«… на волшебника, как говорится, надейся, но лекарство принимай. Ярчайшим примером такого подхода к решению сложных медицинских проблем является уже ставший хрестоматийным случай с губительным жёлтым туманом. Как известно для того, чтобы противостоять вредному воздействию этой магической взвеси на организмы всех живущих в Волшебной Стране, оказалось достаточным всего лишь использовать обычные древесные листья. Ну и где здесь волшебство? Наука, друзья, и только наука. А так же смелый подход и умение размышлять, чего, между нами, не всегда хватает некоторым докторам. Не будем сейчас из присущего истинным врачам милосердия упоминать никаких имён. (Сдержанные смешки в аудитории).

Итак, на чём я остановился? Если мне не изменяет память, на листьях. Давайте теперь поговорим о некоторых лекарственных растениях, произрастающих в вашей прекрасной стране. В первую очередь, это, разумеется, розы…  Так, внимание, кто это там всё время болтает? Болтуны? Какие бол…  Ах, да, как же я мог забыть! Действительно, Болтуны.

Так вот, о болтунах. (Вновь смешки в аудитории). Должен заметить, что среди не самых худших представителей нашего цеха тоже встречаются порой излишне говорливые…  м-м-м…  господа, переспорить которых ну совершенно невозможно. Они настолько уверены в своей правоте, что даже самые очевидные факты не убеждают их в ошибочности поставленного диагноза. Так совсем недавно некий всем известный доктор буквально довёл меня до белого каления, упорствуя в своём чудовищном заблуждении и убеждая всех, что именно его диагноз верен, а мой ошибочен. Ха-ха-ха! И ещё раз ха-ха! Как вам это нравится? МОЙ диагноз ошибочен!

Что вы сказали? Ошибался ли я когда-нибудь в постановке диагноза? Однако, юноша, у вас и вопросы к преподавателю! Впрочем, к чему скрывать, разумеется, ошибался. Отрицать это было бы глупо. Не ошибается лишь тот, кто никого не лечит. Ведь чем настоящий врач отличается от самодовольного шарлатана? Настоящий врач учится на своих ошибках и никогда их не повторяет. Запомните это хорошенько.

Так, я вижу, что в третьем ряду одна очень хорошенькая девушка усиленно мне подмигивает сразу двумя глазками. (Смех во всех концах аудитории). Наверное, у неё тоже появился вопрос, который она хотела бы мне задать. Ну, не стесняйтесь, вы же не стеснялись мне подмигивать. Встречались ли в моей практике больные, которых я не сумел исцелить? Мда-а-а, милочка, озадачили вы старика. Кстати, можете мне больше не подмигивать, хватит с меня и одного вашего вопроса. (Смех, переходящий в хохот).

Должен вам сказать, что Волшебная страна, к нашему с вами счастью, отличается от остального мира ещё и тем, что в ней не бывает эпидемий и неизлечимых болезней. Но тем не менее припоминается мне один чрезвычайно интересный случай, когда я как раз и столкнулся с воистину неизлечимым недугом. Скажу больше, я не только не сумел вылечить беднягу, подхватившего такой недуг, но даже и не пытался это сделать. Да-да, и не испытываю по этому поводу ни малейшего сожаления.

Произошло это недавно, буквально в начале лета. Как-то утром во время приёма, ко мне ворвался уважаемый Дин Гиор — мой постоянный пациент, между нами, здоровье которого остаётся великолепным во многом благодаря именно моим неустанным усилиям…  Ворвался и сразу спросил, лечу ли я только людей, или же вообще всех живых существ? На что я ему, естественно, заявил, что я врач, а не ветеринар. С чем наш доблестный солдат и удалился. Как выяснилось впоследствии, он удалился в соседний кабинет к доктору Робилю. Признаюсь, меня это не слишком заинтересовало, поскольку я осматривал очередного пациента.

Но вскоре Дин Гиор примчался вновь и попросил меня прибыть в тронный зал для консультации. Догадавшись, что мой высокоучёный коллега в очередной раз сел, мягко говоря, в лужу (сдавленное хихиканье в аудитории), я поспешил за солдатом. В тронном зале присутствовал наш уважаемый правитель, его советница ворона Кагги-Карр, учитель танцев Лан Пирот, несколько придворных и, собственно, доктор Робиль, куда же от него денешься (хихиканье в первых рядах), по лицу которого сразу было видно, что он пребывает в полной растерянности. Что, между нами, является для него весьма привычным состоянием. (Лёгкое оживление в аудитории).

— Что у нас случилось? Кто заболел? — поинтересовался я.

Ответил мне сам Страшила, и слова его меня немало удивили.

— Мы полагаем, что заболел наш несравненный учитель танцев, — сказал правитель, указывая своей мягкой, но властной рукой на Лана Пирота. — Он в последние несколько дней ведёт себя очень странно. Пропускает занятия с учениками, отвечает невпопад, стал ужасно рассеянным и вообще просто не похож на себя! Уважаемый Бориль, не затруднит ли вас осмотреть больного и высказать свои ре-ко-мен-да-ции по его скорейшему исцелению.

Я врач. Я лечу живых людей. Иногда, очень редко, мне приходилось лечить животных. Но я никогда ещё не лечил людей деревянных. Тем более, бывших генералов. Но, как вы понимаете, отказаться я не мог, тем более что рядом присутствовал доктор Робиль, который, судя по выражению его лица, был уверен, что и я тоже потерплю фиаско.

Поклонившись в знак согласия нашему уважаемому правителю, я приблизился к больному. Лан Пирот стоял неподвижно, глядя куда-то вдаль, и не обращал совершенно никакого внимания на всё происходящее. Поводив рукой перед его стеклянными глазами, я определил, что он мою руку не видит. Машинально я попытался прослушать с помощью стетоскопа его сердце, что вызвало такие же сдержанные смешки, какие я время от времени слышу в этой аудитории. (Ещё более сдержанные смешки со всех сторон).

Разумеется, в деревянной груди никакого сердца не было, но зато я смог точно определить, что там отсутствуют также и жуки-древоточцы, на которых я, грешным делом, уже готов был возложить вину. К стыду своему в то время я ещё не знал, что в палисандре практически никогда не бывает жуков и термитов.

Так, молодые люди в первом ряду…  Да-да, это я к вам обращаюсь. Могу ли я вас попросить не жевать во время лекции. Это страшно отвлекает. Вы что, не успели позавтракать? (Жизнерадостный смех в аудитории). Или вас здесь голодом морят?.. Как Жевуны? Какие Жевуны? Ах, Жевуны. По обмену? А почему одежда у вас той же цветовой гаммы? Форма такая? Гм-м, ну ладно, продолжим.

Итак, о цветовой гамме. (Разрозненные смешки в аудитории). Розамелия лекарственная представлена в изучаемом нами регионе тремя основными подвидами: розоватая, розовеющая и пунцовая…  Что? Лан Пирот? При чём здесь Лан Пирот?.. Ох, прошу прощения, действительно, я слегка отвлёкся. Кхм-м!

Внимательнейшим образом осмотрев больного, я предположил, что палисандровому туловищу генерала катастрофически не хватает влаги. Как известно, древесина со временем высыхает, вследствие чего значительно уменьшается в объёме. Лан Пирот, очевидно, усох, его суставы стали работать хуже, отсюда и неважное самочувствие. Мой вечный оппонент доктор Робиль тут же выступил с опровержением, заявив, что с момента изготовления бывшего генерала прошло так много времени, что он уже десять раз мог высохнуть.

— На каком же тогда диагнозе настаивает уважаемый коллега? — спросил я тут же.

— Я уверен, что мы имеет дело с ослаблением действия живительного порошка, — заявил Робиль с таким видом, словно он сделал открытие мирового масштаба. (Сдавленный смех в аудитории).

Это был хороший ход. Изготовить живительный порошок мы не имели никакой возможности, следовательно и вылечить странный недуг учителя танцев не получится. Так изящно мой высокоучёный коллега попытался умыть руки, не поставив при этом под сомнение свой профессионализм.

Но мне отступать не хотелось. Поэтому я попробовал обратиться к самому больному. К сожалению, на все мои вопросы он отвечал преглупейшей улыбкой, восторженными взглядами куда-то в сторону, закатыванием глаз и невнятным бормотанием. Тут уж я заподозрил, что у нашего учителя не всё в порядке с головой, о чём и сообщил вполголоса правителю.

— Неужели мы его потеряли? — опечалился Страшила Мудрый. — Не могу в это поверить!

— Предлагаю отправить больного к его создателю Урфину Джюсу с объяснительным письмом, — предложил доктор Робиль. — Пусть Урфин хорошенько его переберёт, смажет суставы, отполирует, обновит, вправит ему, так сказать, мозги. Может быть, тогда и живительный порошок не потребуется.

Как бы я ни относился к моему уважаемому коллеге, должен признать, что порой ему удаётся высказывать не самые глупые идеи. (Оживление в аудитории).

Это предложение поддержал и Страшила Мудрый.

— Совершенно верно, — сказал он. — Я сам ре-гу-ляр-но обновляю отруби и иголки в своей голове, и это помогает поддерживать мои мозги в превосходном состоянии.

К нашему удивлению, против выступил сам Лан Пирот.

— Нет-нет, — испуганно заявил он, доказав тем самым, что всё прекрасно слышит и понимает. — Я никуда не поеду! Ни в коем случае! Я должен оставаться во дворце!

— Но вы же больны!

— Да, — согласился он. — Я болен. Я поражён в самое сердце. И мне это нравится.

И вот тут-то, друзья мои, я начал прозревать. Встречал я уже такие затуманенные взгляды, несвязные речи, рассеянность и прочие странности поведения. Более того, я и сам в молодые годы переболел точно таким же недугом и так же был поражён в самое сердце одной весьма прехорошенькой особой.

— Кто она? — спросил я напрямую.

Лана Пирота надо было видеть. Дерево не умеет краснеть, но палисандровый учитель запунцовел до такой степени, что на его теле отчётливо проступили все прожилки и узоры. Бывший генерал засмущался как юноша, и я понял, что угадал правильно.

— Она самая прекрасная женщина на свете, — прошептал Лан Пирот и покраснел ещё больше.

Бывший командир свирепых дуболомов влюбился.

— Но кто же всё-таки ваша избранница? — изнывая от любопытства, спросил Дин Гиор. — Мы её знаем?

Ответ Лана Пирота удивил нас настолько, что какое-то время все присутствующие лишились дара речи и не могли вымолвить ни слова.

— Морская Дева, — промолвил влюблённый учитель.

(Удивлённый гул и переглядывания в аудитории).

Да-да, я вижу, вы тоже удивлены. Лан Пирот именно так и сказал: «Морская Дева». Когда мы слегка опомнились, доктор Робиль выразительно посмотрел на меня и осторожно покрутил пальцем у виска, подтверждая появившиеся и у меня сомнения. Дин Гиор смотрел на беднягу с сочувствием, Страшила погрузился в раздумья, а Кагги-Карр не удержалась от восклицания:

— Но ведь она же не живая! Эту куклу сделал Гудвин!

— Меня тоже сделали, — возразил Лан Пирот, и возразить на это было нечем.

Выяснилось, что несколько дней назад на глаза нашему учителю случайно попалась фигура Морской Девы, которую вместе с чучелом шестилапого и Живой Головой вынесли для проветривания. Лан Пирот влюбился в неё моментально. И с тех пор места себе не мог найти от распиравшего его палисандровую грудь волнительного чувства. Жизнь без Девы потеряла для него всякий смысл.

— И что мы будем делать? — спросил Дин Гиор.

Мы с доктором Робилем одновременно пожали плечами.

— Здесь мы бессильны, — сказал я. — Любовь лекарствами не вылечишь.

— Нашего больного может исцелить только время, — добавил доктор Робиль. И это был тот редкий случай, когда я не захотел его опровергнуть.

(Полная тишина в аудитории)

Вы, конечно, спросите меня, чем же всё это кончилось? Поспешу вас успокоить, кончилась эта история очень хорошо, лучше просто не бывает. Наш трижды премудрый правитель, нашёл такое неожиданное и оригинальное решение, что всеобщее уважение к нему с тех пор вознеслось на совершенно недосягаемую высоту.

— Вот как мы поступим, — сказал Страшила, и голова его в ту минуту обильно топорщилась иголками и булавками. — Следует аккуратно вырезать из груди Лана Пирота кусочек дерева в виде сердца и вставить это сердце в Морскую Деву. И не будь я обычным ожившим пугалом, если переполненное настоящим чувством палисандровое сердце не оживит вашу прекрасную избранницу.

Так оно и получилось. И когда Морская Дева самостоятельно открыла глаза и посмотрела сияющим взором на стоящего перед ней Лана Пирота, наш правитель тихонько пробормотал:

— Гудвин был бы мною доволен.

Так наш бывший генерал обрёл своё счастье. Недели три спустя мне довелось побывать у него в гостях. Они встретили меня чрезвычайно приветливо. Более красивой и влюблённой пары я в своей жизни, поверьте, не встречал. Лан Пирот светился от счастья и буквально порхал, а Морская Дева, сидя на краю специально для неё устроенного бассейна, обмахивалась веером и не спускала влюблённых глаз с того, кто подарил ей не только истинную любовь, но и своё сердце.

(Сдержанные всхлипывания со всех сторон).