— Я вернусь домой на Рождество.

Она всхлипывает и выдавливает:

— И я тоже приеду навестить. Обещаю.

Мы держим друг друга в крепких объятиях, пока над нашими головами не делают объявление. Начинается посадка на мой рейс. Я машу на прощание своей несчастной семье и иду на посадку в мою новую жизнь.

Нат сказала мне, что оставила ключ маленькой старой леди в квартире триста девять, рядом с моей. Приземлившись, я забираю все свои сумки и беру такси до жилого комплекса. Как только он оказывается в поле моего зрения, я широко улыбаюсь в то время, пока бабочки летают в моем животе, и сквозь меня проходит смесь нервозности и восторга.

Водитель оказался милым настолько, что помогает донести мои сумки. Мы заносим их вверх по ступенькам до первого этажа, я плачу ему, а затем стучусь в квартиру триста девять. Не проходит и секунды, как она открывается с резким звуком, и только дверная цепочка не дает ей распахнуться до конца. Подпрыгнув, я прижимаю ладонь к своей вздымающейся груди. Она до чертиков меня напугала.

В щелке появилось морщинистое лицо в очках с толстыми стеклами. Я заставляю себя улыбнуться.

— Здравствуйте. Я Елена Ковач. Моя сестра Натали сказала, что оставила у вас ключ для меня.

Крохотное лицо женщины морщинится в замешательстве. Она кричит:

— Что?

Я моргаю.

«Ты, черт возьми, разыгрываешь меня, Нат?»

Прочищаю горло и говорю громче:

— Моя сестра Натали сказала, что у вас есть ключ для меня.

Но леди просто моргает. Я опускаю подбородок, чтобы остановить себя от смеха. После того как снова контролирую себя, поднимаю лицо и улыбаюсь. Указываю на свое ухо и говорю:

— Вы меня слышите?

Но женщина просто хмурится в ответ.

— Вам нужно говорить громче. Мой слух не тот, что раньше.

Я сочувствующе киваю и почти кричу:

— Моя сестра Натали сказала, что у вас есть ключ для меня. Я Елена.

Женщина хмурится:

— Не надо так орать, барышня. Я слышу просто отлично, спасибо большое.

«Что за хрень?»

Она засовывает голову обратно и закрывает дверь. Я терпеливо жду, но ничего не происходит.

Меня бросили.

Я стучусь снова. Дверь открывается и маленькая старая леди выжидающе смотрит на меня через свои очки. Я не уверена, что здесь происходит, поэтому продолжаю пялиться в ответ. Когда она пытается захлопнуть дверь перед моим лицом, я быстро говорю:

— Мне нужен ключ, который оставила Натали, чтобы попасть в мою новую квартиру.

Женщина моргает:

— Вам нужно говорить громче. Мой слух не тот, что раньше.

«Ох, во имя любви ко всем кексикам».

Я опускаю подбородок, и мое тело трясется в беззвучном смехе. Нью-Йорк, ты мне уже нравишься. Я поднимаю свое лицо и спрашиваю медленно, четко и громко:

— Вы знаете Натали из триста шестой? — указываю на дверь квартиры Нат, помогая ей понять.

Женщина смотрит на квартиру Нат, затем обратно на меня.

— Она не дома. Она работает.

Я объясняю снова:

— Я ее сестра. Только что приехала из Калифорнии, — показываю на сумки рядом со мной. — Мне просто нужен ключ, чтобы попасть в свою квартиру.

Лицо маленькой старой леди освещается в понимании:

— Ты сестра!

Я лучезарно улыбаюсь ей в ответ.

— Я сестра!

Она смеется:

— Тебе нужен ключ.

Хихикаю и утверждаю:

— Да! Мне нужен ключ! Ключ, пожалуйста.

Она кивает и ступает обратно в свою квартиру.

— Одну секунду, милая.

Она закрывает дверь, и я вздыхаю с облегчением. Я жду. И жду. И жду еще немного.

Ничего.

Я стучу еще раз. Может, ей нужна помощь в поисках ключа. Дверь открывается, и маленькая старая леди смотрит на меня через свои очки, как будто видит меня в первый раз.

Часть меня хочет рассмеяться, но другая часть хочет ударить ее чем-нибудь по голове, чтобы я сама могла найти этот долбанный ключ. Я сладко улыбаюсь:

— У вас еще есть ключ? Мне очень нужно попасть внутрь.

Женщина моргает.

— Вам нужно говорить громче. Мой слух уже не тот, что раньше.

Я пробегаюсь рукой по моему лицу.

Ой-ой.

У меня занимает целых сорок пять минут, чтобы миссис Крэндл дала мне этот поганый ключ. Оказывается, что она не только плохо слышит и забывчивая, но у нее еще есть тысяча кошек, каждую из которых она хотела представить мне. По имени.

Она заставила меня пообещать, что как-нибудь приду и выпью с ней чая, и я пообещала прийти.

Как только вставляю ключ в замок и открываю дверь, смеюсь в облегчении. В облегчении от того, что это тот ключ, и мне не придется снова вести словесных баталий с миссис Крэндл. Открываю дверь и затаскиваю сумки внутрь. Потянувшись, чтобы закрыть дверь, я смотрю вокруг. Мои коробки сложены хорошо и аккуратно возле стены справа от меня.

Неожиданная мысль приходит в мой разум. Могли бы вы упаковать вашу целую жизнь в эти восемь коробок?

Это немного грустно. Они даже не супер огромные или просто большие. Это коробки среднего размера, полные всякого хлама. Да, хлама, но весь этот хлам я люблю. Отодвигая мысль, я вытаскиваю телефон из моей сумочки и пишу Нат.

Я: Я в квартире. Не злись, не хотела беспокоить тебя. Это замечательное место!

Приблизительно через тридцать секунд мой телефон пищит.

Нат: ТЫ ГРЯЗНАЯ ОБОРВАНКА! Я ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ВРЕШЬ! ТЫ ВСЕГДА ВРЕШЬ! ПОЧЕМУ?

Я хихикаю.

Я: Неважно, сис. Увидимся после работы.

Нат: Я сделаю тебе еще одну дыру в заднице. Но я принесу кексики.

Мои глаза расширяются на последней части. У меня текут слюнки. Я супер сильно люблю кексики.

Я: О божечки мои! Прошу, прошу, прошу, принеси с соленой карамелью. И с шоколадной помадкой. И, может быть, с ванильным кремом. Ты знаешь что? Мне все равно, какие именно, потому что это КЕКСИКИ!

Нат: Сейчас ты не получишь ни одного.

Я: Ты маленькая с*чка!

Нат: А у тебя волосатая задница.

Я взрываюсь от смеха. Моя сестра такая пошлая. Люблю ее.

Я: Люблю тебя х

Нат: Снова врешь. Не могу дождаться, чтобы увидеть тебя. Даже несмотря на то, что ты лживая шлюшка!

Ухх, чувствуете любовь?

Беру сумки и качу их к моей спальне. Внезапно останавливаюсь, как вкопанная. Моргаю, затем отступаю обратно в коридор. Тряся головой, вновь захожу в спальню.

На моей кровати лежит мужчина. Прямо на моей кровати, распластанный, лицом вниз.

Мое сердце стучит.

Его спина двигается вверх и вниз. Знаю, что он спит. Мозг говорит мне позвонить копам, но если сделаю это, мне нужно быть уверенной, что я в опасности. Спящий мужчина на моей кровати не особо похож на угрозу. Задумываюсь на минуту, прежде чем вернуться на кухню и пойти к моей сумочке. Беру баллончик, телефон и возвращаюсь обратно в комнату.

У меня занимает целую минуту понять, что я приложила баллончик к уху, а телефон выставила вперед, как оружие. Гениально. Быстро меняю их местами и вхожу в спальню. Нога мужчины в носке свисает над ножкой кровати. Поднимая свою собственную ногу, я толкаю его в голень. Он ворчит, но не просыпается. Я снова толкаю на этот раз сильнее.

Раздается сонное:

— Ник, отвали.

Мое тело становится жестким.

Я знаю этот голос.

Мне действительно нравится этот голос. Какого черта но делает в моей квартире? В моей спальне? Я опускаю баллончик и прочищаю горло.

— Отвали, мужик. Я не шучу.

Я не беспокоюсь о любезностях:

— Сам отвали. Это моя квартира.

Его тело замирает. Без каких-либо слов он переворачивается, поднимает голову и хлопает ресницами.

— Хелен?

Ох, мужик, ты просто в ударе, мудак.