В этом и была вся разница в нас. Он носил маску, стараясь казаться более нахальным и дерзким, чем он есть. А я в то же время действительно менялся. Не только снаружи, но и внутри.

- Говори, что тебе нужно и проваливай, - произнес он своим обычным, слегка уставшим, голосом. – Я уже понял, что погорячился вчера с Юлей. Но я ничего уже не могу исправить, так что передай ей мои извинения и пусть она считает, что это была точка в наших с ней отношениях.

- Сам передашь, - вырвалось у меня достаточно резко. – Вообще-то я шел сюда, чтобы выбить из тебя всю эту дурь, но теперь вижу, что жизнь и так уже на тебе отыгралась. Должно быть, тебе достаточно паршиво, раз ты разнес весь дом.

По дернувшемуся кадыку парня понял, что у меня получилось задеть его своими словами.

И в этот момент я будто вернулся в детство. В те времена, когда мы с этим парнем отлично дополняли друг друга. Я умел расшевелить его и заставить двигаться вперед, а он остужал мою горячую кровь и непримиримый нрав. Это могла быть дружба, которую ставят своим детям в пример спустя много лет. Но благодаря нам самим от нее не осталось ничего, кроме воспоминаний.

Яр был со мной, когда ушла моя мать. Помню, тогда мы целый день провели у меня дома, молча играя в приставку. Он был всего лишь ребенком, но уже тогда знал, что такое немая дружеская поддержка. Тем же вечером он сказал мне, что если понадобится, он может попросить свою маму стать и моей мамой тоже. Чтобы было не так обидно. А я отказался, потому что знал, что мать у меня лишь одна. И она предала меня, променяв на какого-то иностранца.

Я был с Яром, когда в третьем классе какой-то пацан из параллельного класса решил поиздеваться над ним и выбросить из окна его портфель, который, как тому казалось, был недостаточно взрослым для третьеклашки. Тогда я затеял свою первую осознанную драку, вступившись за лучшего друга. Дома отец достаточно жестко отругал меня за это. Ведь в тот же день его сорвали с важного совещания из-за того, что захотели  вызвать в школу для разбирательств. Я тогда не поскупился на месть и к разбитому носу одноклассника прибавился еще и его сломанный мобильник, который в то время был большой редкостью для младшеклашки, а также спущенные в унитаз личные вещи.

Мы с Ярославом были настоящей командой. А теперь в глазах нас обоих читалось лишь холодное презрение.

- А ты только этого и добивался, да, друг? – спросил Ярослав ядовито, выделив интонацией последнее слово. – Спешу огорчить тебя. Ничего не вышло. И не выйдет.

Его слова заставили меня улыбнуться.

- Тебе пора повзрослеть и понять, что мы не соперничаем больше. И что твои манипуляции людьми делают хуже лишь тебе самому.

- То есть это я злостный манипулятор, а ты у нас белый и пушистый зайчик, так получается? – начал закипать он. – Отбил у меня девчонку, настроил против отца, хотел лишить меня работы, о которой я мечтал, и думал, что я забуду все это? Поверю, что ты и вправду не так плох?

Я нахмурился.

- Хотел лишить работы? – его обвинение удивило меня.

Яр поджал губы.

- Не строй из себя невинного. Я все знаю. Знаю, что это ты сдал меня отцу тогда. Из-за тебя он едва не вышвырнул меня из дома, лишив всего.

- Какого хрена ты несешь, чувак? - только и смог вымолвить я, ничего не понимая из его слов.

Я сдал его отцу? В этом не было никакого смысла. Он же знал, что даже в детстве, когда его хотели наказать, я вступался за него и принимал удар на себя. Мы поклялись друг другу никогда не опускаться до стукачества. А теперь он заявляет, что я так подставил его.

- Ты хотел уничтожить меня, растоптать, лишить работы, о которой, в отличие от тебя, я мечтал, - заводился Ярослав с каждым словом все больше. - Ты не хотел, чтобы я занимался этим, потому что твой папаша даже не дал тебе надежды. Ты всегда завидовал мне и моим отношениям с родителями, потому что у тебя не было ничего подобного. И это ты рассказал отцу, что я продолжаю участвовать в боях, хотя знал о нашем с ним уговоре.

Эти голословные обвинения вводили меня в полное недоумение.

Уговор, о котором твердил Яр, и вправду был заключен при мне. Его отец грозился лишить родного сына того немногого, что он имел к своим девятнадцати – надежды на то, что когда-нибудь он сможет работать в крупной компании вместе со своим родителем и зарабатывать отличные деньги, сотрудничая с ним. Яр поклялся тогда, что перестанет участвовать в боях, но уже в тот момент я понимал, что он лжет. Ведь чем дальше его несло в этой сфере, тем больше он уходил туда с головой.

Я пытался вразумить его, сразу осознав, что это увлечение не доведет до добра ни одного из нас, но он не слушал меня. Ему было важно чувствовать себя победителем и выплескивать ту энергию и ту ярость, что росла в нем с каждым днем. К тому же он просто ненавидел казаться людям обычным парнем, не имеющим денег на карманные расходы, и искал любую возможность заработать. И именно Тай давал ему все, что было так нужно. Потому-то он и не сдержал своего обещания, а я повесил на свои плечи еще одну тайну, о которой не обмолвился ни одной живой душе за все это время.

- Ты не мог смириться с тем, что я добиваюсь успеха. Постоянно говорил, что не хочешь, чтобы я занимался этим! – продолжал повышать голос Ярослав.

- Все, чего я хотел, это чтобы ты остался жив, придурок! – воскликнул и я тоже. - Мы с тобой слишком заигрались в эту войну. Но я не делал того, в чем ты меня обвиняешь.

- Ты не мог простить мне историю с Аней! – будто не слышал он, совершая безуспешную попытку напасть на меня. Я вовремя увернулся, и мы поменялись местами. – Только у тебя была причина меня сдать.

- Проснись, Яр. В тот раз выиграл я. Никаких причин у меня не было, - сказал я, но только поздно понял, что зря. Ярость вскипела в бывшем друге настолько, что он смог дотянуться и ударить меня по печени, заставив сложиться пополам.

- Я считал тебя другом! – воскликнул он.

- А я считал тебя братом! – еще громче крикнул я, превозмогая боль.

И эти слова заставили нас обоих замереть на несколько секунд.

Сделав глубокий вдох, я постарался разогнуться, взявшись за бок, и посмотрел на Яра, стоявшего поблизости и глядящего куда-то в стену, тяжело дыша. Его лицо вдруг из разъяренного стало задумчивым и каким-то болезненным что ли. Взгляд его был направлен в одну точку, а дыхание слегка сбилось. Он явно задумался над моими словами. И я тоже несколько раз прокрутил их в своей голове, прежде чем осел на пол, прижавшись спиной к холодной стене и запрокинув назад голову, закрыл глаза.

Я не мог винить Яра в том, что он не сразу поверил мне в вопросе с отцом, а он не мог винить меня, что я был зол на него из-за Юли. Мы оба слишком сильно погрязли в собственном эгоизме, чтобы оглянуться вокруг и понять, что во всем винить нужно только себя.

Тяжелый вздох Яра разрезал тишину. Я снова открыл глаза и заметил, как он, проведя рукой по лицу, опускается вниз и садится на пол в полуметре от меня.

- Я никогда не прощу тебе историю с Аней, - сказал он, спустя несколько минут напряженного молчания, в течение которых наши с ним кулаки то сжимались, то расслаблялись.

Мне все еще хотелось врезать ему, но я понимал, что меня слишком достало все это. И тестостерон здесь помочь не в силах.

- А я тебе историю с Юлей, - отозвался я немного погодя. – Ты полный кретин, раз решил втянуть ее во все это.

- А ты нет? – скептично хмыкнул Яр, поворачиваясь ко мне лицом. – Ты ее в это не втягивал?

Вместо ответа я опустил голову и выдохнул.

Все вышло из-под контроля уже очень давно. И мы оба понимали это.

- Мне действительно жаль, что я поступил с ней вчера так грубо. У меня и в мыслях не было причинить ей вред. Я просто был взвинчен, а она не вовремя попалась под руку.

Я медленно кивнул, принимая к сведению его слова. В любом случае прощать его или нет решать было не мне.