– Не трогай ее. – Его голос был слаб, но Бэстифар поразился тому, сколько бескомпромиссной требовательности в нем прозвучало.

Мальстен перевернулся на бок и уперся рукой в кровать, вновь пытаясь встать. У него выходило не без труда, но все же выходило. Швы на ране натянулись и могли вот-вот разойтись.

– Проклятье, Мальстен, хватит! – рука Бэстифара засияла красным светом, и боль прежней расплаты, переданная аркалом, заставила данталли со стоном рухнуть обратно. Бэстифар сжал руку в кулак, не отпустив красного свечения, хотя обратил внимание, что рука его дрожит. – Бесы, Мальстен, ты ведь сам меня вынуждаешь! Прекрати!

Данталли больше не позволил себе проронить ни звука, лишь закрыл глаза и пережидал влияние аркала.

Он всегда таким был. Всегда так делал, – с досадой подумал Бэстифар.

– Я даю тебе слово царя, что с Аэлин Дэвери ничего не случится, – приподняв подбородок, сказал он. – Если ты немедленно прекратишь эти глупости, – для острастки добавил он. – В противном случае леди Аэлин пострадает, и винить ты в этом сможешь только себя. Тебе понятно?

Мальстен молчал. Бэстифар еще несколько мгновений ждал от него хоть слова, но его не последовало. По телу данталли вновь прошла болезненная судорога. Он плотнее стиснул челюсти и резко выдохнул.

– Поправляйся, – холодно бросил Бэстифар и вопреки собственному желанию усилил свое воздействие.

Мальстен напрягся, как струна и сдавленно застонал, после чего вновь впал в беспамятство.

Бэстифар вышел из его покоев, чувствуя, как от злости по его собственному телу разливается нервная дрожь, унять которую он не мог.

Грат, Малагория

Второй день Паззона, год 1489 с.д.п.

Ночью, когда первый день Паззона сменялся вторым, Ийсара тенью пробежала по раскинувшемуся недалеко от темного шатра городку цирковых и нашла палатку Риа. До побега Мальстена три года тому назад Ийсара недолюбливала Риа, считала ее заносчивой, замкнутой и – в этом она не хотела себе признаваться – слишком уж талантливой. Однако в день, когда стало известно, что художник покинул труппу, именно Риа пришла в палатку к Ийсаре и спокойно сказала:

– Для тебя это, наверное, стало шокирующим известием. И мне кажется, никто не понимает, как сильно тебе сейчас нужен друг.

Ийсара не ожидала от Риа ничего подобного. Когда Мальстен сбежал, ей показалось, что никому нет до нее дела, и даже если она прямо сейчас погибнет, никто не прольет по ней ни слезинки.

Риа помогла Ийсаре почувствовать, что это не так. Пришла на помощь, когда все отвернулись. Она оказалась тихой и спокойной, но вовсе не кичливой и не заносчивой. Ее любовь к уединению, спокойное отношение к собственному таланту и удивительная деликатность речи даже чем-то роднила ее с Мальстеном, и поначалу, когда Ийсара заметила это сходство, оно показалось ей болезненным.

После боль притупилась, и помощь Риа в этом была неоценима. Она помогла ей справиться с потерей и даже пересказала дворцовые слухи: о том, что пленный охотник Грэг Дэвери вынудил Мальстена сбежать, а принц Мала собирается во что бы то ни стало вернуть его.

Должно быть, охотник наплел Мальстену всякой чепухи, а тот поверил! Он ведь… так верит в людскую честность – иногда кажется, что обмануть его ничего не стоит! – мысленно успокаивала себя Ийсара, ожидая возвращения кукольника.

То, как поспешно он покинул Обитель Солнца, то, что сбежал, не попрощавшись – все это наводило на мысли о какой-то чудовищной ошибке, и Ийсара знала: настанет день, когда она вновь увидит Мальстена, и все пойдет своим чередом.

Ей пришлось ждать почти три года.

И вот, в первый день последнего осеннего месяца это случилось – он вернулся. Поначалу Ийсара не поверила, что суматоха на Рыночной площади обусловлена его появлением, но вскоре убедилась, что так и было. Увидеть Мальстена ей, разумеется, никто не позволил. Стражники говорили, что Бэстифар рвал и метал, когда сегодня явился в лекарскую комнату в компании нескольких гратцев, несущих чье-то бездыханное тело. Узнав, что Мальстена тяжело ранили, Ийсара почувствовала, как сжимается ее сердце. Она благодарила великого Мала лишь за то, что Селим Догу сумел спасти Мальстена, но, похоже, за его покоем теперь следил лично царь.

Ийсара не решилась навлекать на себя гнев Бэстифара, однако обсудить с кем-то возвращение Мальстена она была просто обязана. Поэтому сейчас приподняла полог палатки Риа и вошла.

– Прости, что поздно. Не помешала? – спросила она. – У тебя был свет…

Свет нескольких масляных фонарей и впрямь был виден даже сквозь плотную ткань палатки. Риа, сидевшая на небольшой кровати с гребнем для волос, покачала головой.

– Заходи, – едва заметно улыбнувшись, сказала она и постучала рукой по кровати, призывая подругу присесть рядом.

– Ты уже слышала новости? – Ийсара энергично, почти вприпрыжку добралась до небольшой кровати подруги и присела рядом с Риа. – Говорят, Его Величество сегодня все же встретился с Мальстеном…

Она замолчала, ожидая реакции. Риа осталась невозмутимой, легко откинув с лица волосы, черные, как смоль.

– Слышала. На Рыночной площади был переполох, – спокойно подтвердила она. – Слышала, что Мальстен попал во дворец раненым, а командир Парс погиб вместе с группой кхалагари. – Риа говорила об этом так, будто в смерти лучших воинов Грата нет ничего особенного. Однако, когда Ийсара вздрогнула от этих слов, темные глаза Риа обратились к ней. – В чем дело?

Ийсара обняла себя за плечи.

– Ох, командир Парс, – покачала головой она. Ее глаза заблестели. – Мне так жаль, что он погиб! Так не должно было быть, но, – она помедлила, – он ведь решил ослушаться царя и напасть на Мальстена…

Полог палатки снова зашуршал, и внутри оказалась девушка по имени Зарин. Акробатка из труппы.

– Простите, я вас подслушала. Случайно проходила тут… мне не спалось… – смуглая крепкая девушка с мелко вьющимися черными волосами, не дожидаясь приглашения, подошла к гимнасткам, присев прямо на землю рядом с ними. – Так это правда? Вернулся Мальстен? А командир Парс…

– Погиб, – кивнула Риа, тяжело вздохнув. – Говорят, его нашли с перерезанным горлом.

– Великий Мала, какой ужас! – воскликнула Зарин.

Они обменивались слухами еще около четверти часа, когда полог палатки вновь колыхнулся, и внутри показались еще пятеро артистов.

– Этой ночью, похоже, никому не уснуть, – монотонно произнесла Риа, заставив Ийсару в который раз подивиться тому, как чувственно она выступает на арене, притом, что в обычной жизни она будто начисто лишена эмоций.

Воистину, она похожа этим на Мальстена, – улыбнулась Ийсара собственным мыслям.

Артисты цирка присоединились к живому обсуждению переполоха на Рыночной площади. Каждый пересказывал те подробности, которые знал, и общий рассказ приобретал черты какой-то небылицы, но это не волновало цирковых. Каждый из них был здесь три года назад и помнил, каково было выступать в представлениях Мальстена. И каждый не преминул высказать свои надежды на его возвращение на прежнюю работу.

– В представлениях Дезмонда мне часто кажется, что он не удержит меня и заставит свалиться с каната, – честно призналась Зарин. – Если бы не случай с Райсом… – она вновь замялась, – я бы, может, вообще ушла из труппы…

Риа пожала плечами.

– Я думаю, Дезмонд не так плох. Просто работает не так ювелирно, как Мальстен. Мы разбалованы.

– Если б он был так же хорош, пленный охотник не сломал бы руку, – заметил мастер иллюзий Данар. – Мне даже повезло, что за мои номера Дезмонд почти не берется.

– Это была случайность, – пожала плечами Риа.

– Зря ты его защищаешь, – фыркнула Ийсара. – Понятно же, что Дезмонд, сколько бы ни старался, в подметки не годится Мальстену!

– Если Мальстен вернется, представления вновь станут мистериями, – мечтательно добавила Зарин. – Мальстеном даже музыканты восхищались!