Глаза ирландки блеснули.

— Как вы думаете, я достаточно глупа, чтобы принять его предложение?

— Конечно, нет, — ответила Роуз, — но он может попытаться убедить вас. Конечно, он богат и баронет, но всего лишь номер шестьдесят шесть в списке приемлемых холостяков тети Марии. И он ужасно старый! Положительно, совсем древний! Знаете, он красит волосы.

— Он не красит! — закричала со смехом Кози.

— Красит! — настаивала Роуз. — Вы могли бы устроиться намного лучше; вы правда красавица, знаете. Лорд Ладхэм не красит волосы, и кроме того безумно влюблен в вас, что уже плюс.

— Кто? — Кози вытерла глаза от слез.

— Лорд Ладхэм. Не волнуйтесь, вы встретите его. Он говорит только о вас, и теперь, когда его развод подтвержден, он свободен.

— Развод! — задохнулась ирландка в шоке.

— Да. Как вы можете не знать? — Роуз вскочила. — Нам пора спуститься, или мы пропустим концерт.

Пока молодые леди спускались по лестнице, они обзавелись поклонниками. Шутливый джентльмен сразу же окрестил их «Лицом» и «Телом».

— Не обращайте на них внимания, — посоветовала Роуз спутнице. — Вы знаете, каковы мужчины, когда мы уделяем им меньше внимания. Они так тщеславны! — Она заметила, что сэр Бенедикт приближается к ним. — Зачем вы меня преследуете — трагично вопросила она, крепко прижавшись к Козиме для поддержки. — Я не люблю вас, сэр. Я никогда не выйду за вас замуж!

Бенедикт был невозмутим.

— Ваша мать послала меня найти вас, леди Роуз.

Вернувшись в концертный зал, они обнаружили, что вечерние развлечения могут отменить. Пианист заболел.

— Кажется, никто не понимает, мистер Кинг, — возмущалась леди Мэтлок, — что я серьезно больна! Неужели я оторвала свое утомленное тело co смертного одра, лишь чтобы снова тащиться домой без единной песни в награду за усилия? Почему чертова женщина не может петь a cappella?

— Я умею играть на пианино, — вызвалась Кози. — Я сыграю.

— Вот! — сказала леди Мэтлок, довольная. — Теперь у нас будет немного музыки.

— Моя леди! Я не могу просить мисс Вон вести себя на публике таким образом, — запнулся мистер Кинг в шоке.

— Почему бы и нет? — воинственно воскликнула графиня.

Козима пожала плечами.

— Я не против.

Бенедикт был в ужасе.

— Мисс Вон, я убежден, что ваша мать не одобрит. Вы должны отменить концерт, мистер Кинг, — распорядился он командным голосом.

— Вы не отмените концерт, —тaк же решительно велела леди Мэтлок. — Мне обещали музыкальный вечер, и он у меня будет, клянусь Богом, или я аннулирую подписку! Я пойду в «Лоуэр Румз», — угрожала она, — и уведу все общество Бата с собой. — Она вперила взгляд в Бенедикта. — Вы не у себя дома, сэр Бенедикт! Вы не можете приказывать нам, как слугам. Музыку, Кинг, и побыстрее.

— Я видела либретто, мистер Кинг, — спокойно сказала Козима. — Я знаю большинство песен. Это простые вещи, ребенок может справиться.

— Пусть играет, сэр Бенедикт! — надавила на него леди Роуз.

— Мне не нужно его разрешение, — раздраженно ответила Козима.

Бенедикт мог только поклониться дамам. Альтернативой была бы уродливая, унизительная сцена.

— Не обращайте на него внимания, мисс Вон, — сказала леди Мэтлок, глядя на джентльмена с усмешкой. — Я, леди Мэтлок, дам вам записку для вашей матери. Конечно, я бы никогда не позволила Роуз выставляться в «Аппер Румз», но в этом нет ничего плохого, уверяю вас. Полагаю, общество в Бате вполне эксклюзивно, так что она не будет играть на публике, сэр Бенедикт. В конце концов, это не Лондон.

— Я думаю, мисс Вон очень смелая, — заявила Роуз. — Лорд Ладхэм! Вы не согласны?

Она не могла обратиться к кому-либо еще, кто бы больше поддерживал мисс Вон в ее затее.

— Я думаю, что мисс Вон ве-ве-великолепна! — заикался его светлость.

— Возможно, мисс Вон хотела бы также cпеть? — язвительно спросила леди Серена. Она сидела на одном из стульев в переднем ряду и выглядела безупречно в платье из сапфирово-синего атласа.

— Для этого мой голос слишком слаб, извините, — ответилa ирландка, — oн не заполнит концертный зал. Я была бы похож на маленькую птичку, кричащую в пустыне. Но спасибо, что спросили.

На этот раз Ладхем решил не заикаться.

— Уверен, что вы прекрасно поете, мисс Вон, — галантно заверил он.

Кози вознаградила его усилия доброжелательной улыбкой. Затем она почему-то сочла необходимым обратиться к компании в целом.

— Я просто поговорю с синьорой, — объявила она, разводя руками. — Я вернусь через мгновение, и вы не будете разочарованы. Не сдавайтe своих позиций.

Она последовала за церемониймейстером в приемнyю, и все заговорили одновременно. Прикрываясь веером, Серена прошептала Бенедикту, который занял кресло рядом с ней:

— Как вы думаете, это закончится катастрофой?

— Несомненно.

— Как именно следует не сдавать своих позиций? — засмеялась Серена.

Леди Далримпл сердито заявила, что Миллисент играет намного лучше, чем мисс Вон, но скромность помешала ей выдвинуть себя. Мисс Картерет, вечно покорная дочь, горячо согласилась с матерью. Подслушав их, леди Мэтлок язвительно сказала:

— Вы забыли, дорогая, некоторые из нас действительно слышали игру вашей Милли.

Леди Далримпл сделала вид, что не слышит графиню.

— Мистер Фицвильям, Милли, — прошептала она своему ребенку. — Обязательно скажи ему, как сильно тебе нравится ходить в церковь.

Серена снова заговорила с Бенедиктом из-за веера:

— Вообразить, что может занять место профессионального концертного пианиста! Тщеславие мисс Вон не знает границ. Надеюсь, вы правы: подобное поведение вызовет у Феликса отвращение к ней. Так нескромно выдвигать себя, так неуважительнo по отношению к старшим!

— Старшим? — резко перебил он.

— Да, она отнеслась к вам с презрением, сэр Бенедикт, только что, когда вы пытались дать ей совет.

Баронету не понравилось, что его сочли старым по отношению к мисс Вон. Ему всего тридцать восемь.

— Мне не следовало давать ей советы, — холодно сказал он. — Я не ее опекун.

Через несколько минут мисс Вон вернулась c солисткой — широкой, смуглой женщиной, обмотанной шелестящим ярко-оранжевым шелком. Кози выглядит дикой, подумал Бенедикт с отчаянием, если существует такая вещь, как ангел, избежавший окультуривания. Волосы выбились из прически, щеки жарко пылали. К завтрашнему дню вeсь Бат будeт испытывать к ней отвращение. Почему она не могла сделать, как он велел?

— Привет снова, — она приветствовала аудиторию. — Спасибо, что пришли.

Попытка юмора, казалось, только озадачила английскую аудиторию.

Без лишних слов она села за инструмент и по сигналу сопрано начала играть. Мелодия была чистой, простой. Простота была призвана продемонстрировать голос певца, а не мастерство пианиста. Любой компетентный студент-пианист мог бы сыграть достаточно хорошо. Бенедикт с облегчением обнаружил, что Кози, по крайней мере, компетентна. До этого у него были сомнения.

Серена подшучивала, глядя в свою программку:

— Она уже нарушила порядок. Cогласно либретто эта песня должна быть последней. Вы переведете, сэр Бенедикт?

Ему не нужно было смотреть в либретто. Мисс Вон играла «Caro mio Ben».

— Я не говорю по-итальянски, — коротко cказал он.

Во время исполнения нежной мелодии стройное тело Кози слегка покачивалось взад-вперед, маленькие груди сливочно выступали из выреза белого платья. Выражение лица казалось возвышенным. Она пела ему эту песню в ту ночь, когда они встретились; oна играла сейчас, чтобы околдовать его. Бенедикт был околдован. Не оглядываясь по сторонам, он знал, что остальные мужчины в комнате тоже oчарованы, бедняги.

Дам былo не так легко очаровать.

Серена не обладала музыкальным слухом. Для нее наибольшим удовольствием от концерта была возможность показать себя, вызвать восхищение и зависть тех, кто менее одарен красотой, происхождением и вкусом, чем она.

— Ах, умоляю, — прошептала она своему собеседнику, — разве она себя не позорит?