Стоило Селиму выйти, он, не удостоив его даже кивком головы, проскользнул в покои Мальстена, точно базарный вор, и замер у двери, заложив руки за спину. Он надеялся, что сразу найдется, что сказать, однако отчего-то не произнес ни слова.

Мальстен сидел на кровати, надевая рубаху после осмотра лекаря. При виде Бэстифара его лицо помрачнело, взгляд из сосредоточенного сделался уставшим.

– Сегодня ты выглядишь заметно лучше, – хмыкнул аркал, неспешно приближаясь. Мальстен, казалось, готов был оттолкнуться от кровати и встать, и Бэстифар протестующе взмахнул руками. – О, нет-нет, – нараспев произнес он, – только не надо опять этих героических глупостей! Придя сюда, я краем уха услышал, что Селим предписал тебе лежать и восстанавливать силы. Вот и лежи. Видят боги, это нетрудно.

Мальстен проводил его взглядом, но ничего не сказал. Бэстифар прищурился.

– На всякий случай: ты не в казематах Красного Культа, – нервно хмыкнул он. – Нет нужды воинственно отмалчиваться.

– Ты пока и не задал мне ни одного вопроса, – ответил Мальстен. Бэстифар нервно поджал губы. Он выглядел таким напряженным, что Мальстен невольно смягчился и, вздохнув, спросил: – Что ты хочешь услышать?

– Простого «привет» для начала будет достаточно. Судя по твоему мрачному виду, желать мне доброго утра ты не намерен.

– Думаю, для тебя оно и так достаточно доброе. Ты ведь добился, чего хотел. – Мальстен качнул головой и угрожающе посмотрел на него. – Где Аэлин? Что с ней сделали?

Бэстифар закатил глаза.

– Старый добрый Мальстен в своем репертуаре! – протянул он. – Да расслабься ты! Все с ней нормально. Она цела и невредима, и Грэг, между прочим, тоже. Им явно есть, о чем поговорить, поэтому, думаю, пока стоит подержать их поближе друг к другу. А если Аэлин будет хорошей девочкой, выпущу ее погулять и посмотрю на ее поведение.

Мальстен внимательно смотрел на Бэстифара, напряженно следя за каждым его шагом, но не произносил ни слова. Он выглядел так, будто и впрямь попал на допрос к Бенедикту Колеру. Бэстифар нервно прыснул со смеху.

– Слушай, это ведь решительно невозможно! – воскликнул он. – Заклинаю тебя, хватит смотреть на меня так, будто я тебе враг!

– То есть, твоя попытка убить меня на Рыночной площади – проявление дружбы? – невесело усмехнулся Мальстен, заставив Бэстифара сморщиться.

– Позволь прояснить, – смиренно кивнул он. – Это был не я. Это целиком и полностью была инициатива Отара Парса. В последнее время он совсем отбился от рук, и, боюсь, даже если б я строго запретил ему к тебе приближаться, он бы меня не послушал. Он искренне считал, что блюдет мои интересы, а я – эдакий недальновидный дурень – просто еще не дорос до того, чтобы это понять. – Аркал досадливо развел руками и присел рядом с Мальстеном. – А ты всерьез решил, что я таким образом хочу наказать тебя за побег?

Мальстен пожал плечами.

– Я понятия не имею, что у тебя в голове, – честно ответил он.

– И, на твое счастье, я здесь именно затем, чтобы это прояснить, – осклабился Бэстифар. – Нам стоит многое обсудить, Мальстен. Видишь ли, моя невинная игра обернулась большим конфузом. Тебе известно, что неугомонный Бенедикт Колер так на тебя взъелся, что готов пойти войной на любое твое пристанище, лишь бы тебя достать? И, так уж сложилось, что на меня у него теперь тоже зуб, пару раз я неудачно перешел ему дорогу.

Мальстен непонимающе покачал головой.

– Бенедикт Колер ничего не может тебе сделать, у него нет никакой власти в твоей стране.

– Да, и его это до невозможности бесит, – хмыкнул аркал. – Но, знаешь, эревальна принесла на хвосте, что он пошел на крайние меры. Он пытается подтолкнуть материковых сидней к войне с Малагорией. Говорят, он обвинил меня чуть ли не во всех бедах Арреды с начала времен. По крайней мере, в Битве Кукловодов точно.

Мальстен недоверчиво приподнял брови.

– Он выжил из ума? Тебя даже не было там! – он покачал головой. – Да и меня не было. И… о каких еще «материковых сиднях» речь?

– О Совете Восемнадцати, конечно, – вкрадчиво произнес Бэстифар.

– Ты издеваешься? – Мальстен едва удержался от того, чтобы вскочить.

– Не дергайся. Тебе вредно, – тоном наставника произнес аркал.

– Проклятье, Бэстифар, ты только что сказал, что Колер пытается настроить против тебя весь материк! – воскликнул Мальстен, тут же задумчиво нахмурившись. – Это может обернуться новой Войной Королевств. Для всего материка это катастрофично и затратно. Арреда только оправилась от той войны, правители ни за что на это не пойдут.

Бэстифар скучающе пожал плечами.

– Фанатизм и трудолюбие творят чудеса, мой друг. Идея нашего упертого знакомца дала всходы, и его поддержали. По крайней мере, частично. Он даже открыл королям секрет, что ты все еще топчешь ногами Арреду, так что мы с тобой теперь известны на весь мир.

Мальстен резко вздохнул.

– Он признался в многолетней лжи, а люди пошли за ним? – он не мог поверить своим ушам. – Это же просто невозможно…

– Боюсь, в скором времени нам обоим придется убедиться в обратном, – ответил Бэстифар. – Совету никогда не приходилось по вкусу богатство и положение моей страны, а теперь у них появился веский повод сбить с меня спесь. – Он самодовольно улыбнулся. – Вообще говоря, мне почти льстит быть у стольких властных людей занозой в мягком месте. Но, если отбросить браваду, положение опасное.

Мальстен опустил глаза в пол и покачал головой.

– Боги… – шепнул он.

– Стой-стой-стой, Мальстен! – решительно запротестовал Бэстифар, замахав руками. – Я знаю, о чем ты сейчас подумал, и, боюсь, здесь даже моего мастерства не хватит, чтобы тебя переубедить. Да, Колер затеял все это из-за тебя, хотя, повторюсь, меня он тоже не сильно любит. – Бэстифар повернулся к нему вполоборота и постарался найти его взгляд. – Но я пытаюсь донести до тебя одну простую мысль: судя по тому, как развиваются события, Малагория – единственное место, где тебе сейчас стоит быть.

Мальстен смиренно кивнул.

– Не волнуйся, Бэс, я не попытаюсь сбежать. Я уже подверг опасности слишком многих людей, и часть из них погибли. – Он вздохнул. – Новая война, жертвы в Малагории – всего этого нельзя допустить, я не имею на это никакого права. Я обязан тебе жизнью и понимаю, что пришла пора вернуть долг. Об одном прошу: помоги найти убежище для Аэлин и Грэга. Их я в это не хочу впутывать. И, – он чуть помедлил, – думаю, им лучше не знать о твоих истинных намерениях.

Бэстифар настороженно изогнул бровь.

– Так, Мальстен, и отчего мне совсем не нравится, как это звучит? Что, по-твоему, я собираюсь делать, скажи-ка на милость?

– Разумнее всего с твоей стороны было бы выдать меня Культу, пока не началась война, я прекрасно понимаю это. – Мальстен прищурился.

Несколько мгновений Бэстифар тупо смотрел на него, пытаясь осознать то, что услышал. Затем его глаза широко распахнулись, он несколько раз мигнул и недоверчиво покачал головой.

– Ответь мне только на один вопрос, – медленно произнес он. – Почему в любом развитии событий ты видишь три варианта: плохой, очень плохой и ужасный?

Мальстен нахмурился.

– Прости, но события, которые ты описал, никак не вселяют оптимизма.

Бэстифар вскочил на ноги и в искреннем возмущении всплеснул руками.

– Проклятье, Мальстен, ты всерьез считаешь, что я сдам тебя Бенедикту Колеру, рассыплюсь в раболепных речах перед Советом Восемнадцати и отступлю в темный угол зализывать раны на искалеченной гордости?! – он прыснул со смеху. – Воистину, ты прав: ты понятия не имеешь, что у меня в голове, раз предположил такое!

Мальстен виновато потупился.

– Бэстифар, гордость иногда может быть недосягаемой роскошью для власть имущего. В последний раз, когда гордость проявил я, в мои руки попала Кровавая Сотня. Чем это обернулось, ты сам прекрасно знаешь. Упрямиться сейчас для тебя плохой выход. Разумнее было бы…

– Замолчи, во имя богов! – махнул рукой Бэстифар. – Ты разве не понимаешь? Перед Советом Восемнадцати помахали лакомым кусочком, они его заглотили и не подавились. – Он недовольно фыркнул. – Даже если б я тебя сдал и прогнулся под все их требования, они все равно двинулись бы на Малагорию войной. Колер для того и приписал мне Битву при Шорре, чтобы поймать Совет на крючок! Это дает ему гарантию, что они не отступятся. – Бэстифар заговорил вкрадчивым, заговорщицким голосом: – Видишь теперь? Ничего не изменится, если я сдам тебя Колеру. Кроме того, что я потеряю военного союзника, способного взять под контроль целую армию.