— Где-то теряем, где-то находим, — философски заметил дворецкий, и они с хозяином конторы степенно пошагали домой, дружески кивая знакомым стражникам.

Дом, негласно арендованный Алесей, стоил каждого уплаченного гроха. Было видно, что в нем регулярно убирались и проветривали помещение, ни на коврах, ни на занавесках не было пятен и пыли. Окна сияли отмытыми стеклами, канделябры были начищены до блеска, как и настольные лампы, наполненные каким-то горючим густым маслом. Буфеты в столовой ломились от начищенной посуды: фарфоровые тарелки и чашки, стеклянные бокалы, наборы медных столовых приборов — все было в полном комплекте, так же как и утварь в кухне. В ванной комнате на полках лежали полотенца, в шкафчике висело два новых махровых халата: мужской и женский, а в спальне нашлись подушки, одеяла, комплекты постельного белья — все в прекрасном состоянии. В агентстве заверили, что на окнах установлена магическая защита: их невозможно разбить и проникнуть в дом, на дверном замке — магическая сигнализация: стоит попробовать вскрыть его без ключа и на вой сирены сбегутся все стражники города.

«Хорошо, что я в первый день выползла из канализации в бедном районе, где нет таких роскошеств богатой жизни, как магические защиты помещений», — подумала Алеся, проводя ладонью по стеклу окна и ощущая на нем невидимую прозрачную пелену.

Дом действительно был полностью готов к заселению жильцов, риэлторское агентство недаром свой хлеб ело.

Правду сказал работник конторы и о неприметном расположении дома: парадное крыльцо его выходило на витую ограду, огибавшую сад богатого особняка. На угловых каменных столбах этой ограды красовались большие черные кованые кошки, выполненные в очень реалистичной манере: кошки стояли пригнувшись, задрав вверх изогнутые хвосты и разинув пасти — казалось, вот-вот зашипят и прыгнут. К узкому переулку, в котором стоял дом Алеси, была обращена задняя стена этого особняка, а ограда так густо заросла зелеными кустами и растением, похожим на вьющийся дикий виноград, что любопытных взглядов с этой стороны можно было не опасаться: монолитная зеленая стена простиралась в обе стороны до конца переулка. Справа от дома располагался пустырь, заросший сорной травой и кустами. Развалившиеся скамейки с прогнившими досками намекали, что раньше это был городской сквер, который за спиной появившегося богатого помпезного соседа растерял своих посетителей и одичал в одиночестве. Слева был еще один нежилой дом, который агентство также долго не могло сдать в аренду, а черное крыльцо Алесиного жилища выходило на стену длинного и высокого строения промышленного назначения — это была стеклодувная мастерская. Центральный вход в мастерскую был с другой стороны, красуясь яркой вывеской на большой улице, а к Алесиному дому мастерская была повернута оборотной стороной, даже без окон, в которые могли бы выглядывать глазастые мастеровые, в стене имелась только дверь запасного выхода. Да, зажиточной семье этот сдающийся в аренду дом никак не мог приглянуться, и после внимательного осмотра окрестностей сорока процентная скидка, сделанная агентством, уже не удивляла. Зато этот домик был ожившей мечтой скрывающейся от властей попаданки, тут можно было смело топить печь, не опасаясь, что кого-то из соседей удивит постоянно валящий из труб нежилого дома дым.

Печь с большой духовкой обнаружилась на кухне, там же стояла дровяная плита, и Алеся с нежностью вспомнила пожилого агента, когда увидела сложенные в ней ровной стопкой дрова и приличную поленницу у стены за печкой. И горячо возблагодарила этого агента, когда в большой бочке увидела свежую воду. Отложив на время все заботы, Алеся занялась исполнением многодневной мечты о горячей ванне: затопила плиту (битый час промучавшись с огнивом, но наконец разобравшись, как оно работает), поставила на нее большой чугунный чан и нагрела себе воды. А потом, закутанная в мягкий халат, пошла исследовать главную сокровищницу дома: библиотеку. Ряды книг на застекленных полках, манили ее к себе неизведанными пока тайнами этого мира.

«Надо запастись провизией на пару-тройку дней и «залечь на дно», как говорят в моем мире. Никуда не выходить и посвятить время тщательному изучению окружающей меня новой реальности, — рассуждала Алеся, вчитываясь в названия на корешках книг и отбирая книги по истории и географии мира. — Поднятая вокруг моей поимки суета потихоньку сойдет на нет и тогда можно будет подумать о дальнейшей жизни здесь. Жаль, что слишком опасно возвращаться за своей земной одеждой на берег реки: если ее обнаружили, то точно посадят там засаду. Эх, прощайте, джинсы и пуховик, вечная вам память! Помнится, на карте недалеко отсюда была обозначена продуктовая лавка, надо бы улучить удобный момент и незаметно заскочить в нее. Придется прикинуться рабочим парнем. Могла ли я думать, учась в университете, что самыми востребованными знаниями в моей жизни станут не спряжения английских глаголов, а навыки актерского мастерства?!»

Удобный момент настал вечером, когда из черного хода мастерской на узкую улочку повалили подмастерья. Затесавшийся в эту толпу такой же молодой парень в таком же наряде спокойно дошел до лавки вместе с несколькими «товарищами по цеху» и закупил два больших мешка продовольствия, после чего в поредевшей толпе покидающих мастерскую рабочих проскользнул в обратном направлении. Надо запомнить, во сколько тут рабочий день заканчивается — и никаких проблем с пропитанием, пока деньги есть.

Ну, ищейки, бродите по большому городу, терроризируйте население проверками, измывайтесь над постояльцами таверн, пусть народное негодование подпортит вашу сладкую жизнь! А беглая попаданка понежится в мягкой постельке, отъестся и отоспится на нечестно заработанное. Дом заперт на три замка, договора о найме нет и сюда вы не заявитесь: как известно, нет бумажки — нет и человека.

Пока в голове довольной, чистенькой и сытой Алеси, валяющейся с книжкой на огромной кровати, мелькали эти злорадные мысли, ее первостепенный враг маялся на заседании рейтната, претерпевая все муки разумного человека, неспособного убедить в правильности своих идей стадо упрямых противников.

— Какой смысл в обязательном магическом образовании, если мы просто не знаем, кого следует учить? Рейтнат обязан утвердить предложенный императором закон об обязательной регистрации всех «пустышек», — Хальер старался урезонить членов рейтната, мрачно взирающих на него, поджав губы.

— И взять на свою душу грех за новые погубленные души? — ехидно прокомментировал рейт, ответственный в собрании за законодательство в системе образования.

Хальер полыхнул синими очами, от него на миг разбежались в стороны лучики магической энергии, но ир сдержался, ответив:

— В том и проблема, что я не могу отвечать за безопасность пустых магов, о существовании которых ведать не ведаю.

— Конечно, не можешь, рейт Самок сказал не подумав, — ледяным тоном поддержал главу тайной канцелярии император. — Уточните, что вы имели в виду, уважаемый рейт?

Говорливый Самок смешался, не решаясь в открытую обвинить мага, обладающего большой властью (и большими возможностями). Хальер презрительно усмехнулся. Да, сплетничать за спиной все горазды, а сказать то же самое в лицо способны немногие. Как же бесит трусливость и двуличие некоторых человеческих особей! На таких и в бою нельзя положиться и в мирной жизни от них толка нет. Император верно предупреждал его, что провести этот закон через рейтнат именно сейчас будет затруднительно, его воспримут не так, как следовало бы.

«Среди двадцати членов рейтната лишь двое — стопроцентные люди, все остальные — потенциальные маги с пустым резервом. Они все завидуют моей магии и мечтают возродить те времена, когда маги были всемогущими хозяевами мира. Если я сейчас открыто признаюсь, что убивал девушек ради пополнения магического резерва, и предложу им поступать также, обещая не преследовать их по закону за эти убийства и скрывать их злодейства, то закон примут мгновенно. Подлые, завистливые твари, почувствовавшие во время бунта свою силу и возмечтавшие о неограниченной власти! Или я в самом деле стал слишком циничен и озлоблен в последнее время? Может, они после моего признания в осушении девушек бросятся звать стражу и начнут вязать мне руки?»