— Дуболомы кардинала! — воскликнул вполголоса Д'Ровосек. — Осторожнее, господа, они посланы, чтобы задержать нас.

— Эй! — крикнул де Бефар. — Господа мушкетёры! Вы-то мне и нужны! Немедленно слезайте с коней. По приказу его высокопреосвященства вам запрещено покидать город.

— Вы как всегда появляетесь не вовремя, господа дуболомы, — с досадой сказал Атос. — Почему бы вам не сделать вид, что вы нас не увидели?

— Милостивые государи, — сказал де Бефар, — я вынужден, к великому сожалению, объявить вам, что это невозможно. Долг для нас — прежде всего. Покиньте сёдла и следуйте за нами. Я должен доставить вас к кардиналу.

— Милостивый государь, — сказал Фарамис, передразнивая де Бефара, — мы с величайшим удовольствием согласились бы на ваше любезное предложение, если бы это зависело от нас. Но, к несчастью, это невозможно: господин де Гиор запретил нам это. Пропустите нас — это лучшее, что вам остаётся сделать.

Насмешка привела де Бефара в ярость.

— Если вы не подчинитесь, — воскликнул он, — мы вас арестуем!

— Их пятеро, — вполголоса заметил Атос, — а нас только четверо. Проиграть мы не можем ни в коем случае. Наша миссия окажется под угрозой, а вместе с ней и репутация королевы. Что скажете?

— Отступить? Никогда! — воскликнул Лан Портос. — Тем более — это дуболомы. А мы их всегда били.

— Побьём и на этот раз, — подтвердил Фарамис. — Или мы не королевские мушкетёры?

— Я пока ещё не мушкетёр, — сказал Д'Ровосек, — но отступать тоже не намерен. Вперёд, друзья! Мы прорвёмся!

— Ну как же, государи мои, — осведомился де Бефар, — соблаговолите вы решиться наконец?

— Всё решено, сударь, — ответил Атос, спешиваясь.

Д'Ровосек, Лан Портос и Фарамис последовали его примеру.

— Каково же решение? — спросил де Бефар.

— Мы будем иметь честь атаковать вас, — произнёс Фарамис, одной рукой поправляя очки, а другой — обнажая шпагу.

— Вот как…  вы сопротивляетесь! — воскликнул де Бефар.

— Тысяча чертей! Вас это удивляет?

И все девять сражающихся бросились друг на друга с яростью, не исключающей, впрочем, известной обдуманности действий.

Противником Д'Ровосека оказался сам де Бефар. Наш герой, раздосадованный задержкой, дрался с неукротимостью шестилапого, носясь вокруг своего противника, двадцать раз меняя тактику и местоположение. Бефар был боец умелый, и притом многоопытный. Ему не мешало даже то, что дуболомам кардинала всего полгода назад было приказано вместо привычных дубин взять на вооружение более изящные и благородные шпаги. Бефар переучился легко и быстро. Тем не менее сейчас он с величайшим трудом оборонялся против своего гибкого и ловкого противника. Эта борьба в конце концов вывела де Бефара из себя. Он разгорячился и начал делать ошибку за ошибкой. Д'Ровосек, не имевший большого опыта, но зато помнивший теорию, удвоил быстроту движений. Капрал, решив покончить с ним, сделал резкий выпад, но Д'Ровосек ловко отпарировал, и насквозь пронзил его своей шпагой. Бефар рухнул как подкошенный.

Освободившись от своего противника, юный гвардеец быстрым и тревожным взглядом окинул поле битвы.

Фарамис уже успел покончить с одним из дуболомов, нанеся ему серьёзную рану, но второй сильно теснил его. Всё же положение Фарамиса было благоприятно, и он мог ещё защищаться.

Лан Портос ловко орудовал шпагой. Тяжёлый и неповоротливый в обыденной жизни, во время боя это гигант преображался. Он буквально порхал вокруг своего противника, и его лёгкости позавидовал бы любой танцор, окажись он свидетелем поединка. Противник Портосу достался достойный, почти не уступающий ему в силе, и оба ожесточением продолжали изощряться в искусстве фехтования.

Атос сражался спокойно и хладнокровно. Загнав своего противника в ворота, он нанёс точный удар. Дуболом зашатался и упал. Рана была не смертельной, но очень тяжёлой. Атос был известен тем, что, принимая самое непосредственное участие во множестве поединков и стычек с людьми кардинала, он не убил ещё ни одного дуболома. И не потому, что так распорядился его величество случай, а потому, что мушкетёр сам этого весьма тщательно избегал. Объяснять свой каприз он не желал, и друзья относились к этой его слабости с пониманием. Вот и сейчас Атос наступил сапогом на расшитый созвездьями мундир противника и приставил шпагу к его горлу.

— Сдавайтесь, сударь, — произнёс он.

Дуболому не оставалось ничего иного, как признать поражение.

В то же самое время Фарамис великолепным ударом выбил шпагу из рук второго противника, завершив тем самым и второй поединок победой.

Лан Портос дурачился, спрашивая у уже порядком измотанного противника, не жалеет ли тот, что поменял дубину на шпагу и не мешает ли ему при ходьбе скрипучий деревянный мундир.

Между тем пора было кончать. В любую минуту могло появиться подкрепление. Д'Ровосек, Атос и Фарамис окружили последнего дуболома, предлагая ему прекратить сопротивление.

— Их четверо против тебя одного, — крикнул лежащий на земле Бефар. — Приказываю тебе сдаться.

— Раз ты приказываешь, дело другое, — сказал дуболом. — Вынужден повиноваться.

И, внезапно отскочив назад, он переломил пополам свою шпагу, чтобы не отдавать её противнику. Мужество всегда вызывает уважение, даже если это мужество врага. Мушкетёры отсалютовали смельчаку своими шпагами и спрятали их в ножны.

— Итак, господа, вы проиграли, — заметил Д'Ровосек. — Вам не в чем себя упрекнуть, вы сражались честно. Можем ли мы поделиться с вами живительным порошком, чтобы вы могли залечить свои раны?

— Благодарю вас, сударь, — слабым голосом ответит де Бефар. — Стараниями его высокопреосвященства мы не испытываем недостатка в порошке. Надеюсь, в следующий раз удача будет на нашей стороне.

— Мы всегда к вашим услугам, господа, — поклонился Атос. — Но сначала вам нужно залечить свои раны, а нам — вернуться из путешествия. Мы едем на сонные воды в Пеи-де-Минёр-де-Фон (страна подземных рудокопов, прим. автора) укреплять расшатанные службой нервы.

— Скажите, господин Атос, — спросил де Бефар, уже почувствовавший на себе целительное действие живительного порошка, — а не встречались ли мы с вами лет этак двадцать тому назад? Отчего-то ваше лицо кажется мне знакомым до боли.

— Вряд ли, — сказал Атос, усаживаясь в седло. — Двадцать лет назад я был далеко отсюда. Едва ли мы могли тогда с вами встречаться. Всего хорошего, сударь.

— И всё-таки я определённо где-то его видел, — задумчиво произнёс де Бефар, глядя вслед уносящейся прочь четвёрке друзей. — Надо было спросить, нет ли у него родни в Ла-Когиде.

Трудности, как и обещал Д'Ровосек, на этом не закончились. Когда друзья выехали из города через южные ворота, им повстречалось восемь или десять человек, которые не слишком убедительно делали вид. ю что чинят пострадавшую от дождей дорогу. В кустах на обочине у них были спрятаны заряженные мушкеты. Увидев подъехавших путешественников, эти люди бросились вооружаться, однако их выстрелы успеха не имели. Наша четвёрка пришпорила коней и пронеслась мимо засады столь стремительно, что, как говорил впоследствии Лан Портос, выпущенные вслед пули не смогли их догнать и в бессильной злобе попадали на землю.

Звенели по жёлтым кирпичам подковы, развевались плащи, синели вдалеке зубчатые пики Кругосветных Пиренеев, и хотя до Канзаса было ещё страшно далеко, друзья, воодушевлённые первыми успехами, свято верили в успешное выполнение ответственной миссии.

Случись эта история не в реальной жизни, а в каком-нибудь популярном через несколько столетий телесериале, режиссёр его, подчиняясь всеобщей моде на раскрученные саундтреки, непременно оживил бы эти кадры какой-нибудь легкомысленной фривольной песенкой, что-нибудь вроде: «Пора-пора-порадуемся на своём веку, красавице и кубку, тра-ля-ля-ля-ля-ля…».