— Угу, сам Грегор Уэлбрук поджидает, — съязвила я.

Настроение застряло на отметке «отвратительно и будет еще хуже». После обеда я выпила первую порцию ведьмовской настойки. Ничего плохого в самочувствии пока не заметила, но ожидание упомянутого Ульрихом букета ощущений заставляло злиться на всех сразу. Даже на близких. Или это моя побочка «поняла», что я предпринимаю попытки от нее избавиться, и являла себя во всей красе.

— Думаю, стоит сходить, — неожиданно объявил Ульрих.

Кроме него подобного желания пока никто не выказывал. Возможно, в бирюзовом зале и не организована ловушка, но все сошлись во мнении, что делать нам там нечего. В конце концов, если б на рандеву вызывал кто-то из мэтром, мальчишка б об этом упомянул. А все остальные могли отправляться болотом. Коли мы так понадобились, пусть сами приходят.

— Ты по приключениям соскучился? — спросил Брайс.

Но Ульрих поднялся с твердым намерениями ответить на «приглашение».

— Стой, — воспротивился Элиас. — Пусть Лилит Урсула на разведку отправит.

— Да ладно вам паниковать, — отмахнулся полуведьмак. — Хотели бы навредить, пригласили б одного, а не пятерых. И предлог придумали б правдоподобный. Мол, мэтр Шаадей вызывает иль мэтр Сонсбери.

Ульрих говорил дело. Я вздохнула и поднялась следом за ним. Может, нет никакой ловушки, но одного не отпущу.

— Подождите! — вскочила и Рашель, а за ней нехотя отправился и Элиас.

— Вы серьезно?! — возмутился Брайс, однако покорно потопал за остальными. Всё лучше, чем сидеть в секторе без прикрытия. Тут тоже найдутся желающие сделать гадость, пока изгой в одиночестве.

По дороге мы перебрали с десяток вариантов, но так и не пришли к соглашению, кто поджидает в бирюзовом зале. Рашель считала, что никто, и это дурацкий розыгрыш. Ульрих склонялся к мысли, что кто-то из мэтров, просто идиот-второкурсник забыл это упомянуть. Элиас помалкивал, не желая спорить с Рашель, а Брайс не сомневался, что это происки недоброжелателей. А я… я даже хотела, чтобы там оказался кто-то из недругов. Руки чесались выкинуть что-нибудь эдакое и выпустить пар.

Реальность превзошла все ожидания.

— Ох, — выдохнули мы в унисон, переступив порог.

— Сколько можно вас ждать? Совсем обленились, сидя без дела? Ну, тогда я найду, чем вас занять. Присоединяйтесь, тут работы непочатый край.

Она не преуменьшала. На столе перед ней лежали горы книг. А еще пергаменты со странными чертежами.

Кто ОНА? Юмми Свон собственной персоной! Серьезная-пресерьезная.

Первым очнулся Брайс.

— А ты откуда взялась? — спросил изумленно.

— На метле прилетела, — отозвалась Юмми сердито и уткнулась в книгу.

Понадобилось несколько минут, чтобы заставить светлую старосту объясниться. Она ругалась, сама на себя непохожая, и требовала незамедлительно искать заклятье «возвращения». Мол, оно должно быть «где-то тут», но где именно Юмми не помнила.

— Может спросить леди Филомену? — поинтересовался Элиас. Он был не прочь пошутить над девчонкой, тыкая ее носом в очевидное, но так обрадовался встрече, что не смел.

— Угу. Леди Филомена, вы не подскажете, в какой книге заклятье, использовать которое ученикам строжайше запрещено? Хочешь, чтобы меня и из этого колледжа выгнали?

— Чего? — спросили мы. И опять одновременно.

Юмми, наконец, объяснила. Но как-то коряво.

— Я теперь изгнанница. Потому что воровка.

— Чего? — прозвучал всё тот же вопрос.

А как еще реагировать на это заявление?

Юмми всплеснула руками, чуть не смахнув со стола увесистый том, и соизволила поведать, как превратилась в преступницу. Причем, масштаба всего Многоцветья. Когда родители категорически отказались оставлять дочь в Гвендарлин, она придумала план. Нарушителей, а особенно злостных, не любят во всех учебных заведениях. Вот Юмми и занялась вредительством, едва прибыла в новый колледж. Язвила мэтрам, ругалась с учениками, облила водой воспитательницу. А под конец, присвоила целую «коллекцию» чужого добра, включая золотые часики директрисы. Ох, и шум поднялся, когда всё это добро обнаружилось под кроватью новенькой.

— Меня исключили с позором и разослали во все колледжи страны сообщение обо мне, дабы там знали, кого берут, коли родители к ним обратятся, — объявила Юмми, сияя, как начищенный до блеска чайник. — В общем, везде отказались меня принимать. Кроме Гвендарлин. Здесь-то меня знают, как примерную старосту. Так что вот она я.

Мы слушали, отчаянно сдерживая смех. Вот так Юмми! Умница! Придумала способ обойти родительское решение и вновь объявиться в родном колледже.

— А заклинание тебе зачем? — спросила я. — Ты же уже вернулась.

Юмми сердито потерла лоб.

— Потому что я тупица. В свитках ордена был один документ на мертвом языке. Очень длинный и путанный. Вроде заклинания или молитвы. Или нечто среднее. Этот текст для экстренных случаев. В помощь ордену. Я его заучила в первый же год, но, кажется, не полностью. Пытаюсь восстановить, но ничего не выходит. Потому и нужно заклятье возвращения. Я мысленно вернусь в прошлое и еще раз прочту тот свиток. Вот.

— Почему же ты раньше молчала о нем? — возмутился Элиас. — У нас экстренных случаев было целый воз!

Юмми отодвинула книгу и посмотрела на парня волком.

— Потому что это заклинание или что оно там… для самых экстренных случаев. Там написано, что использование аукнется ордену. Очень крупно аукнется. Как именно не сказано, но мы можем серьезно пострадать. Но сейчас у нас нет выбора, так? По крайней мере, я не вижу иного способа попасть в берлогу.

Мы молчали, признавая правоту светлой девчонки.

— Раз с обсуждением покончено, — изрекла она, кивнув на книги, — тогда за дело.

****

Нужное заклинание нашлось через неделю, за которую каждый из нас десять раз пожалел, что Юмми вернулась, и втайне мечтал устроить светлой девчонке взбучку. От расправы ее спасало лишь то, что жила она в другом секторе, и не могла доставать нас и днем, и ночью. А Юмми доставала. Ругалась, грозила всевозможными карами или просто читала нотации, но делала это так, что у всех болела голова, словно рядом часы напролет работал деятельный дятел. Мол, она стольким пожертвовала — и репутацией, и отношениями с родителями, а мы ленимся, не желаем шевелиться.

Вообще-то мы очень даже «шевелились», проводя всё свободное время над книгами, но Юмми этого было мало. Поэтому, когда заклинание, наконец, отыскалось (что удивительно, стараниями Брайса), все вздохнули с облегчением. Увы, ненадолго. Оказалось, для его применения необходим «сущий пустяк» — кровь ведьмы. Или ведьмака. Немного. Тринадцать капель. Но и это в нашем случае считалось роскошью.

— Да ладно вам. Некоторые ведьмаки такие хилые, — заявил Брайс.

— Нужно согласие, — возразила Юмми, даже не осудив парня за предложение забрать необходимые тринадцать капель силой. Вот что значит — патовая ситуация.

— Ну… кое с кем можно договориться. За определенную плату они расстанутся с…

— Нельзя, — вмешалась Рашель. — Многие не умеют держать язык за зубами. Не хватало еще, чтобы поползли слухи. Мало проблем, придется отчитываться перед Дювалем, зачем нам понадобилась ведьмовская кровь.

— Перед Дювалем, в теле которого, возможно, до сих пор обитает Дарлин Ван-се-Рмун, — добавил Элиас.

Я поежилась. Не из-за упоминания основателя. Из-за Ульриха. Не понравилось выражение его лица. Не собрался ли он поделиться кровью? Вот уж точно безумная идея. Увы, полуведьмак так не считал. Перед ужином я утащила его на прогулку, и он подтвердил, что подумывает довериться Юмми.

— Нельзя! — горячо возразила я.

— Юмми для меня не опасна. Сохранит секрет. А нам нужно открыть берлогу.

— Нужно. Но не подставляя тебя.

— Каким образом? Попросим кровь у моей матушки? Или у мэтра Хогарда. Остальных брать в расчет нет смысла. Вряд ли заклятью поможет кровь фальшивых ведьм.

— Но…

— Лилит, это моё решение. Я готов рискнуть. И сейчас мне нужна твоя поддержка, а не дюжина возражений.