Дверь открылась. В комнату вошла сурово одетая женщина лет пятидесяти, ведущая светловолосую девочку за руку.

— Опять поздно, мисс Вон! — рявкнула мисс Булстроуд. — Я буду взимать с вас плату за опоздание!

Козима началa оправдываться.

Глаза мисс Булстроуд расширились, когда она увидела лорда Редфилда. Перед ней стоял внушительный образец аристократа. Она отметила, что гость с непередаваемым шиком носит облегающий камзол винного цвета и темно-желтые панталоны.

— О! — пролепетала она. — Вы ждали меня, сэр?

— Я — лорд Редфилд, — надменно представился он.

— Мой лорд! — Мисс Булстроуд наградила его очень глубоким, неустойчивым реверансом.

— Моя старшая дочь. — Для него леди Амелия выглядела отвратительно незначительной. Он считал, раз уж она не могла быть мужчиной, то могла бы, по крайней мере, быть привлекательной женщиной. Вместо этого она была толстой, вялой серостью.

Редфилд предпочитал розовощекую, светловолосую девочку, которая вошла в комнату с директрисой. Младшая мисс Вон была высокой, стройной и здоровой. В свое время она будет так же прекрасна, как ее сестра.

Мисс Булстроуд погрузилась в очередной реверанс.

— Моя леди, — пробормотала она. — Это большая честь. Реверанс, дитя, — приказала она мисс Аллегре.

Реверанс Элли был просто эскизом.

— Мне жаль, что я немного опоздала забрать Элли, мисс Булстроуд, — сказала Козима, сжимая руки. — Но леди Амелия почувствовала себя плохо, и так…

— Небеса! — воскликнула мисс Булстроуд. — Я немедленно приведу доктора!

— Ей не нужен доктор, — небрежно бросил Редфилд. — Она сьела больше торта, чем следует, вот и все. Она толстая и ленивая, eй нужны упражнения. Я полон решимости, мисс Булстроуд, обеспечить моим детям самое лучшее образование. Возможно, вы бы устроили мне экскурсию по академии?

Козима взяла сестру за руку.

— Не буду вам мешать, — быстро проговорила она, надеясь, что мисс Булстроуд забудет о непомерном оброке за опоздание.

— Вы собираетесь уходить? — удивленно спросил Редфилд.

— Пожалуйста, не покидайте меня, — молила Амелия, ее страх вернулся.

— Я должна, — извинилась мисс Вон. — Я и так задержалась. Мама может решить, что я снова сбежала с цыганами, как когда мне было восемь лет.

Редфилд шагнул к ней.

— Может быть, вы любезнo заглянете к леди Амелии завтра, мисс Вон? Она хочет поблагодарить вас за доброту к ней.

Козима посмотрелa на отчаянное личико Амелии и не смогла отказаться.

— Я найду время, — пообещала она. — Я приведу Элли к Вашей светлости завтра после школы, хорошо?

Она наклонилась над леди Амелией и поцеловала ребенка в лоб.

Визит был нанесен на следующий день. Явились oбе мисс Вон. Старшая в том же полосатом платье, что и накануне, задыхаясь. Младшая с небольшим подарком — загадкой для выздоравливающей Амелии.

Серена подала им чай. Старшая мисс Вон ничего не ела, младшая смела все сэндвичи и пирожные.

Козима была потрясена, обнаружив, что леди Серена не потрудилась показать новый зуб леди Кэролайн его светлости. Она была уверена, что гордый отец, должно быть, сгорает от желания увидеть его. На самом деле, Редфилд не повидал никого из своих детей, кроме Амелии. Он использовал Амелию как оправдание для встречи с мисс Вон; в противном случае он бы и ее не увидел. У него не было желания общаться с детьми, но, чтобы побаловать мисс Вон, он заставил привести их из детской.

— Ну, дети? — спросила Козима, забирая леди Кэролайн из рук няни. — Вы не собираетесь поцеловать отца?

Амелия, Имоджен и Элизабет застыли, ошеломленные этой концепцией.

Редфилд был раздражен. «Любой может решить, что ужасные маленькие уроды испугались меня», — выругался он про себя сердито. Мисс Вон подумала бы, что он монстр.

На самом деле, мисс Вон не приходило в голову, что дети могут бояться родителей. Ее собственный отец, как она знала, был худшим мерзавцем на свете, но она никогда в жизни не боялась его. Несмотря на все свои недостатки, полковник Вон не был жесток. Она решила, что девочки, вероятно, стесняются и все еще скорбят по поводу потери своей матери.

— Ну же, — поощрила она, смеясь. — Поцелуйте отца! Он вас не укусит!

Бледная как смерть леди Амелия вышла вперед. Редфилд слегка наклонился, Амелия обняла его за шею и поцеловала в щеку. Леди Имоджен и леди Элизабет неохотно последовали ее примеру.

— Вот так-то лучше, — тепло сказала Козима.

— Ты позволила им всем растолстеть, Серена, — с отвращением заметил Редфилд.

— Ах, конечно, это только щенячий жир, — быстро возразила Кози. — Все, что им нужно, это немного упражнений и свежего воздуха, как я пытаюсь убедить леди Серенy. О, но послушайте меня, трещу как сорока, когда Ваша светлость, верно, умирает, хочет увидеть зуб!

Редфилд тупо уставился на нее: — Зуб?

Мисс Вон без предупреждения приблизила к нему малышку. Редфилд был поражен, если не сказать больше. Младенец открыл липкий розовый рот и булькнул. Маркиз никогда в жизни не находился так близко к ребенку; ее открытый рот был ему отвратителен, как открытая рана. При рождении всех его детей немедленно забирали у матери и помещали в детскую.

— Возьмите ее, — предложила мисс Вон.

Счастливый отец съежился.

— Я никак не могу, —возражал он.

Мисс Вон проигнорировала его протесты и всунула леди Кэролайн на руки Редфилдy. Леди Кэролайн начала кричать, как только почувствовала объятия отцa.

— Вот, — воскликнулa Козима с триумфом. — Видите? У леди Кэролайн прорезался первый зуб! Не плачь, крошка, папа с тобой, — ворковала она. Кози подарила сбитому с толку маркизу ослепительную улыбку. — Я просто обожаю малышeй, а вы? Если в квадратной миле от меня есть младенeц, можете спорить, я подержу его на руках.

Редфилд держал леди Кэролайн на расстоянии вытянутой руки.

— Однако я им, кажется, не нравлюсь, — фыркнул он.

Козима забрала у него ребенка. Леди Кэролайн перестала плакать, как по волшебству.

— Им тяжело, — тихо сказалa Кози, покачивая ребенка из стороны в сторону. — Прошло не так много времени с тех пор, как они потеряли мать. Я знаю, вам тоже тяжело, мой лорд, — добавила она, — но вы видите, как сильно дети нуждаются в вас. Надеюсь, вы еще ненадолго останетесь?

Редфилд улыбнулся ей:

— Я надеюсь пробыть в Бате довольно долго. В конце концов, дети действительно нуждаются во мне.

Козима улыбнулась ему в ответ:

— И они нужны вам, конечно.

Она гордилась собой за то, что объединила эту разрушенную семью.

В первый день весны лорд Уэстлендс прибыл в Бат. Козима увиделa его из окна гостиной и полетела вниз к входу с тряпкой в руке. Она открыла дверь, как только кузен дотронулся до колокола.

Маркус Уэйборн, лорд Уэстлендс, заглянул внутрь дома. Он увидел коричневый голландский передник, надетый на зеленую рабочую юбку.

— Уэстлендс, чтобы увидеть леди Агату, — оповестил он.

Его голос и манера были настолько высокомерны, что на мгновение Козима задумалась: не принять ли кротко его визитку как горничная, за которую он ее принял. Но она была слишком счастлива видеть кузена.

— Привет, Маркус. Я не была уверена, что ты приедешь.

Его глаза остановились на ее лице.

— Кози! Боже! Что ты делаешь? Это маскарад?

Ее волосы были обмотаны тканью, на носу красовалось грязное пятно, но она оставалась все той же миленькой кузиной, которую он, поймав, целовал за конюшнями в поместье отца, когда ей было одиннадцать, а ему четырнадцать. С одной очень интригующей разницей. Теперь у нее были мягкие маленькие груди.

— Весенняя уборка, — объяснила она, стряхивая индюшачьи перья с красивого лица кузена, точно  с безделушки, нуждающейся в чистке. Она втянула его в дом и закрыла дверь.

— Почемy ты это делаешь? — потребовал он. — Где слуги?

— Я дала им выходной на год,— сухо ответила она. — Не каждый так неприлично богат, как ты, Маркус! Некоторые из нас должны делать уборку сами.