Вопреки ожиданиям всей семьи, эта парочка не собиралась отменять свадьбу, сколько бы своих условий ни выставляла Кира. Стас просто на все соглашался и давал ей денег, будь то какое-то украшение, новые туфельки или смена организатора свадьбы, которая сестре, не общавшейся с ней обычно и минуты, очень не понравилась. Бедная женщина наверно только с облегчением вздохнула и принялась за другой заказ с чистой душой, делая для себя пометочку никогда больше не пересекаться по рабочим делам с подобными стервозными особами.

Спустя еще буквально две недели я и сама была готова лезть на стенку. Однако сделать это мне не давала мама, которая пришла на подмогу, взяв на работе отпуск, чтобы прилететь к нам и заняться всеми делами вместе со мной.

А Стас то и дело появлялся где-то на горизонте со своей любимой кожаной сумкой и небольшим ноутбуком. Казалось, он работал двадцать четыре часа в сутки и был готов ответить на любой вопрос, что мог быть задан даже спонтанно. На любой, кроме тех, что касаются подготовки к свадьбе. До нее ему и вовсе, будто не было никакого дела. Все решения на этот счет он полностью доверял нам.

Все чаще мне казалось, что это сестра помогает мне устроить свадьбу, а не наоборот. Все дошло до того, что я просто перестала спать. Наверно, это нервное. Кире все же удалось довести меня своими капризами. Благодаря сестренке я даже стала ощущать себя той, кто виноват в том, что все идет не так, как нужно и из-за кого настроение и мнение невесты меняется по сотне раз на дню. И в какой-то момент мне захотелось просто сбежать куда-нибудь подальше лишь бы ничего не слышать об этой свадьбе и об упреках родной сестры.

В одну из таких бессонных ночей, не выдержав нашествия гнетущих мыслей, я поднялась со своей кровати, о которую отлеживала бока вот уже три года учебы в университете и сделала то, что практиковалось в нашей общаге изо дня в день – решила сбежать. Я тихо покинула свою комнату, надеясь на то, что Милана, с которой мы за все это время так и не стали особенно близкими подругами, не проснется, и двинулась в сторону лестницы. Там, на втором этаже всегда было открыто окно. Обычно комендант вечерами закрывала его, но добрые общажные ребята, вновь открывали для своих путь к отступлению.

Успешно преодолев все барьеры и спустившись вниз по установленной чуть ниже решетке, я спрыгнула вниз и огляделась вокруг, чувствуя себя в этот момент главной нарушительницей общественного порядка. Словно была не обычной студенткой третьего курса, а матерым уголовником, сбегающим из тюрьмы.

Куда именно мне нужно было идти – я не знала, и поэтому просто пошла вперед. Я шла, шла и шла, думая лишь о том, что мне нужно нагулять сон. И даже если бы он пришел ко мне посреди дороги, я бы притворилась бомжом, улеглась на лавочку и спала бы там, ибо еще одна бессонная ночь и у меня бы начался нервный тик, который со временем превратился в судороги и меня отправили в психушку. А туда мне совершенно не хотелось. Общажная жизнь и так порой напоминала мне жизнь в психиатрической лечебнице.

Ночь была ясной, хотя и не совсем теплой. На небе не было ни облачка, так что на небосклоне хорошо проглядывались звезды, которые, к слову, никогда особенно не манили меня своим блеском и не заставляли собой восхищаться. В отличие от многих псевдоромантичных особ, коих строили из себя многие мои знакомые, включая Киру, я всегда была холодным, расчетливым реалистом и вполне могла это признать, не жеманничая и не набивая себе подобным образом цену.

Потерявшись в своих мыслях, не заметила, как оказалась на набережной. Прямо у самого пирса, где появлялась крайне редко, предпочитая гулять в иных местах. Оттуда открывался не самый лучший вид на море – теперь мне это было известно. Мой любимый вид был немного выше. Там, где начинался третий уровень набережной и имелся выход на небольшой склон, раньше уходящий прямиком в море, а теперь облагороженный и отделанный у подножия продолжением пешеходной дорожки, которая частенько оказывалась полностью намокшей из-за плещущихся рядом волн.

Море оставалось единственным, на что я могла смотреть и восхищаться постоянно. Оно всегда казалось мне величественным и отрешенным от всего природным созданием, умеющим успокоить и привести в чувства одним лишь своим видом.

Скрестив на груди руки, я встала у самого края пирса и вся обратилась в слух. Но вместо того, чтобы расслабиться и окунуться в песню морской волны, услышала позади себя скрип тормозов.

Задумавшись о своем, я даже не подумала, что в такое время могу находиться на набережной не одна.

- Поддалась воспоминаниям? – раздался рядом знакомый голос, заставив меня слегка вздрогнуть. Я тут же улыбнулась, разворачиваясь.

Так и есть. Стас. Стоит передо мной в своей серой толстовке, зажав между ног велосипед и немного тяжело дышит.

- Вышла прогуляться, - ответила я. – А ты что здесь делаешь так рано?

- Не спится. Решил нагулять сон.

Я усмехнулась.

- Товарищ по несчастью, - сказала, подходя ближе и касаясь зачем-то рукой его велика. Он был крутым. По-настоящему крутым. Я уже видела подобные в городе и знала, что если возникнет желание, на колесах можно включить красивую подсветку. Хозяин же этого велосипеда решил так не делать. Видимо этой ночью он хотел остаться никем не замеченным.

- Хочешь прокатиться? – наблюдая за моими движениями, предложил Стас.

Я тут же убрала свою руку и снова соорудила на груди замок.

- Я не умею, - ответила я, поднимая глаза. – Может лучше, все-таки прыгнем с пирса?

Стас взглянул через мое плечо на шумное море.

- А я не умею плавать, - усмехнулся он. Я сделала то же самое, задумавшись на секунду, как удивительно легко может быть с посторонним человеком и насколько тяжело с родным.

- Садись, - перекинул он вдруг одну ногу через раму и встал рядом со своим средством передвижения, предоставляя его мне. – Садись, садись. Не бойся.

- Что? – непонимающе посмотрела я на него. – Зачем?

- А ты как думаешь? На этот раз я не готов провести всю ночь, сидя с ногами по щиколотку в воде.

Помнится, я в тот раз намочила только пятки.

- Давай, залезай. Не получится – не страшно. Я же вижу, что ты хочешь.

Я с некоторой долей сомнения взглянула на довольно подозрительный, хоть и красивый аппарат с педалями.

- А я потом смогу научить тебя плавать? – задала я вопрос, пытаясь оттянуть момент.

В глазах Стаса появился скепсис.

- Подумаем над этим, но скорее нет.

- Почему?

- Воду не люблю.

- Вообще?

Блондин закатил глаза и поджал губы в нетерпении. Кажется, я начинала напоминать ему свою собственную сестру, которую он по неосторожности решил взять в жены. Кажется, это была уже вторая его попытка жениться на ком-то. Только если первая дама сердца перспективы в парне не увидела, то вторая теперь с удовольствием пожинала их плоды.

- В душе искупаться могу, - резко ответил он. – Садись давай, а то уеду.

- Ладно, ладно, не нервничай так, - подняв руки, произнесла я и все же подошла к велосипеду с другой стороны. – Вот что общение с Кирой с людьми делает, - тихо добавила я. Стас меня расслышал, так как находился достаточно близко, но ничего не ответил, а только обреченно покачал головой из стороны в сторону.

Вообще-то отец пытался учить меня кататься на старом велосипеде Киры. Правда, каждый раз, когда мы приходили за ним на балкон, что-то обязательно случалось. То выяснялось, что сестра уехала на нем кататься и пробила обе шины, то дала на время подружке, а та не возвращала его неделю. А когда у родителей лопнуло терпение, и мне решили купить свой собственный велосипед, у Киры случился день рождения, и она заказала себе что-то настолько дорогое, что маме и папе пришлось отложить покупку моего велика на неопределенный срок, лишь бы сестра перестала канючить. Порой мне казалось, что это я старше ее на четыре года, а не наоборот. Но никого это не волновало, как впрочем и меня, всегда мыслящую рассудительно и холодно.