Шеренга артистов сделала два угрожающих шага к Мальстену и замерла.

– Последнее предупреждение! – выкрикнул Дезмонд. – Иначе тебя вышвырнут отсюда силой!

Мальстен не выглядел ни испуганным, ни удивленным. Он даже не смотрел на цирковых, хотя лица некоторых из них под влиянием нитей Дезмонда исказились в хищных гримасах.

– Не знаю, доводилось ли тебе это испытывать, но на всякий случай предупрежу: если я оборву твои нити, будет очень больно. Уверен, что хочешь этого?

От того, с какой непринужденностью и с каким спокойствием говорил анкордский кукловод, Дезмонд на миг растерялся.

Может, все-таки стоит отпустить? – подумал он, однако тут же вспомнил, как Мальстен стонал от боли на лекарском столе. – Нет! Это все пустой треп! О нем только болтают небылицы после войны, а на деле он ничего собой не представляет!

– Пошел к бесам! – с жаром выкрикнул Дезмонд, приподнимая руку для пущей демонстрации.

… и тут же, застонав, упал на колени, почувствовав, как связь с марионетками оборвалась.

Как это возможно? – успел подумать он, но задохнулся от боли и не сумел задать свой вопрос вслух.

Артисты с облегчением вздохнули, шеренга рассыпалась. Люди окружили Мальстена, но он лишь покачал головой и вышел вперед, чтобы видеть Дезмонда. Тот обхватил себя руками, словно это могло помочь унять боль, терзавшую его тело, и лег набок, кусая губы и издавая мучительные стоны.

– Оставьте нас, – тихо попросил Мальстен артистов, не поворачиваясь к ним.

Рука Ийсары легла ему на плечо.

– Мальстен, ты уверен? – осторожно спросила она.

Послышался новый стон Дезмонда.

Мальстен не повернулся к Ийсаре, продолжая смотреть на мучимого расплатой данталли. Он небрежно погладил ее пальцы своей рукой и кивнул.

– Да. Уверен. Уведи всех, пожалуйста.

Риа подошла к Ийсаре и поторопила ее.

– Идем. Давай, – сказала она.

Артисты постепенно покидали арену, неловко оглядываясь на двух данталли, оставшихся наедине.

Дезмонд поднял глаза на Мальстена. Его собственная расплата понемногу пошла на убыль, стоны стихли. Пыхтя и кусая губы, он с силой поднялся на четвереньки.

Будь ты проклят богами и людьми, Мальстен Ормонт! – подумал он. Однако, когда это проклятие было готово слететь с его губ, слова вдруг застряли в горле, и он не сумел выдавить ни звука. Мальстен не держал нити. И продолжал стоять на ногах. Его лицо пусть и подернулось легкой тенью усталости, не исказилось гримасой боли. Он изучающе глядел на Дезмонда, источая все то же спокойствие.

– Ч-что?.. – выдохнул Дезмонд, округлив глаза.

– Встань, – спокойно сказал Мальстен, качнув головой. – И уточни свой вопрос, будь так добр.

Дезмонд скрипнул зубами.

– Пошел ты… – выдавил он, вновь закусив губу, пережидая волну понемногу утихающей расплаты.

Мальстен оценивающе цокнул языком.

– Не строй из себя страдальца, – сказал он. – Ты знал, что испытаешь боль, но все равно выбрал именно этот способ приструнить артистов. Думал, потом они образумятся и слетятся со своим сочувствием на твою уязвленную гордость?

Дезмонд охнул.

– Хватит. – Мальстен едва уловимо поморщился, словно бросил мимолетный взгляд на нечто мерзкое. – Я явно не тот, кого можно обмануть муками расплаты. Тебе уже вовсе не так больно, как было изначально. Поднимайся. Хватит ломать комедию. То, что происходит с тобой сейчас, ты в состоянии перенести на ногах.

Дезмонд почувствовал, как, несмотря на усталость, вызванную болью, лицо заливает предательский румянец стыда.

Да кто ты такой, чтобы судить о моем состоянии? – возмутился он про себя, но прикусил язык и не стал этого говорить. В конце концов, Ормонт – тоже данталли. И одним богам известно, почему расплата словно вовсе не коснулась его. А ведь она должна была!

– Как ты… обошел расплату? – Дезмонд все же не сумел сдержать любопытства, хотя и проклинал себя за то, что задал этот вопрос.

Мальстен скептически изогнул бровь.

– Обошел? – переспросил он. – Расплату невозможно обойти.

Дезмонд уставился на Мальстена непонимающим взглядом.

– Может, все-таки поднимешься? Или тебе нравится держаться ближе к земле?

Не задохнуться от возмущения стоило Дезмонду больших сил. Опираясь за зрительские сиденья рядом с проходом, он медленно поднялся, пошатнулся, но сумел удержаться на ногах.

– Как?.. – запыхавшись, спросил он.

– Что «как»? – нахмурился Мальстен, сделав шаг к Дезмонду.

– Как тебе удалось?

Мальстен склонил голову.

– А остальную часть мысли можно? – усмехнулся он.

– Ты контролировал всех этих людей! – почти обличительно выкрикнул Дезмонд. – Как тебе удалось избежать расплаты?

– Ты думаешь, я ее избежал? – Мальстен снисходительно покачал головой. – Что же за байки обо мне тут ходили, пока меня не было? – он пожал плечами. Его собственная боль, наконец, утихла.

– Ты даже не поморщился!

– Ты был слишком занят своими стонами, чтобы это заметить, – усмехнулся Мальстен. Дезмонд со злостью сдвинул брови.

– Я видел тебя! – воскликнул он, словно пытался уличить Мальстена во лжи. – Там, на лекарском столе, когда ты только явился в Грат! Ты был беспомощен, слаб и ни на что не годился!

Мальстен вздохнул.

– Потому я и говорю: никто не в силах избежать расплаты, – спокойно сказал он. Дезмонд ждал иной реакции. Он ожидал, что Ормонт потупится или зальется румянцем, отведет взгляд, стушуется, но он остался непроницаемо спокоен и будто бы смиренно принял замечание о собственной никчемности. Дезмонд был уверен, что выглядеть достойно, услышав подобное, невозможно. Приходилось признать: он ошибался.

– Скольких людей ты тогда контролировал? – осторожно поинтересовался он.

Мальстен пожал плечами.

– Я очень смутно помню тот день. Двадцать кхалагари и почти вся Рыночная площадь Грата. Честно признаться, я не считал, сколько там было людей.

Дезмонд округлил глаза.

– Малагорцы почти все ходят в красном…

– Я в курсе, – хмыкнул Мальстен.

Столько марионеток в красном? Еще и раненым? Как такое возможно? – Дезмонд с трудом верил своим ушам. Ему искренне хотелось думать, что Мальстен рисуется, но он не был похож на того, кто стал бы врать о подобном. – И какой же должна была быть та расплата?..

Дезмонд потупил взгляд, не зная, что сказать.

– Послушай, Дезмонд, – Мальстен сделал к нему несколько шагов и замер на подступе к проходу меж сиденьями, – что бы ты ни думал о моем сегодняшнем поступке, я тебе не враг.

– Да неужели? – ядовито оскалился Дезмонд.

– Я вовсе не хотел унижать тебя. Я лишь дал совет и попросил не пугать артистов демонстрацией силы.

– А вот этого не надо! – воскликнул Дезмонд, вновь вздергивая подбородок. – Мы претендуем на место циркового постановщика. Оба. А оно всего одно!

Мальстен покачал головой.

– Я не претендую на это место, – сказал он.

– Ха! Считаешь, что оно уже твое?

Взгляд Мальстена отчего-то похолодел.

– Нет, – коротко отозвался он. – Я не собираюсь быть цирковым постановщиком. Надеюсь, я достаточно ясно выразился?

Взгляд Дезмонда растерянно забегал по сторонам.

– Но вся труппа думает, что…

– Вся труппа ошибается, – мрачно отрезал Мальстен, заставив Дезмонда умолкнуть. Холодный взгляд серо-голубых глаз анкордского кукловода, казалось, заглянул ему в самую душу. – Я здесь не из-за цирка.

– А из-за чего тогда?

– Причины моего появления в Грате тебя не касаются, – строго сказал Мальстен. Дезмонд шумно втянул воздух, но отчего-то не осмелился возразить. – Но Его Величество взял с меня слово, что я помогу тебе наработать некоторые навыки, которые необходимы на должности, которую ты занимаешь. И я намерен это слово сдержать. То, насколько трудно это будет сделать, во многом зависит от тебя. Если станешь сотрудничать и учиться, ты извлечешь из этого свою выгоду. Если будешь упрямиться, столкнешься с недовольством Его Величества. А ты, я думаю, не понаслышке знаешь, насколько его недовольство может быть вредно для здоровья. Мы поняли друг друга, Дезмонд? – холодные глаза Мальстена при всем его внешнем спокойствии казались угрожающими.