Изменения были кардинальные. Добром в сказке и не пахло. Это была жутковатая история всеобщего предательства. Причём предательство началось уже в Канзасе. Злая мачеха решила избавиться от нелюбимой падчерицы и перед ураганом привязала пса к ножке кровати. Добрая девочка, естественно, бросилась его спасать, но не успела развязать крепкий узел, и ураган сделал своё чёрное дело.

Дальше было не менее интересно. Гингема угодила под рухнувший фургончик с небольшой помощью филина Гуамоко. Тот, как оказалось, переметнулся на сторону Виллины и по её приказу в нужный момент выманил хозяйку из пещеры. Наблюдавшие всё это Жевуны очень обрадовались, тут же устроили бескровный переворот, быстренько связали своего старшину Према Кокуса и объявили Элли новой повелительницей.

Виллине это страшно не понравилось. Волшебница намеревалась присоединить Голубую страну к своим владениям и незапланированная Фея ей откровенно мешала. Всучив Элли башмачки из фальшивого серебра, она легко обманула доверчивую девочку с помощью своей якобы волшебной книги и уговорила её отправиться в далёкий Изумрудный город. Виллина была убеждена, что до Гудвина Элли не доберётся. И на это у неё были веские основания. Она подсунула девочке в попутчики своих верных слуг для особых поручений. Страшила, Дровосек и Лев — эта жутковатая троица получила задание во что бы то ни стало избавиться от девочки любым доступным способом, но так, чтобы подозрение ни в коем случае не пало на саму Виллину.

«Друзья» с жаром принялись за дело. Что они только не предпринимали. Сначала они чуть не скормили Элли подвернувшемуся Людоеду. Потом хотели сбросить её в пропасть, оставить на растерзание Саблезубым тиграм, утопить в реке, усыпить на маковом поле…  Однако всё их злодейские усилия не увенчались успехом. Девочка, как постепенно выяснилось, была себе на уме и без труда сумела уцелеть. Более того, у меня сложилось впечатление, что за время путешествия Элли заметно изменилась отнюдь не в лучшую сторону…

— Папуля, дай денег, — сказал вдруг кто-то у меня над ухом так внезапно, что я вздрогнул.

Подняв глаза, я обнаружил перед собой точную копию своего старшего сына, отличающуюся от моего настоящего только чрезмерной бледностью и неряшливостью в одежде.

— Прости, сынок, я сейчас на нуле, — промямлил я, не придумав ничего лучшего.

— Врёт и не краснеет, — нагло заявила сынулина копия и добавила с гадкой ухмылкой. — Гони пять тысяч или я маме расскажу, где ты от неё свои денежки прячешь.

Сказать, что я обалдел, значит ничего не сказать. Этот, мягко говоря, «юноша бледный со взором горящим» был вполне достойным наследником своего папаши. О том, что папаша являлся моим двойником, в эту минуту не хотелось даже думать.

— Ладно, — сдался я. — Немного потерпеть можешь?

— Как бы могу.

— Вот и договорились. Если не будешь мне мешать, через полчаса получишь свои пять…  нет, десять тысяч.

— Ловлю на слове. И не говори потом, что мне послышалось.

— Ты не веришь отцу?!

Сынок в ответ пренебрежительно скривился. Я его понимал.

— Ладно, — буркнул он. — Но если опять обманешь…

Когда он вышел из комнаты, я бросился к зеркалу. Сейчас я согласился бы вернуться даже в приторный гламур. Однако проклятое устройство включаться всё ещё не желало. Похоже, даже зеркала в этой параллели были себе на уме.

Читать уже совершенно не хотелось. Но деваться было некуда. Я бездумно пролистнул книгу, открыл её на последней странице и уставился на рисунок. Ухмыляющийся Урфин Джюс, накинув на себя чёрную мантию Гингемы, сыпал в большой котёл сушёных лягушек, а за его спиной, в глубине пещеры, за толстой решёткой сжалась в комочек испуганная маленькая девочка. Это была Элли. Здравствуйте пожалуйста — вот это поворот! Желая понять, каким образом сказка завершилась столь непредсказуемо, я быстро просмотрел предыдущие главы.

Великий и Ужасный обманщик был разоблачён быстро и без проблем. Я ничуть не удивился, узнав, что тайну своего правителя девочке по секрету сообщил страж ворот Фарамант, ненамного опередив длиннобородого солдата. Интересно, найдётся ли в этой версии хоть один нормальный и честный человек? Испуганный Гудвин убедил Элли, что вернуть её в Канзас могут только Летучие Обезьяны, а заполучить их можно, только избавившись от Бастинды. Он, разумеется, врал, но врал убедительно и вдохновенно.

Элли отправилась в Фиолетовую страну. Страшила, Дровосек и Лев к этому времени уже были преданы (какое точное слово!) девочке мозгами, сердцем и душой. Пока она побеждает, они на её стороне. С Бастиндой они справились на раз. Без подлости и тут не обошлось. Одноглазую волшебницу предали Летучие Обезьяны. Они вывели Бастинду «на чистую воду», устроив ей внезапное обливание с последующим растворением.

Элли вернулась в Изумрудный город, и судьба Гудвина была решена. Бедный Джеймс, крепко связанный по рукам и ногам, покорно улетел в корзине воздушного шара в неведомую даль. И что-то подсказывало, что добраться до Канзаса ему не суждено. Однако, как быстро и страшно изменилась скромная девочка!

Но почему же она сама не захотела вернуться домой? Ведь ей уже ничто и никто не мешал. Разгадка проста. Прилетев в Розовую страну на Летучих Обезьянах, Элли сбросила с себя чужую личину и — превратилась в вечно юную волшебницу Стеллу. Страшила, Дровосек и Лев страшно обрадовались тому, что вовремя переметнулись на сторону более сильной и удачливой волшебницы. Очарованный прекрасной Стеллой, Урфин вскоре объявил себя её наместником в Голубой стране, и мудрая, но недалёкая Виллина осталась с носом.

А маленькая, ничего не понимающая настоящая Элли Смит, подменённая и пленённая сразу после приземления, преданная всеми, даже собственным пёсиком, тихонько плакала от страха, сидя за решёткой в мрачной заброшенной пещере. И судьба её была незавидна.

Конец. Продолжение следует.

Я закрыл книгу. В прихожей вкрадчиво лязгнула открываемая дверь. Скрипнула половица.

Встречаться с прибывшими по мою душу товарищами мне совершенно не хотелось. Поверхность зеркала уже начала слегка затуманиваться. Неужели не успею? И кому, интересно было бы знать, продал меня подлый двойник?

Я ринулся в зеркало и тут же был за это наказан. Звон от соприкосновения моего лба со стеклом был слышен, наверное, даже на десятом этаже. У меня из глаз брызнули сначала искры, а затем слёзы. Проклятая стекляшка глумливо искажалась, радуясь удачному обману.

В комнату тут же заглянула местная копия моей жены.

— Васильев?!!! — испуганно удивилась она. — Ты же говорил, что в пятницу вернёшься. Ты почему дома?

— А ты? — спросил я, потирая лоб.

— А я это…  — она замялась. — Мне тут…  Мы…

— Ладно, с вами всё ясно, — отмахнулся я. — Мужу будешь врать. А я исчезаю.

Я подхватил со стола тяжёлую вазу, встал напротив зеркала и замахнулся. Деваться зеркалу было некуда.

— Акт второй, сцена первая! — произнёс приятный баритон. — Явление хозяина с вазой.

— Здрасьте, — промямлил я, опуская вазу. — А вы кто будете?

В комнате яблоку некуда было упасть. Человек десять обоего пола в весьма странных одеждах сидели, стояли, перемещались и что-то очень экспрессивно обсуждали с таким видом, словно имели полное право находиться в чужой квартире и делать в ней всё что угодно. Даже сходить с ума.

— Мы артисты! — патетично возгласил обладатель баритона, хмуря жгучие бутафорские брови. — Разве не видно!

Это было очень хорошо видно. Я точно таких же артистов как-то наблюдал, попав случайно на слёт любителей Изумрудного города. Мой друг называл их «гудвинутыми». Они тоже носили шляпы с бубенчиками, зелёные очки, жестяные маслёнки и длинные бороды, заплетённые в косичку.

— Вас-то нам и не хватало, — радостно пропела симпатичная брюнеточка в фиолетовых одеждах. — Вот вы-то нам сейчас и поможете.

— По-моему, вам уже никто не поможет, — пробормотал я, падая в кресло. — Я домой хочу. Я от вас от всех устал.