– Самое важное в этом то, что оно идет изнутри, а не навязано кем-то. Поэтому его так сложно не ощутить, и Бэстифара к этому тянет.

Кара неопределенно покачала головой.

– Пожалуй, соглашусь.

– Если же рассматривать другую сторону этой медали, Бэстифар – один из немногих, кто видит в Мальстене не глашатая Рорх, а художника. Он дает ему надежду на то, что эту вину можно искупить. При этом он поэтически относится к его расплате. Он уважает ее. Видит в ней не только физические муки, но и мужественное соглашение Мальстена их терпеть. Он ведь аркал, и процесс избавления кого-то от боли с его-то склонностью к искусству и представлениям тоже должен быть для него ценен. При всех его качествах, как ты думаешь, кого ему было бы интереснее избавить от страданий: того, кто отчаянно об этом просит, или того, кто сопротивляется, искренне считая, что заслужил мучиться?

Кара закатила глаза.

– И ты это выяснила за пару встреч с Бэстифаром?

– Я собирала сведения о нем по крупицам, была свидетельницей расплаты Мальстена, – пожала плечами Аэлин. – Да, пожалуй, я неплохо разобралась. – Кара недовольно поджала губы, и Аэлин ободряюще кивнула ей. – Ну, будет тебе дуться! Иные существа – моя специализация. Мне положено понимать их.

Кара улыбнулась и покачала головой, после чего оттолкнулась от стены и поднялась, отряхнувшись от пыли.

– Что ж, – сказала она. – Пожалуй, я тоже неплохо разобралась и могу ответить Бэстифару на его вопросы о тебе.

Аэлин помрачнела.

– И что ты будешь делать?

– Сначала распоряжусь вернуть твоего отца сюда, а затем прослежу, чтобы вам принесли воды, – ответила она.

Аэлин промолчала, а Кара развернулась к ней спиной и зашагала прочь.

Закончив с распоряжениями, Кара направилась обратно в свои покои, чувствуя, как на плечи начинает давить усталость. Этот проклятый день выдался на удивление тяжелым и насыщенным, и она чувствовала себя истощенной. Поднимаясь по лестницам, она вдруг поймала себя на мысли, что в одном Бэстифар оказался прав: уставать в гратском дворце ей доводилось редко.

Вспомнив его слова, перемежавшиеся в голове с речами Аэлин Дэвери, Кара растянула губы в мрачной улыбке и поняла, что отправиться спать сейчас не сможет. Бэстифар наверняка ждет ее вердикта и не может сомкнуть глаз.

Чтоб тебя! – хмыкнула про себя Кара, ощутив, как сердце сковывает какая-то щемящая светлая тоска, и уверенно зашагала в сторону царских покоев. Как она и ожидала, Бэстифар ждал ее там, бодрствуя.

– Найдется пара минут выслушать мое мнение о нашей узнице? – вежливо поинтересовалась Кара, отчего-то решив держаться с ним нейтрально.

Бэстифар поднялся со стула, на котором до этого сидел, пересел на кровать и постучал по ней, призывая Кару сесть рядом. Лицо его сейчас не выражало ни прежней нервозности, ни игривой язвительности. Сейчас он был чрезвычайно серьезен.

– Конечно, – ответил он. – Присядь.

Кара вздохнула и неспешно подошла к нему, однако садиться не спешила. На несколько мгновений она замерла прямо напротив него, глядя ему в глаза и пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Ей всегда было непросто это определять. Сейчас ей казалось, что Бэстифар чувствует только усталость, но она не была уверена, что эта усталость – не ее собственная.

Бэстифар поднял на нее взгляд запавших глаз, но не сказал ни слова. А затем вдруг зажмурился, подался вперед и уткнулся головой ей в живот, привлекая ее к себе и обнимая ее – как никогда крепко, будто боялся, что она сейчас исчезнет.

Кара ощутила, что ей перехватывает дыхание от невиданной нежности, накатившей на нее горячей волной. Изо всех сил стараясь успокоить сердце, пустившееся вскачь, она осторожно погладила Бэстифара по волосам, успокаивая.

– Кара, я… – проговорил он, но слова будто застряли у него в горле.

Так виноват! – почему-то ей показалось, что за этим должны следовать именно эти слова, но Бэстифар продолжил иначе:

– … так устал…

Это признание ошеломило ее не меньше – тем, что он сказал это вслух. Кара не помнила, говорил ли он ей хоть когда-то нечто подобное. Для аркала, привыкшего играть чужими судьбами, это было неслыханным откровением.

– Я знаю, – тихо произнесла Кара, продолжая гладить его по голове.

Наконец он отстранился, опустив взгляд в пол, вздохнул и попытался собраться с силами.

– Насыщенный выдался денек, – надтреснуто сказал он.

Кара присела рядом с ним, но оставила между ними небольшое расстояние. Отчего-то ей казалось, что сейчас так будет лучше.

– Когда я шла сюда, меня посещали те же мысли, – улыбнулась она. – Поэтому, думаю, нам лучше быстро закончить с делами и отдохнуть. Остальное решим на свежую голову.

Бэстифар кивнул.

– Пожалуй, ты права.

– Я поговорила с Аэлин. Мне кажется, угрозы она не представляет.

– Тебе кажется? – прищурившись, переспросил Бэстифар.

– Из нашего разговора вывод я сделала именно такой, – спокойно подтвердила Кара. Бэстифар явно хотел, чтобы в ее вердикте было больше уверенности, но в этом случае он требовал от нее невозможного. – Я не могу утверждать этого безошибочно, Бэстифар. – Она вздохнула. – Аэлин умная женщина и хорошо понимает положение, в котором оказалась. Она не строит иллюзий и не ставит условий.

– То есть, – он натянул на лицо привычную кривую ухмылку, – леди Аэлин не опасна?

– Еще как опасна, – Кара многозначительно кивнула. – Но, похоже, мы на одной стороне, и делать глупостей она не намерена.

– Ты готова за нее поручиться?

Кара вздохнула.

– Если тебе от этого проще, то готова.

– В таком случае я выпущу ее на твое попечение, – воодушевленно заявил Бэстифар. Кара нахмурилась.

– Предлагаешь мне следить за ней?

– Можем назвать это «помочь ей устроиться во дворце и привыкнуть», и окрас сразу будет другим, не находишь?

Она постепенно начала узнавать в нем прежнего Бэстифара, однако не горела желанием сейчас потворствовать его играм.

– Что ж, пожалуй, – вздохнула она и, хлопнув себя по коленям, поднялась с кровати. – Тогда я пойду. День и впрямь был долгим.

Бэстифар взглянул на нее почти обиженно.

– Спокойной ночи, – мягко произнесла Кара и сделала шаг к двери.

– Я… так и не поблагодарил тебя, – выпалил Бэстифар. Продолжил он, дождавшись, когда она обернется: – За то, что ты сделала сегодня для Мальстена. Знаю, ты плохо к нему относишься и не обязана была исправлять, – он покривился, – мою оплошность.

Кара приподняла бровь.

– Да. Не обязана была.

Она подумала, что сейчас он спросит ее, откуда ей было известно про яд, но он не стал этого делать.

– Спасибо, – выдохнул он. Казалось, это слово далось ему непросто.

– Просто пообещай впредь быть осторожнее и не заигрываться в опасные игры. Или хотя бы слушать, когда я предупреждаю тебя.

Бэстифар покривился.

– Пожалуй, стоит попробовать. Хотя бы для разнообразия.

Кара кивнула.

– Неплохо для начала, – устало улыбнулась она. Бэстифар ничего не сказал, и Кара поспешила улучить момент, чтобы удалиться. Отчего-то ей казалось, что сейчас лучше всего будет оставить его одного.

Грат, Малагория

Второй день Паззона, год 1489 с.д.п.

Утром дворцовый лекарь Селим Догу явился, чтобы сменить повязки на ране Мальстена и проверить швы. Он провел некоторое время в его комнате, попутно оценивая, насколько тяжелые последствия остались после яда пустынного цветка, и сделал вывод, что, если бы противоядие дали на несколько минут позже, жизнь Мальстена Ормонта до сих пор была бы в опасности. Однако ему повезло, и лекарь заявил, что, отдохнув несколько дней, Мальстен сможет полностью восстановить силы.

Бэстифар ждал в коридоре, надеясь, что после визита лекаря сможет обсудить с Мальстеном положение дел. Последняя встреча прошла из рук вон плохо, и сегодня, проснувшись с рассветом, Бэстифар понял, что как можно скорее должен исправить ситуацию.