Мальстен понимающе кивнул.

– Мне это прекрасно известно, – сказал он.

Бэстифар поджал губы.

– Что ж, хорошо, если так. А еще тебе должно быть прекрасно известно, что я не могу позволить себе потерять все то, что выстраивал годами. Моя страна не должна пострадать от рук Бенедикта Колера и попасть в загребущие лапы Совета Восемнадцати.

Мальстен покачал головой.

– Я приложу все усилия, чтобы этого не случилось. Я ведь обещал тебе, – спокойно сказал он.

– Мне кажется, или в твоих словах маячит какое-то «но»? – спросил он. – Впрочем, в твоих словах всегда есть место какому-то «но». – Его тон изменился: продемонстрированная серьезность уступила место легкой иронии, которая давалась аркалу явно проще. – Дай угадаю: выпустить леди Аэлин из клетки? В этом заключается твое главное условие?

Мальстен кивнул.

– Ты знаешь меня гораздо лучше, чем я тебя.

Бэстифар хмыкнул.

– Леди Аэлин освободят сегодня же, – ответил он. – Хотя, видят боги, было бы куда проще диктовать условия, грозясь тебе, что она будет отвечать за любое твое неповиновение.

В отличие от Бэстифара Мальстен даже не улыбнулся в ответ на это высказывание. Напротив, он ожег аркала взглядом, полным осуждения.

– Проклятье, Мальстен, тебе на материке напрочь отбили умение понимать шутки? – нервно усмехнулся аркал.

– Не надо так шутить.

Бэстифар приподнял руки в знак своей капитуляции.

– Невозможный ты тип! – фыркнул он. – Да не трону я ее, говорил же уже! Отпущу. А Кара за ней присмотрит. Девочки, вроде, даже сдружиться успели, так что поубивать друг друга не должны.

Несколько мгновений взгляд Мальстена оставался жестким, а затем все же смягчился.

– Спасибо, – кивнул он. – В таком случае и я обещаю тебе, что сразу же приступлю к исполнению твоей просьбы.

Бэстифар неопределенно повел плечами.

– Погоди, мой друг, воевать пока не с кем.

– А обучать твоего циркового постановщика больше не нужно? – спросил Мальстен. Бэстифар едва не хлопнул себя по лбу.

– Проклятье, у меня с твоими условиями это совсем из головы вылетело! – усмехнулся он. – Нет-нет, надобность в этом не отпала. Рад, что ты сможешь приступить. Хотя… Селим вряд ли одобрит такое рвение, ведь ты не до конца оправился от раны. Расплата будет сильной…

– С расплатой я разберусь, – покачал головой Мальстен. – Это моя забота.

Бэстифар лишь досадливо вздохнул.

Мальстен кивнул, развернулся и зашагал прочь из тронной залы.

Грат, Малагория

Четвертый день Паззона, год 1489 с.д.п.

На арене малагорского цирка кипела активная деятельность: воодушевленные артисты труппы разминались и переговаривались, техники готовили снаряды к тренировке, музыканты переносили инструменты и партитуры в отсек оркестра.

Дезмонд хмуро взирал на эту красочную картину, чувствуя себя так, будто его окружали одни предатели. В голове то и дело вспыхивали разговоры артистов, которые он подслушал, стоя у палатки Риа. От эха слов он поморщился и сжал руки в кулаки. Воистину, сейчас он ненавидел Мальстена Ормонта. Он вспоминал его на лекарском столе. Видел его слабость и беспомощность. Почему же все эти люди – и в особенности Бэстифар – так восхищаются им?

А ведь часть труппы даже предпочла снова надеть красные костюмы! Для кого? Для Мальстена, который, по слухам, легко может прорываться сквозь красное?

Дезмонд набрался решимости, попытался отринуть злость и выступил вперед.

– Друзья! – громко обратился он. На него обернулись Риа и Ийсара, остальные артисты, похоже, даже не заметили его оклика. Дезмонд прочистил горло, и воскликнул вновь: – Друзья мои, прошу минуту внимания!

На этот раз цирковые все же удостоили его своими взглядами: Риа толкнула нескольких стоявших рядом людей, и те повернули голову к проходу между зрительскими местами, где стоял данталли, выпятив перед грудь и слишком высоко вздернув подбородок.

– Всем вам известно, что предыдущий постановщик вернулся в Малагорию. Однако спешу вас заверить: это не значит, что в нашем с вами цирке грядут перемены! Его Величество не смещал меня с должности, а это значит, что мы с вами продолжим работать и радовать публику представлениями!

Он немного помолчал, ожидая реакции. Артисты продолжали выжидающе смотреть на него, с каждым мгновением вселяя в него неуверенность. Распорядитель Левент неловко поджимал губы, Риа хмурилась. Выражения лица Ийсары, которая вырядилась в красное, он и вовсе не мог рассмотреть. Дезмонд мог поклясться, что ни у кого из артистов не видел в глазах воодушевления, которое блестело в них еще несколько минут назад.

– Если… – голос сорвался, и он прочистил горло, стараясь не думать, померещились ли ему редкие смешки среди циркачей, или нет. – Если у кого-то из вас есть предложения, сообщите мне о них, и я… подумаю, что можно сделать!

Артисты продолжали стоять молча. Некоторые перешептывались друг с другом, другие растерянно водили взглядами по сторонам, будто не зная, как более деликатно попросить Дезмонда убраться восвояси и не мешать.

Ему показалось, или он снова услышал чей-то смешок?

И когда они так осмелели, чтобы забыть, насколько чревато издеваться над данталли? – со злостью подумал он.

– Стало быть, нет идей? – надменно поджав губы, он окинул собравшихся артистов презрительным взглядом и качнул головой, убирая прядь светлых волос, норовящую попасть на лицо. – Что ж, это ничего. Как насчет моих?

Он демонстративно приподнял руку, оплетая нитями тех, кто не надел красные костюмы. В их числе была и Риа. Она пыталась защищать Дезмонда при разговоре с остальными, и данталли даже подумал, что не стоит пугать ее, однако все же решил сделать это в назидание.

Цирковые явно против своей воли шагнули вперед и выстроились в шеренгу перед своим кукловодом.

– Дезмонд! – сдвинув брови, Ийсара шагнула вперед. – Что ты делаешь?

Если б не этот треклятый красный костюм, я бы сбил с тебя спесь! – прошипел про себя данталли, узнавая норовистую циркачку только по голосу.

– Что я делаю? – издевательски переспросил он. – Я работаю, Ийсара. А тебе следует сменить костюм. Разве Его Величество не запретил артистам цирка надевать красное? Посмотри, как недовольны твоей выходкой остальные.

Шеренга артистов развернулась и сделала одновременный угрожающий шаг к Ийсаре. Та ахнула и невольно попятилась назад.

– И что же? – нервно усмехнулась она. – Натравишь на меня труппу? Думаешь, тебе это сойдет с рук?

– Просто хочу, чтобы ты уяснила, – фыркнул Дезмонд, – артистов много. Заменить кукловода намного сложнее, чем любого из вас!

Шеренга снова сделала шаг к Ийсаре, заставляя ту попятиться, а вместе с ней и других артистов в красном.

Краем глаза Дезмонд заметил, как на арене появилась еще одна фигура, одетая в синий камзол, черную рубаху и черные штаны, заправленные в высокие сапоги. Миг спустя он, ахнув, узнал в этой фигуре Мальстена Ормонта.

Анкордский кукловод шел неспешно, и по его виду Дезмонд не мог понять, вызвана его медлительность недавним ранением или же чрезмерной уверенностью в себе. Лицо этого данталли не выражало ничего, кроме мрачной серьезности.

– Мальстен… – испуганно шепнула Ийсара.

Тот коротко кивнул ей и встал между ней и шеренгой цирковых, посмотрев поверх них прямо на стоявшего на ступенях зрительского прохода Дезмонда.

– Такая демонстрация силы – не лучший способ установить контакт с артистами, – спокойно произнес он.

– Посторонних на арену пускать не принято! – отрывисто выкрикнул Дезмонд.

Мальстен едва заметно улыбнулся.

– Отпусти их, – сказал он.

– Кем ты себя возомнил? Проваливай с арены! Тебе здесь не место!

Дезмонд чувствовал, что начинает выходить из себя от одного лишь появления этого напыщенного данталли. Впрочем, напыщенным Мальстен Ормонт не выглядел: больше всего в нем раздражало это непоколебимое спокойствие. Он был полной противоположностью Дезмонда, готового вот-вот разорваться от злости.