Один «старик» расположился за учительским столом и несколько недовольно разглядывал студентов, словно те уже успели его чем то разочаровать. Второй же менталист стоял у окна, облокотившись на подоконник. Выражение лица «двойника» было столь благодушным, что могло показаться, что это некий мираж, созданный не слишком удачным магом, чтобы успокоить собственные нервы.

Месье Оливье стоял слева от входа и, при виде меня, коротко кивнул.

— Присаживайтесь, мадемуазель, рад, что сегодня вам лучше.

Я смущенно улыбнулась, ведь получалось, что я обманывала учителя и теперь не имела сил признаться в этом. Но самое кошмарное, что месье Оливье и правда считал, что мое непосещение факультатива было связано с плохим самочувствием. Я просто мерзкая лгунья!

— Месье де Грамон, — растерянно окликнула мага у окна, изобразив некое подобие реверанса, после чего повернулась ко второму «лже» де Грамону, — месье.

Лица студентов вытянулись, будто я сказала очередную глупость. Я несколько удивленно посмотрела на мага, раздумывая, могла ли я допустить ошибку? Слишком уж улыбчив был мужчина у окна. Прислушалась к своим ощущениям. Нет. Я совершенно уверена, что за столом «двойник», как бы похож он не был.

Месье де Грамон начал медленно аплодировать мне, что в царившей тишине звучало несколько издевательски. А вот его «отражение» за столом было явно недовольно тем, что спектакль так быстро закончился.

Вопросительно обернулась к учителю, ожидая пояснений.

— Браво, мадемуазель Эвон, — похвалил меня месье Оливье. — Вы единственная, кто угадал верно. И что вас привело к такому умозаключению?

Мужчина за учительским столом едва заметно повел плечами, и чужая личина медленно начала сползать с него. Скулы стали шире, а линия подбородка более резкой, на щеках появились ямочки, которых не было у месье де Грамона. Нос стал будто крупнее, а брови — более кустистыми. У незнакомого месье была куда более короткая прическа, чем у менталиста, а волосы вились и были куда более светлого оттенка.

Я с интересом следила за преображением, начиная понимать, что передо мной «говорящий-с-книгами», который умеет создавать иллюзии, наподобие месье Тэда. Конечно, незнакомый месье весьма силен, мне с моими скудными возможностями не тягаться с ним, но я почувствовала необычайный прилив гордости оттого, что маг именно моей специальности смог утереть нос ребятам с факультета менталистов.

Я села на свое место и пожала плечами, не зная как сформулировать все то, что чувствовала. Как объяснить что зеленое — это зеленое? Не розовое, не красное, и даже не желтое? Да и как я могу перепутать месье де Грамона?! После того как я видела такого разного старика. И после допроса, когда приносила вино и сыр. И на поле боя…

— И все же, мадемуазель, мне интересно. На чем я провалился?

Голос у незнакомца был мягкий, словно мех и тягучий, будто мед.

— Это сложно, — вздохнула я.

— Повезло просто, — пренебрежительно фыркнул за моей спиной Андрэ, — ткнула пальцем в небо.

Судя по напряженному сопению остальных студентов, все они были согласны с юношей. Даже месье де Грамон прекратил улыбаться и задумчиво меня разглядывал, словно раздумывал над вероятностью того, что моя прозорливость была случайной.

Я едва не задохнулась от незаслуженной обиды.

— И вовсе нет, — возмутилась я, — настоящий месье де Грамон никогда бы не расположился за учительским столом! Зато место у подоконника его излюбленное. Значок ворона у месье…

— Фернана, — коротко подсказал «двойник», отмечая кивком мои доводы.

— … месье Фернана приколот справа, а не слева, как положено по правилам. А еще волосы. Месье де Грамон не заплетает косу, а носит низкий хвост. Ну и самое последнее, образ месье де Грамона теплый, а у месье Фернана — холодный.

— Это из-за улыбки? — поинтересовался один из студентов, — но ведь как раз не в характере месье де Грамона улыбаться.

— Нет же!

Я повертела головой выискивая достойный пример для пояснения. И наконец мой взгляд остановился на чахлом цветке в горшке, который явно забывали поливать.

— Позволите, месье де Грамон? — поинтересовалась я, указывая рукой на растение.

— Безусловно, мадемуазель, — кивнул менталист, пододвигаясь вправо и освобождая мне доступ к цветку.

Я взяла в руки горшок и переставила свою находку на учительский стол.

— Вот это — пример теплого образа, — пояснила для студентов, ткнув пальцем в пожелтевший лист, — а вот это, — напряглась и создала идентичную растительность, — холодный.

Я замерла рядом с иллюзией, изо всех сил стараясь не потерять контроль. Закреплять магию за счет собственного резерва не хотелось, но ведь потребуется время, чтобы менталисты хорошенько рассмотрели различие между оригиналом и двойником. Тем более что я испытывала чувство удовлетворения: я, наконец, то создала ту самую шаблонную магию, которую от меня требовали на протяжении двух последних недель. Не очень интересно или прекрасно, но определенно использует меньше моих ресурсов как мага.

Мгновение и я почувствовала, как связь с магической картинкой оборвалась, но чахлых кустов на столе было все так же два. С удивлением посмотрела на месье Фернана. Мужчина улыбнулся и кивнул, показывая тем самым, что именно он перехватил нить заклинания. Удивительно! А ведь он держит ее за счет своего резерва.

— Не вижу разницы, — сдался Этьен спустя несколько томительных мгновений, — что там, что тут — умирающее убожество.

Я расстроенно посмотрела на стол. Неужели разницы и правда нет и я действительно только лишь угадала, что месье Фернан двойник?

— Мадемуазель Эвон личность творческая и ощущает окружающий мир иначе. Вы же никогда не перепутаете чучело лошади и живую кобылу? — пояснил месье де Грамон, поворачиваясь к аудитории, — присаживайтесь, мадемуазель.

Я села на место и с надеждой подняла глаза на де Грамона. Значит, он не считает, что мне только лишь повезло?

— Что отличает, скажем, статую от человека? — спросил менталист.

— Цвет лица?

— Человек дышит!

— Говорит!

— Мыслит!

Я с интересом следила за царившим хаосом. Было видно, что месье де Грамон пользовался абсолютным уважением у студентов: все наперебой старались ответить и каждый наверняка желал, чтобы именно его реплика оказалась верной. Даже месье Оливье едва не пританцовывал, но молчал.

— Все верно. То как мы ощущаем, чувствуем, воспринимаем объект нашего внимания. Наблюдательность играет не последнюю роль в нашем деле. Для мадемуазель совсем не одно и то же, к примеру, парик или натуральные кудри. Хотя мой гость — профессионал, но убрать все недостатки преображения даже ему не под силу.

Я согласно кивнула, волосы месье Фернана меня тоже насторожили. Слишком неестественно смотрелась прическа «де Грамона».

— Мадемуазель очень верно дала определение. «Теплый образ». — Подал голос месье Фернан, — это то, чему вам нужно научиться — распознавать его. Вычленять, где в цельности образа не хватает деталей. Чувств, мыслей, мелочей поведения. Возможно даже того что от влажности не вьются волосы — настолько контролировать иллюзию почти не возможно. Или, наоборот, от жары не появляется испарина. Сила иллюзиониста велика, но не безгранична, если не подкреплена мощным вторым слоем — дополнительным флером эмоций.

Последние слова месье Фернана заставили меня задуматься. Но разве мои фантазии не вызывают у окружающих чувств, те самые, что вкладываю в них я? Получается, мои иллюзии более реальны, чем у взрослого и сильного мага? Я подняла голову и вопросительно посмотрела на месье де Грамона. Что удивительно, менталист приложил палец к губам. В кабинете стоял такой шум от галдящих учеников, что никто не обратил внимания на наши со стариком переглядывания.

— Как видите, не только мадемуазель Эвон учится у нас, но и мы способны научиться у нее, — взял слово месье Оливье. — Какая самая главная ошибка начинающего менталиста?