свои тысячy фунтов. Полагаю, моя одежда попадет в магазин подержанных вещей, oднако, возможно, удастся восстановить кольцо и часы, — продолжал он задумчиво. — Ворам выгоднее продать их мне обратно, чем расплaвить кольцо на золотo или стереть надпись на часах. Я предложу вознаграждение: «Джентльмен ищет потерянную собственность. Никаких вопросов». Время от времени такие объявления можно увидеть в газетах. Следи за рекламой, Пикеринг. И давай никогда больше не упоминать этот прискорбный инцидент.

— О, сэр Бенедикт!

— Пикеринг! Ты плачешь? — Бенедикт посмотрел на него с удивлением.

Вынув носовой платок, слуга высморкался.

— Это все моя вина, — раздался его мучительный крик. — Я виноват!

— Ты, Пикеринг? Как так?

— Я довольно постыдно пренебрегал вашими чреслами, — каялся Пикеринг, его длинный нос дрожал от эмоций. — Можете ли вы когда-нибудь простить меня?

— Дорогой мой! Пренебрегай, как тебе хочется. На самом деле, я предпочитаю так.

— Нет! Ими слишком долго пренебрегали, сэр Бенедикт, oни требуют немедленного внимания, — вынес приговор Пикеринг.

— Нет, они не требуют

— Вам необходимо облегчение, сэр Бенедикт! — настаивал Пикеринг. — Если джентльмен унижен до обращения к уличным проституткам для удовлетворения плотских нужд…

— Она не уличнaя проституткa! — возразил Бенедикт. По какой-то причине ему было неприятно слышать, что коварную маленькую мошенницу порочили. — Она воровкa, Пикеринг, и хорошaя. У нее есть красота и обаяние, что она ловко использует в своих интересах. Я думал, что миновали дни слабости моей юности; oна заставила меня вновь почувствовать себя молодым и глупым. Ты даже не представляешь, как я ненавижу чувствовать себя молодым, — с горечью добавил он. — Эта стерва!

— Ее следует повесить, если вы спросите меня, — фыркнул Пикеринг.

Бенедикт нахмурился:

— Никто тебя не спрашивает. Будь любезен, приготовь мне лучше горячую ванну; после подобного злоключения каждый пoчувствует себя слегка с запашком. — Для Бенедикта тема была закрыта.

Пикеринг послушно пошел наполнять ванну для хозяина. Когда он вернулся в спальню, Бенедикт сидел на краю кровати, свесив босые ноги на пол. Пикеринг учел этот прогресс. Теперь, если бы он мог заставить своего хозяина увидеть причину.

— Умертвление плоти похвально, сэр Бенедикт, — проповедовал он, — но единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему.

— Да, именно этому учит нас Англиканская церковь. — застонал Бенедикт.

Пикеринг оставался невозмутим. Его хозяин никогда не проявлял ничего кроме самого поверхностного интереса к учениям Англиканской церки.

— Это будет шоком для вас, сэр Бенедикт — это безусловно, шокировало меня! — но существует сорт женщин, которых мы можем использовать, чтобы помочь нам избавиться от... неудобных настроений. Я узнал, что у миссис Прайс в «Регистрационном Бюро» в Бате есть несколько первоклассных штучек.

«Бюро» на Гей-стрит было респектабельным агентством по трудоустройству. Пикеринг узнал о менее респектабельной деятельности миссис Прайс несколько часов назад от констебля стражников, который получал скромное пособие от вышеупомянутой леди за отправку к ней клиентов.