А когда мы уже выходили из этого заведения, моей руки легонько коснулись чьи-то пальцы. Обернувшись, заметила Стаса, идущего чуть позади и делающего вид, что ничего не произошло. Он только бросил на меня короткий, будто бы сочувствующий взгляд и быстро проскользнул к двери, чтобы открыть ее для нас с сестрой.

- Спасибо, - машинально ответила я, даже не понимая, за что именно благодарю его. Слишком много всего переплелось в моей душе.

Уголок его губ дрогнул и приподнялся. И, кажется, мои губы тоже слегка растянулись. Это я поняла по тому, как потеплели его глаза. Серебристая корочка льда, которой обычно был затянут его взор, испарилась и дала волю яркой летней зелени.

- Завтра мы ждем тебя в восемь, - безапелляционно заявила мне сестра, когда мы уже подъехали к моей общаге, и я была готова покинуть автомобиль блондина, который смог убедить Киру, что меня обязательно нужно сопроводить до дома.

- Но… - хотела возразить я, уповая на договор, который мы заключили меньше чем двадцать минут назад.

По наставлению мамы сестра пообещала, что не станет больше требовать от меня решать все ее вопросы. Я даже успела облегченно вздохнуть, слыша об этом, но, по всей видимости, обрадовалась слишком рано. Я забыла учесть, что мозг Киры работал несколько иначе, чем у остальных людей. Иногда он имел свойство переворачивать все на 180 градусов и принимать совершенно неожиданные решения.

- Я сказала, что ты можешь больше не помогать мне в организации, - твердо ответила она мне, сидя на переднем сидении и что-то быстро печатая на своем смартфоне, - но танец должен быть идеальным, поэтому ты все еще нужна нам как хореограф.

Услышав это, я сердито поджала губы.

Конечно, я могла больше не помогать ей с подготовкой, ведь я и так уже организовала все, что было необходимо.

Это раздражало.

Во мне боролись два желания: высказать сестре все, что я думаю по поводу ее наглости и уйти, царственно хлопнув дверью, или же, вспомнив наставления матери, сделать последний рывок ради своего же будущего спокойствия и на этом поставить жирную точку в подобном ко мне отношении.

«Стас сказал, что эта свадьба ничего не значит для них обоих. Прекрати стараться впустую», - промелькнула, словно метеор, шальная мысль.

Тяжело выдохнув, я подняла глаза на зеркало заднего вида и заметила, что Стас все так же не сводит с меня глаз, следя за реакцией на слова Киры.

«А еще он говорил, что не может поступить иначе», - загорелась и потухла еще одна мысль-вспышка.

По всему выходило, что блондин попросту использовал мою сестру, а я, зная об этом, помогала ему. Она же в свою очередь… любила его? Сегодня я вдруг четко поняла, что нет, скорее всего, не любила. Возможно, он нравился ей, но это даже далеко не было тем, что чувствовала я. Хотя думать и решать так веских оснований у меня по-прежнему не было. Я просто полагалась на свое чутье. Зато ощущение того, как мне хочется послать все подальше заодно с сестрёнкой и быть ближе к ее жениху лишь возросло. Тем более сейчас, когда он смотрел на меня вот так.

- Хорошо, в восемь, - произнесла я, продолжая глядеть на Стаса через зеркало заднего вида. Его глаза удовлетворенно закрылись.

Гости в шикарных нарядах… Богато украшенный зал ресторана… Звон бокалов… Невеста в длинной белоснежной фате с нарисованной на лице идеальной улыбкой… И грустные серые глаза той, что не должна была оказаться среди этого фарса, но все же оказалась.

Перебарывая чувство отвращения к самому себе, поднял стакан с виски и опрокинул в себя его остатки. Горло вспыхнуло огнем, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Избавиться от назойливых образов сейчас я мог только таким давно известным мне способом.

Алкоголь – не выход, но одно из решений.

Как бы я ни пытался выдворить сероглазую девчонку за пределы своего сознания, она возвращалась обратно. Цеплялась за него словно кошка, пригретая на коленях и не желающая их покидать.

Я рассказал ей все, но по-прежнему пытался противиться, видя, с какой укоризной теперь она на меня смотрит. Скорее всего, я казался ей последней тварью, которая пыталась увести ее с праведной дорожки куда-то в тень. Туда, где жили измены, ложь и предательство. Туда, где слишком долго обитал я сам.

«Так отмени свадьбу, останься с ней, - едва различимо шепнул внутренний голос, тот, что еще не до конца успел потухнуть в этом мире, - будешь беден, но счастлив».

Кулак резко опустился на твердую поверхность, создавая глухой звук.

- Повтори, - заглушая в себе эту идею, произнес я бармену, стоящему по другую сторону стойки.

Парень оказался не из болтливых, за что я был ему благодарен, и без лишних слов исполнил мое желание.

- Спасибо, - кинул я ему вместе с деньгами, от которых меня уже начинало тошнить.

Отец всегда учил меня быть независимым и уметь обращаться с этими бумажками, а теперь с помощью них сам же загнал меня в свою клетку. Чертов дрессировщик.

Новая порция горячительной жидкости обожгла горло, выбивая из головы всякий хлам, но в очередной раз забывая забрать с собой упрекающие серые глаза, от которых я, кажется, теперь был зависим гораздо больше чем от виски.

- Псих, - со злостью произнес я, запуская в волосы руку. Стакан, находящийся в моей ладони, вдруг очень захотелось разбить.

И возможно, я бы сделал это, если бы не один из посетителей, громко хмыкнувший и расположившийся рядом со мной на соседнем стуле.

- Не думал, что ты стал настолько самокритичен, – произнес он насмешливо.

Я на это ничего не ответил. Только лениво повернулся в сторону говорящего и окинул его равнодушным взглядом. Не думал, что Яр до сих пор захаживает в этот бар. Я не был здесь уже несколько лет, хотя раньше проводил в нем практически каждые выходные со своей большой компанией, в которую Востриков тоже входил.

- Я-ясно, - протянул парень, не дождавшись моего ответа.

Опустив голову, я снова отвернулся.

Ярослав не возражал. Он просто заказал себе свой любимый коньяк и сделал вид, будто мы не знакомы, вместо этого с напускным весельем начав общаться с барменом, который все еще выглядел так, словно ему самому не помешало бы хорошенько напиться в нашей компании. В какой-то момент мне даже захотелось вмешаться в их разговор и встряхнуть немного парнишку. Такая апатия на рабочем месте вполне могла бы привести его к увольнению. Владельца этого заведения я хорошо знал, и для него было безумно важно, чтобы сервис всегда оставался на высшем уровне, что включало в себя бесконечную жизнерадостность и энергию, которые у этого парня отсутствовали.

- Все проблемы из-за женщин, - спустя пятнадцать минут непринужденного разговора с Ярославом о представительницах прекрасного пола запальчиво заявил бармен, продолжая натирать стакан, который и так уже светился от блеска.

Не сдержавшись, я криво улыбнулся. И Яр сделал то же самое, мельком взглянув в мою сторону. Мы оба знали, что в этой фразе для нас было слишком много правды.

- Нет, друг, - вопреки моим ожиданиям ответил ему Востриков. Я думал, что он поддержит эти слова и вывалит всю свою донжуанскую подноготную, но он этого делать не стал. – Женщины тут ни при чем. Все проблемы из-за неверно принятых тобой решений. Первопричина – это только фундамент.

И с видом умудренного опытом человека он опрокинул в себя очередную порцию дорогого алкоголя, который раньше ни один из нас не мог себе позволить.

- Завтра будешь жалеть, - не выдержал я, в конце концов, видя как бывший друг заказывает добавку.

- Уже привык, - хмыкнул он в ответ, пододвигая к себе наполненный жидкостью стакан со звенящим в нем льдом. - Юля? – спросил как бы между прочим, взбалтывая свой коньяк и задумчиво разглядывая его.

- Юля, - выдохнул я, вливая в себя еще немного обжигающего виски.

Голова моя становилась все более легкой, а это был верный признак того, что я на правильном пути.