Очередная ложь! Как же это надоело!

Муж достал из скутера маску, которую надел на себя. С часов запустил изменение лица. И вот передо мной уже не Славик, а почти что незнакомый Павлик. Его видела лишь однажды на экране компьютера.

— Ладно, я поехал. Неплохо бы поспать. Завтра, точнее уже сегодня, у меня рабочий день.

— И у меня?

— Нет, ты в декретном сидишь с малышкой.

— Даже при том, что не я — мать?

— Ты удочерила ее, так что — мать. Я — отец. Все.

— А если я забеременею?

— Будем решать трудности по мере их поступления, Марусь.

Я кивнула и отпустила мужа. Как же он пойдет на работу, если ночь почти не спал?

Малышка, на удивление, все это время даже не заворочалась.

Был соблазн положить ее рядом, чтобы не чувствовать себя одинокой в пока еще чужой квартире, но я поборола это ощущение. Она уже привыкла спать в одиночку, незачем переучивать ее, ведь тогда о личной жизни с мужем придется забыть.

Я положила дочурку в пока еще пустую кроватку, в которой, кроме матраса, ничего не было, развернула ее конверт-одеяло.

— Лина, — прошептала я. — Спи, моя лапочка! Спи сладкая!

Я уже хотела прилечь, но вспомнила, что надо на бочок класть малыша. И подложить-то под спинку нечего. Подоткнула ее конверт.

Девчушка мирно сопела.

Не поторопилась ли я с желанием взять кроху? Ведь опыта ухаживания за младенцами не имею. Тот скудный, что у меня был, не годился для того, чтобы считать его достаточным для любви или воспитания. Но в любом случае, пути назад нет. Мы в ответе за тех, кого приручили! В данном случае, кого взяли.

Я легла рядом, придвинув к постели кроватку. Слушала мерное дыхание малышки. Спать с одной стороны хотелось сильно. А с другой — как тяжело уснуть, когда мысли одолевают и отрешиться от них не получается. Открыла книгу о материнстве и начала читать.

Муж явился лишь через час. Я оторвалась от голограммы и поняла, что жутко хочу спать. Глаза просто закрываются.

— С утра придет доставка на наш адрес. Я уйду на работу, а тебе надо будет ее принять. Я все оплатил. Документы вот на твое имя.

— Хорошо.

— А чего ты постель не постелила?

— А она у нас есть?

— Есть. Я наполнил шкаф вещами первой необходимости из местного пошива.

Я подскочила и полезла в шкаф. Там оказались пара мужских костюмов, два довольно коротких платья, ящик с носками и нижним бельем, постельного два комплекта и две зимних куртки (тут-то зима!) да две пары сапог на меху. Отдельно была детская секция с одеждой, пеленками, подгузниками и постельным бельем.

Пока стелила постель, поглядывала на халат, достанный из шкафа. Мне ведь придется его носить. Отвратительно выглядит — бесформенный, как мешок, и расцветка рябит в глазах. И как я раньше не замечала? Да, я уже отвыкла от местной моды.

Но больше всего покоробило то, что кроватей оказалось две одноместных, сдвинутых вместе.

Постелив постель, огляделась. Муж спал, сидя на полу. Ну вот! Не дождался.

Я вытащила из шкафа два одеяла. Одно постелила на пол и села на него, а вторым накрыла мужа и сама к нему прислонилась. Так уютнее.

Как муж уходил на работу, я не слышала, а вот как дочка заплакала — подскочила.

Так, что там надо делать? Самое важное — спокойствие и улыбка!

Все хорошо! Я справлюсь! Солнышко ласково светит в окошко, вселяя радость и надежду, что любая забота по плечу!

— Доброе утро, Солнышко! — подошла я к кроватке. Малышка тут же успокоилась. — Как спалось? Что снилось? Давай мы с тобой подгузничек проверим!

Я подошла к шкафу, взяла чистый, увидела одноразовые пеленки, тоже захватила одну, вернулась к своей крошечке. Она подросла, и сильно. Сколько я ее не видела? Месяц, больше?

Мы с ней немного поголопопили, сделали массаж, зарядку. К слову, рассмотрела ее ручки и ножки. Ручки вполне нормальны. Просто ладони наружу, за зарядкой покрутила их, малышка даже не пикнула, довольно улыбаясь. Вполне можно пользоваться, если развернуть. Да, несподручно, но можно при желании. А вот стопы назад повернуты, к спине. Как она ходить будет — не знаю.

Надо будет у мужа спросить, можно ли хирургически что-то с этим сделать. Пока она не пошла.

Мы с Линой пошли проверять наши владения.

Маленькая кухонька, но отдельная — уже хорошо. Мы с мужем только что жили в комнатке, которая поменьше была, но при этом внутри и кухня, и кабинет были. А тут отдельная, даже уголок вместился, и стол влезет! Естественно, однушка, но тоже ничего!

Холодильник был высокий и забит едой. Плита отдельностоящая, с духовкой. У окна наложены бумажные пакеты с чем-то. Там оказалась смесь для дочки. Муж молодец! Надо будет не забыть похвалить его. На кухне, к слову, была люлька, стояла она на угловом диванчике.

Успела привести себя в порядок и позавтракать с дочкой, обходясь сковородкой и коленями, как приехала доставка.

Они даже не разувались, но, благо, в комнату занесли два стола — письменный и раскладной, один диван-кровать и два кресла, столы и шкафы на кухню.

Так, а ведь мне теперь еще приборкой заниматься. Следует, хотя бы, веник раздобыть и тряпку половую с ведром.

Когда доставка уже уходила, в общую переднюю выглянула Даша. А я и забыла, что муж как-то устроил нас по соседству с моей сестрой.

И мы замерли друг напротив друга, как зеркальные отражения.

Не совсем зеркальные. Даша похудела сильно, синяки залегли под глазами.

— Привет! — я первая отмерла.

А она, недолго думая, ринулась ко мне и сгребла в объятия.

Так приятно! Я даже прослезилась, и она! Удивительно!

Слов не было, мы просто поняли, насколько успели соскучиться.

— Заходи, — вспомнила, что я теперь хозяйка. — У нас, правда, пока не прибрано. Надо еще веник где-то раздобыть и тряпку… — Ночью только приехали…

— Погоди, я сейчас! — сказала Даша. Принесла в одной руке ведро с тряпкой, затем сходила за пылесосом — он у нас, то есть, теперь уже у них, был. А следующим заходом прикрыла к себе дверь и включила пылесос.

И вот тут я поняла одну вещь — дети реагируют на резкие звуки, в данном случае, пылесос.

Я кинулась к малышке, взяла ее на ручки, успокаивая.

Даша выключила пылесос.

— У тебя ребенок? Но как? — удивилась сестра.

— Ну, это не мой, но теперь уже мой. Дочка, Лина. Я взглянула на документы девочки. Боброва Василина Павловна. Протянула свидетельство о рождении Даше. Там в графе мать была вписана я. Свидетельство было повторным.

— Что это значит? — обратила внимание на дубликат Даша.

Вспомнила, что в самом начале Славик сказал, что своих обманывать нельзя никогда.

— Мы ее удочерили. Видишь, у нее ручки и ножки вывернуты… Но нам сделали документы, будто Павлик — родной отец. Незадолго до рождения дочери вдовцом стал, ну и компьютер выбрал меня в качестве жены для Павлика и матери для Лины.

— Рассказывай все, — сказала Даша, включая пылесос обратно. Я заметила, что малышка вздрогнула при резком звуке, поэтому прижала ее еще ближе, и она успокоилась.

Даша же начала пылесосить. Она терпеть не могла грязь. А у нас полы сейчас были просто ужас. И как я на таком полу спала? Хотя, это натоптали доставщики. Мы же в чистых туфлях были, во дворце вообще чистота идеальная была везде и обувь даже не пачкается.

Я решила, что расскажу Даше про отбор, но без подробностей.

— Ты ведь про отбор уже знаешь! — пыталась перекричать я шум пылесоса.

— Да, знаю! Нам заплатили за твое участие. Часть денег мы не тратили — это твои. Но, Маш, ты могла, хотя бы, сказать, что подала заявку, чтоб мы не волновались!

— А вы волновались? — как-то не верилось.

— Конечно! Мы три дня не знали о тебе ничего. Ты просто пропала. Мы даже в розыск хотели подать, да заявление у нас не приняли. Сказали, что может сбежала из дома или у подружки отсиживается. А когда уже собирались повторно в полицию идти, по истечении трех суток, пришло оповещение, что поступила сумма на счет за участие в отборе, и мы все поняли.