— А что означают разбитые горшки на фоне пятнистой луны? — не сдавался Брайс.

— Что их разбили о чью-то голову! — лопнуло терпение Юмми. — Всё, хватит на сегодня. Расходимся. Завтра, если не забыли, ночь духа. Выспитесь, как следует. Кто знает, какие сюрпризы приготовили дражайшие основатели…

— Расходимся, — прошептала я, ломая голову над другой картинкой.

На ней был нарисован мужчина с кошачьей мордой вместо лица. Он крепко держал за хвост вырывающуюся птицу. Непосвященному рисунок показался бы жестоким. Но я не сомневалась: птица — это Гвенда Ван-се-Рмун. Плененная Гвенда Ван-се-Рмун. Но кем? Эмилио или Элиасом? Только они происходят из «кошачьей династии».

****

Прежде чем началась ночь духа, на меня обрушились новые потрясения. Во-первых, пришло распоряжение, подписанное лично главой совета Многоцветья, о моем аресте по обвинению в убийстве Дэриана. Его папочка решил, что раз мне удается высасывать подчистую энергию из предметов, могу проделать то же самое с магами. Во-вторых, директор категорически отказался выполнять распоряжение. Мол, по закону, преподавательский состав имеет право не выдавать учеников, которые находятся под защитой Гвендарлин, а сам приказ вообще не имеет силы, раз подписан отцом убитого парня.

А, в-третьих… В-третьих, все узнали, что я из семьи Ван-се-Росса. Видно, стараниями всё того же Грегора Уэлбрука, еще на летнем балу заподозрившего фамильное сходство между мной и главой клана. Вот только он ошибся, объявив, что я внебрачная дочь герцога Эдварда. Грешок, который предпочитают не афишировать. Но Его светлость заботится о моем будущем, как-никак единственная дочка. От герцогини-то у него только сыновья, а он всегда мечтал о девочке.

После уроков и практики, на которых бесконечно ощущала на себе десятки взглядов, я спряталась в спальне от всех сразу. Раздражение усиливалось. Хотелось рвать и метать. Я сама не понимала, что злит сильнее: желание Уэлбрука арестовать меня или открывшееся родство с герцогским кланом. Какая разница, отец или дед мне герцог Эдвард. Факт оставался фактом: во мне текла его кровь.

— Лилит, это не конец света, — заверила Рашель, пришедшая составить мне компанию. — Герцогиня Виктория придумает способ поставить Грегора Уэлбрука на место. У него нет реальных доказательств. Только домыслы.

— А как быть с Дарлином Ван-се-Рмуном, не пожелавшим меня выдавать? Он ведь не может не понимать, что Уэлбрук этого не простит. Это значит, что основателю нечего терять. Главное, не выпускать меня из Гвендарлин.

Рашель постучала по лбу.

— И что? Основатель, жаждущий тебя заполучить, не новость. Второй год пытается и пока не преуспел. А Уэлбрук способен убить без суда и следствия. Сейчас он гораздо опаснее Дарлина и Гвенды вместе взятых.

— Тебе легко говорить, — брякнула я, не подумав.

— Правда? — спросила Рашель без тени обиды. — Я вообще-то умираю, Лилит…

Я мигом прикусила язык. Вот, молодец! Ну и сказала!

— Прости, я…

— Что до родства с Ван-се-Росса, — перебила Рашель, — всё к лучшему. Это снимет многие вопросы. И пойдет на пользу. Пусть и незаконная, но герцогская дочка. Так гораздо лучше, нежели отпрыск неизвестно кого.

Я предпочла не спорить, хотя не соглашалась на корню. Весь вечер провалялась в постели, делая вид, что успокоилась, хотя побочка грозилась аукнуться пожаром не хуже того, что устроили столетия назад основатели. А, когда Рашель ушла умываться, поднялась, чтобы сделать хоть что-нибудь, например, разорвать на мелкие клочки недописанное сочинение для мэтра Сонсбери. Но отвлекло мяуканье за дверью. Я растерянно покосилась на Урсула, дрыхнувшего на кровати.

— Мяу! — повторился призыв.

— Ладно, — проворчала я.

К конце концов, коты обычно союзники, а не враги. Вот если б снаружи каркала ворона — другое дело. Пернатые по части основательницы.

— Ты оглохла? — поинтересовалась черная кошка, забежав в спальню.

Я вытаращила глаза.

— Ва-ва-ваша све-све-све…

— Закрой рот и послушай! — приказала герцогиня раздраженно. — С Уэлбруком я разберусь, это моя забота. А ты постарайся не наделать глупостей. Не ходи по замку в одиночку, никому не перечь. Не отпускай никуда кота. Пусть сидит в спальне. Не хватало, чтоб ему навредили. Всё поняла, Лилит?

— Да, — пробормотала я.

Ох, как же хотелось поспорить. Но я понимала, что герцогиня нынче не в том настроении, чтобы сносить мой дурной характер. Черная шерсть, обычно гладкая и блестящая, стояла дыбом, хвост нервно дергался, а в желтых глазах полыхал огонь.

— Вот только… — я заметила, как бабуля нехорошо прищурилась, но закончила фразу. — Вот только я беспокоюсь за Урсула. Его на днях заколдовали и выставили под дождь. Это сделал… это был…

— Маркус, — закончила герцогиня сердито. — За прогулку кота под дождем он уже получил. А колдовство… это сделано по моему приказу.

Я попятилась и плюхнулась на кровать, разбудив тем самым кота.

— За-за-зачем?

— А сама не понимаешь? Нечего ему делать возле Гвенды. Лилит, у тебя врожденная страсть к самоуничтожению? Нет? Тогда почему бесконечно рискуешь собой и оберегом?

— Но Дитрих…

— Не твоя забота! Поняла?

— Угу…

— Вот и славно. Надеюсь, выполнишь обещания и начнешь прямо сейчас. Ночь духа — не время выделываться и искать приключения.

Я думала о словах герцогини, лежа в кровати в темноте и сжимая камешек Ульриха. А потом… потом отложила его в сторону и притянула к себе куклу, пропитанную кровью Маргариты. Так и быть, попробую поспать. Коли буду бодрствовать, то обязательно отправлюсь на упомянутые бабулей приключения. А так… так, возможно, обойдусь без них. В последние ночи духа народ почти на жаловался на кошмары, да и основатели вряд ли объявятся. Гвенда не способна завладеть моим телом, пока жива Летисия Дитрих, а у Дарлина нет доступа в девичью часть сектора…

Увы, без кошмаров не обошлось. Я попала в Гвендарлин после пожара. Половина замка стояла целая и невредимая, всё те же величественные, пропитанные магией стены, от которых идет невероятная энергетика. А рядом руины. Точнее, остов, а внутри лишь пепел, шуршащий под ногами. Под моими ногами. Под подошвами других магов не раздавалось ни звука. Вокруг меня бродили призраки. Я узнавала лица. Нынешние ученики Гвендарлин, погруженные в прошлое во сне. Они не понимали, что происходит. Бродили уставшие, потерявшие надежду…

Поначалу полупрозрачные фигуры пугали, но постепенно я привыкла к их присутствию, осознав, что они ничего и никого не замечают. Стараясь не позволить им пройти сквозь меня, я искала зеркала, сохранившиеся после пожала. Зачем? Сама не понимала. Меня тянуло к ним, как в ночи, когда из левой стороны близнецов звучал призыв Гвенды Ван-се-Рмун. Сегодня она молчала. Затаилась? Вовсе нет. Я кожей ощущала, что она здесь. Но в голову вложили знание, что пока основательница не представляет опасности.

А вот и пункт назначения. Почти не пострадавший зал. Точь-в-точь такой, каким я привыкла его видеть. А зеркала… О, боги! Зеркала стояли покрытые пеплом. Но даже сквозь него я видела их — Дарлина и Гвенду. Они бились о стекло изнутри, как две бабочки. Замурованные и забытые. Странно. Основатели не видели меня. До лишь до момента, пока я не подошла слишком близко к близнецам.

— Кто ты? — спросил Дарлин. — Не могу разглядеть твоего лица.

— Здесь никого нет, — отозвалась Гвенда.

— Есть. Девушка. И она такая же, как мы…

Крик разорвал все слои мирозданья. Мой крик, полный протеста и отчаянья.

Такая же, как они? Нет, ни за что! Я не согласна!

Я не знала, что имел в виду Дарлин, но интуиция подсказывала, речь не о цвете магии.

БУМ!

Картинка вместе с покрытыми пеплом зеркалами разлетелась вдребезги, и взору предстал всё тот же зал близнецов. Только другой. Без следов пожара. На полу перед ними лежала девушка, показавшаяся смутно знакомой. Без сознания. Над ней стоял Дарлин Ван-се-Рмун. Настоящий. Во плоти. А рядом витала призрачная Гвенда. Красивое лицо искажала ярость.