И вот я с ужасом смотрела на подруг, девочки на меня и мы все вместе молчали. Неужели они решили все-таки…

— Лучше Эвон воспользоваться моим корсетом, — подала внезапно голос Полин, — отец привез его из Аглии. В нем китовый ус и он лучше повторяет контур тела. Я принесу.

Я посмотрела на девушку с благодарностью: мой, купленный наспех перед переездом в Парисс, был с металлическими прутьями, а оттого невероятно жестким и тяжелым.

— И кто он, Эвон? — робко поинтересовалась Аврора, — не месье ли Этьен?

— Ты познакомилась с ним на факультативе? Вы оставались наедине?! — Армель просто не могла ждать своей очереди, чтобы задать вопрос.

— Кто? — удивленно заморгала я.

А потом ахнула. Тот самый месье Этьен, который поцеловал меня на уроке иллюзионистов. И как только Аврора могла подумать такое! Это заносчивый, наглый мальчишка! Поступивший так опрометчиво! Хорошо все-таки, что последнего занятия не было — месье Жером уехал по делам, предоставив мне очередную неделю передышки.

— Нет, Аврора! Никогда! — возмутилась я. — это месье Персефорест!

Девочки замолчали и подозрительно на меня посмотрели.

— Эвон… мне жаль тебя разочаровывать, но это воображаемый герой, — осторожно заметила Армель.

— Он не настоящий, Эвон, — добавила Аврора, касаясь моей руки, — нельзя влюбиться в фантазию.

— Твои иллюзии великолепны, Эвон, — продолжала между тем маркиза, — они очаровывают. Я в это охотно верю. Вспомни хотя бы того пирата, которого ты создала в прошлом году. Он был прекрасен. Правда. Я тогда не говорила, но я почти боготворила его. Особенно, когда он размахивал саблей и скалил зубы. Но любить нужно только живого человека. Вот как я дофина. Или Аврора — графа.

Я едва не поперхнулась. Как это маркиза была влюблена в моего пирата Джэка?

Я создала его, чтобы посмеяться над учителем по фехтованию, хотя мой образ и не походил на него ни капельки. У разбойника были кривые зубы и огромный нос, куда больше чем у любого васконца, а уж одет он был куда как смешно!

— Да нет же! — возмутилась, — ОН точь-в-точь как Персефорест, но он… его зовут Отис!

— Отис Дюкре? — воскликнула Полин, закрывая дверь.

Пока мы с подругами спорили — девушка успела дойти до своих апартаментов и вернуться вместе с корсетом.

— Отис Дюкре, Эвон, я не ослышалась? — переспросила Полин, — как ты могла влюбиться в первого бабника академии? Говорят, он всем дамам целует руки и зовет на свидание и наедине… позволяет себе еще больше!

Девочки разом ахнули и осуждающе на меня посмотрели.

— Он просто галантный, — уперлась я, — и потом месье Персефореста тоже все считали дамским угодником, а он лишь искал свою любимую! Вспомните пятую книгу «Рыцарей»!

Аврора переглянулась с Армель и нехотя кивнула. В книге все было определенно как в жизни, в чем мы убеждались уже не раз и не два. С чего бы тогда ей врать о характере мужчин?

— Причем тут книжный герой? — удивилась Полин, — его не останавливает даже обручальный браслет! Вот позавчера, он…

Договорить Полин не успела — Армель наступила ей на ногу. Но я поняла, что хотела сказать девушка. Впрочем, верила ли я ей? Ни капельки. Мой месье Персефорест тоже столкнулся с различного рода обвинениями, но разве же он такой? Нет-нет, за последние пять лет я хорошенько выучила его. И что я слышу? Что на месье Отиса вешают точно такие же грехи! Сомнений нет — все это злые языки окружающих.

— Так вот почему ты так обрадовалась, когда сказали какой курс будет у нас сегодня на танцах! — поняла Полин.

— И вот зачем тебе корсет, — кивнула Армель, — но сможешь ли ты в нем танцевать?

— Я обязана! — воскликнула в отчаянье.

— Но что делать с платьями, Эвон? — снова попыталась отговорить меня Аврора, — они будут болтаться в талии и вид будет ужасен!

— Я предвидела это! — торжествующе провозгласила, — я перешила платье для бальных танцев вчера!

— Ты что?! — хором спросили подруги.

— Ушила их в талии!

— Ты уверена, что это можно будет носить? — с подозрением уточнила Аврора, — вспоминая твои прошлые работы, хотя бы тот платок…

Это она на платок, который я подарили Ноэлю намекает. Да я сделала окантовку синими нитками, но мне просто лень было искать белые в корзине! И отрезала косо…. Но тут же совсем иной случай.

— Или ту подушку, — многозначительно намекнула Армель, — учительница, наверное, до сих пор пугает ею нерадивых девочек.

Подумаешь черные маки и узлы везде торчат! Но я же вышила цветы, как просила мадам!

— Давай мне платье, Эвон, я попробую исправить ситуацию, — вздохнула Аврора, видя мое решительное лицо.

— Тогда мы затягиваем корсет, — кивнула Армель.

— Но… это же глупо, в последний момент. Мы опоздаем к завтраку! — попыталась воззвать к голосу разума Полин.

— Ты можешь идти, Полин, — перебила я ее, насуплено разглядывая девушку.

Действительно, она нам не подруга, с чего ей оставаться с нами?

— Но…! Это все так глупо!

— Если Эвон что-то вбила себе в голову, ее не остановить, — отмахнулась Армель, вертя в руках отобранный у Полин корсет, — проще смириться.

— Ну, хорошо, но я вас предупреждала, — нехотя кивнула девушка.

Армель одела на меня корсет.

— Эвон, держи его, чтобы мы могли затянуть. Готова? Раз-два, Полин, тянем!

Из меня вышибло воздух, как после хорошенького удара. Когда в Лангене мы с Ноэлем ночью ходили на проказы, один раз мне довелось упасть, потому я знаю, о чем говорю. В глазах на мгновение потемнело.

— По-моему, хватит, как думаешь?

— Туже, Армель! — попросила я, — иначе мне не втиснуться в платье.

— Ты еле дышишь, Эвон!

— Туже! — взмолилась я.

Ведь только так у меня будет такая тонкая талия, что месье Отис, наверняка, удивиться! Даже уже, чем у остальных девиц!

— Как ты будешь танцевать, Эвон? — спросила Полин. — Уже сейчас ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок.

— Глупости, — сипло выдала, так как оказалось, что в моей груди перестало помещаться то количество воздуха, что обычно, — я прекрасно выгляжу!

— Прекрасно, кто же спорит, — с сомнение протянула Аврора, — но вот…

Повернулась к зеркалу и возликовала: у меня была не только тонкая талия, но и появился аристократически бледный цвет лица. Удивительно! Теперь я понимаю, как столичные красавицы добиваются идеального цвета лица.

Ухватилась за спинку стула, переводя дух, пока девочки собирались на выход. Нельзя дать заметить, что я даже стою с трудом. Это пройдет! Обязательно.

— Эвон? Все хорошо? Мы идем?

— Да-да! — согласно закивала, — я только водички попью и догоню вас на лестнице!

Демонстративно налила в стакан воды и, дождавшись пока девушки скроются за дверью, с отвращением поставила посуду на место. В моем животе нет места даже для воды. Да и кажется, что самому животу нет места в моем теле.

Поморщившись, таки вышла следом за подругами. Я выдержу. Я же васконка!

— Все-таки, — прошептала Полин на ухо маркизе, думая, что я не слышу. — Эвон выглядит неважно.

Я посмотрела на девочек, которые бодро сбежали по лесенке на пролет ниже и теперь ждали меня. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, но как тут отступишь? Я видела свое отражение — оно прекрасно: талия тонюсенькая, куда тоньше, чем у остальных девочек в академии, и вообще я как фарфоровая статуэтка! И даже такое чувство, что не такая уж смуглая, как обычно — то ли помогли примочки с молоком, которые я делаю вот уже второй день, то ли корсет.

— Эвон… может быть ты…

— Нет-нет, — поспешно возразила, зная, что сейчас скажет Армель, — со мной все в порядке.

Аккуратно, стараясь не дышать, спустилась по лесенке и взяв бодрый темп, пошла по коридору. Нельзя опоздать! Мадам Франсуаза, конечно, ругаться не будет, уж она-то точно понимает, что женщине с утра требуется время, чтобы выглядеть красивой, но когда юноши зайдут в зал, я должна быть на месте. Стоять с высоко поднятой головой.

Представила на мгновение, как поглядываю на вваливающуюся толпу боевиков поверх веера, и жду появления менталистов. А потом входит он, месье Персефорест, обводит ленивым взглядом девушек, и тут его взгляд тормозит на мне. А я… стреляю глазками, пряча улыбку за дамским аксессуаром, и отвожу глаза. «Аки стыдливая лань» — как писали в последнем альманахе.