Алеся не выдержала и захлопнула журнал, в сердцах шваркнув его об стенку.

— Твари! Хальер — первая тварь! Его бы на землю в тюрягу, под «бдительный надзор»! За что?! Разве жители других миров виноваты, что вы высосали до дна магию собственной планеты? Заводов они у источников понастроили, порталы межмировые у них установили, видите ли, — вот и поплатились за жадность. У нас тоже бездумно расходуют природные ресурсы, но в чужих мирах их не воруют!

«Если научатся выходить в другие миры, то мигом начнут воровать», — ехидно предположил ее внутренний голос, но Алеся от него отмахнулась. Гипотетические предположения — это одно, а реально существующее насилие над безвинными людьми — это совсем другое! Парни и девушка, которых вместе с ней с Земли перенесли — милые ребята, не преступники, за что с ними поступают, как с животными?! За что лишили своего мира, свободы, право выбора? Ведь у них наверняка остались на Земле родные и близкие, друзья, учеба, работа, планы на жизнь — так за что?!

— Похоже, мое бегство — это первый прокол ира Хальера. Ну, глава ищеек, обещаю: это будет самый памятный прокол в твоей преступной карьере! Ты меня еще попомнишь, гад, и родовое проклятье мне не помешает!

Наверное, так и становятся народными мстителями, революционерами, непримиримыми врагами режима. Алеся точно знала, что ее ближайшие цели безвозвратно изменились: она не спрячется трусливо в углу, она не сбежит на другой континент в поисках нелегально производящихся там мини-порталов (пресса уверяла, что тайная канцелярия в других империях не добилась столь значительных успехов в контроле всего и вся, как в Велейской империи). Она вытащит из Греблина своих иномирников и тех, кто томится на чертовом острове вместе с ними! И либо они договорятся о достойной жизни здесь, либо вернутся в свои миры, либо погибнут в борьбе за свободу.

Правда, вероятнее был альтернативный вариант: Хальер поймает ее в свои сети и высосет до дна, как паук муху, но Алеся клятвенно пообещала себе, что сделает все, чтобы гад подавился.

Или хотя бы несварение заработал…

Тот, против кого Алеся намеревалась бороться, отстаивая право на свободу, мрачно взирал на мертвое тело убитой девушки. Ир Хальер думал о том, что неспроста заметно участились эти убийства: десять лет назад нераскрытых похожих дел было три-четыре за год, а сейчас только в последний месяц уже два. Маньяк вошел во вкус, ему все больше нравится убивать и он все меньше сдерживает в себе это стремление. Возможно, приобрел наркотическую зависимость от искусственно созданного переизбытка магии в организме, вызывающем эйфорию, сродни той, что наблюдается при алкогольном опьянении, и ощущение всемогущества, как при приеме некоторых травяных настоев и употреблении курительных смесей.

Жертва была обнаружена на опушке леса, под прикрытием живописных кустов, цветущих крупными белыми цветками. Белоснежные лепестки падали на тело, как слезы горюющей матери, которую ищейки под руки отвели домой. Сейчас над женщиной колдовал штатный менталист, стараясь снизить интенсивность переживаний несчастной, «состарить» их, будто со смерти дочери прошли не часы, а годы: после недавнего случая, когда родительница жертвы повесилась, Хальер ввел это обязательное правило.

Ир прикрыл глаза, сосредотачиваясь на запахах окружающего пространства, — только ароматы цветов, привычные запахи летнего леса, лугов и близкого села. Ни малейших запахов другого человека — только убитой девушки.

— Он либо скрывает свой запах с помощью специального амулета, что продаются на черном рынке запрещенных магических предметов, либо перемещается по воздуху, не оставляя следов на земле, опять-таки с помощью амулета или собственной магии, — подытожил Хальер. — Я предположу, что скорее с помощью собственной магии: след от магии амулетов задерживается в пространстве на более долгий срок, в каком-либо из случаев успели бы его засечь. Жаль, что в воздухе запах рассеивается очень быстро, если нет материального носителя этого запаха, а такового нет — преступник ведет себя очень аккуратно и время для убийства выбирает умело — чтобы жертву нашли как можно позднее.

Сотрудники сыска мрачно кивнули, соглашаясь. Девушку убили уже два часа тому назад и как обычно — в разгар рабочего дня, когда родные быстро не спохватятся, что дочь исчезла, или вечером, когда вся молодежь гурьбой выходит на прогулку после трудового дня. Следов магии убийцы тоже не осталось, только мертвенно-серая аура, еще окружающая тело, говорила о том, что жизнь выпита через пустой магический резерв: в случае всех других видов насильственной смерти человека окружала бы постепенно тускнеющая разноцветная аура — такая же, что видна вокруг пожилых людей, медленно слабеющих и умирающих от старости. Ир самолично исследовал местность вокруг опушки леса и пришел к тому же выводу, что и его ищейки во всех аналогичных случаях: девушку убили прямо здесь. Следов переноса тела по воздуху или волочения по земле нет, платье смято и испачкано землей и травой точно так, как в случае безвольного падения из вертикального положения в этом месте. Царапины на щеке от окружающего кустарника и соответствующие следы на ветках подтверждают этот очевидный вывод. Более того, к этому отдаленному месту девушка пришла сама, добровольно и в одиночестве, что уверенно подтверждали взявшие след собаки, приведшие их от тела до дома убитой через луг и весь поселок. Она сама пошла в лес, несмотря на то, что по всем поселениям развешены предупреждения об убийце, требования незамедлительно сообщать обо всех появляющихся в округе незнакомых лицах, и даже чертовы подпольщики вовсю стращают народ маньяком-убийцей, всячески намекая, что им является сам Хальер.

Обобщая все данные о пяти десятках убийств, ир спросил у своих ищеек, все пытающихся отыскать в траве и кустах хоть клочок одежды убийцы:

— Какая общая черта вам кажется самой существенной во всех убийствах?

— Все убитые — незарегистрированные и потому необученные маги? — ответил один из парней, поднимаясь с земли с увеличительным стеклом в руках.

— Это понятно, что еще? — нетерпеливо подогнал ищеек Хальер. Послушал нестройные бормотания и сказал: — У каждой девушки есть жених! Родители у кого-то были, у кого-то нет, но женихи имелись у всех жертв! А ведь женихи у девушек бывают все-таки реже, чем родители, согласны?

— Совпадение, — неуверенно ответили ищейки, переглядываясь.

— Пятьдесят три раза подряд? — нарочито удивленно уточнил Хальер, приподнимая брови.

— Но женихи-то у всех разные! Многие женихи первых жертв давно женаты, кучу детей завести успели, а главное — большинство из них не маги, — ответили ищейки, не понимая, к чему клонит начальство.

А начальство продолжало:

— Подумайте: некоторые из этих девушек скрывали свои магические способности, когда таковые проявились, другие просто уклонялись от проверок, но все они боялись каждого шороха, во всех подозревали ищеек, отправленных выследить людей с резервом, однако каждая сама выходила за пределы села без сопровождающих, даже поздним вечером — тому есть свидетели. Чем же их выманивают в лес, на пустынные берега рек, к отдаленным холмам? Странно, что ни одна девушка не сообщала родителям, что собирается с кем-то встретиться или погулять, хотя те утверждают, что раньше она даже по грибы пойти с подругами без спроса не смела.

— Запугали? Велели молчать?

— В чем вы видите свидетельства запугивания? Те девушки, которых видели незадолго до смерти, были веселы и общительны, вот описание: «шла вприпрыжку, напевая песенку». Все они в момент гибели были нарядно одеты, причесаны, многие переодевались специально перед уходом из дома. Эта последняя жертва с утра стояла у печи, готовила обед на всю семью, потом умылась, заново переплела волосы (мать видела ее до того с другой укладкой), надела выходное платье и ушла, не сказав ни слова родным, как и все прочие до нее. Почему?