Я полностью завладел его вниманием. Теперь понимаю, почему Лене нравится этот парень. Даже если он думает, что собираюсь пнуть его под зад, он проявляет ко мне уважение.

— У меня есть мать, — продолжаю я, — три брата и девять сестер. — Я делаю паузу, давая время осознать это, прежде чем добавляю: — Никто из них не является моим кровным родственником.

Он выглядит смущенным. Теперь пришло время рассказать, почему я сделал то, что сделал.

— Это не моя история, но знаю, что моя жена не будет возражать. — Откинувшись на спинку стула, смотрю ему в глаза. — У тебя есть братья или сестры?

Он кивает.

— Да.

Я смотрю в потолок.

— Иногда они так допекают, что хочется рвать на себе гребаные волосы, верно?

Он издает тихий смешок.

— Да. Иногда.

Я встречаюсь с ним взглядом.

— Но ты сделаешь все, чтобы они были в безопасности, да?

Он замолкает на мгновение, прежде чем ответить:

— Да, черт возьми.

— Ты понятия не имеешь… — Смотрю на него и пожимаю плечами. — А может имеешь, я тебя не знаю. Ты даже не представляешь, каково это — видеть разбитое лицо любимого человека. Точнее, женщины, которую любишь, зная, что мужчина поднял на нее руку. Я знаю, каково это. Я видел синяки, синяк под глазом и отпечатки рук на теле моей женщины, оставленные парнем, с которым она встречалась в то время. Правда, если бы он не сделал то, что сделал, я, вероятно, не получил бы ее, но я пожертвовал бы всем, чтобы убедиться, что она будет в безопасности от чего-либо и кого-либо.

Джеймс кивает в знак согласия, и я понимаю, что начинаю оттаивать.

— У меня много сестер, но Елена... — Смотрю на открытую дверь, мой голос звучит тихо. — Елена особенная. Поэтому, когда подумал, что какой-то придурок использует ее в своих интересах, я сделал то, что должен был сделать. И всегда буду делать то, что нужно, чтобы мои девочки были в безопасности. Понимаешь?

— Да, чувак, — произносит он. — Я понимаю. Но, клянусь, ничего такого не было. Она обняла меня, и я обнял ее в ответ. Вот и все.

Я фыркаю от смеха.

— Трудно сказать ей «нет», не так ли?

Легкая улыбка тронула его губы.

— Она нечто особенное.

Я улыбаюсь в ответ.

— Так и есть, и вот почему мне нужно защитить ее. У нее доброе сердце. Она доверчивая и бескорыстная. Если я когда-нибудь увижу ее сломленной, убью того, кто украл это у нее. — Не позволяя ему ответить, встаю. — Послушай, я знаю, что она не ребенок, но она член семьи. Придет время, когда Елена встретит парня и влюбится. Я не знаю, готов ли к этому, — честно говорю, — но знаю, что должен доверять ей, чтобы она сама принимала решения.

Я иду к двери. Он смотрит на меня в замешательстве.

— Постой. Что это значит?

— Это значит, что твоя работа в безопасности. И мне жаль, что я назвал тебя придурком, хотя ты, вероятно, и есть придурок. Пока ты хорошо относишься к Лене, между нами все будет в порядке. — Я поворачиваю ручку, открывая дверь. — Но если ты сделаешь ей больно, я привяжу к твоим ногам цементные блоки и сброшу в реку. О, и я сделаю так, чтобы это выглядело, как несчастный случай.

Его лицо немного бледнеет. Я ухмыляюсь.

— Увидимся, босс.

Уходя, я с легкой улыбкой киваю Елене. Она улыбается в ответ и с энтузиазмом машет рукой, не заботясь о том, кто видит.

Просто еще одна причина любить этого говнюка.

Елена

Как только Эш уходит, я иду в кабинет Джеймса и тихонько стучу.

— Войдите, — раздается голос, и я слышу в нем облегчение, что делает меня счастливой.

Улыбаюсь и просовываю голову внутрь.

— Не возражаешь, если я скажу тебе пару слов?

Его взгляд смягчается.

— Конечно, заходи.

Сидя в кресле для посетителей, я сжимаю руки вместе.

— Надеюсь, ты скажешь, что не собираешься сегодня подавать заявление об уходе.

Он с застенчивым видом потирает лысую голову.

— Нет. Во всяком случае, не сегодня.

Мои плечи облегченно опускаются.

— Слава богу. Джеймс, мне очень жаль.

Он отмахивается от меня.

— Не стоит. Это я виноват, а не ты. И понимаю, почему Ашер сделал то, что сделал. Если бы это была моя сестра, тоже бы так поступил. А может и хуже.

Я киваю и прикусываю губу.

— Это значит... я имею в виду... мы все еще друзья?

Он смотрит мне в глаза.

— Ты не сможешь избавиться от меня, даже если попытаешься.

Опустив подбородок, чтобы скрыть улыбку, я выдыхаю:

— Круто.

Когда поднимаю голову, он выглядит так, будто хочет что-то сказать, но колеблется.

— Мне было бы намного лучше, если бы ты просто сказал мне, что у тебя на уме.

Он кивает.

— Ладно, я просто не хочу, чтобы ты обиделась или что-то в этом роде. — Выжидающе поднимаю брови. — Думаю, что нам не стоит обниматься или типа того.

Честно говоря, я немного обижена. Или это смущение? Может быть, стыд. Но стараюсь ему не показывать этого.

— Согласна. Мне бы не хотелось снова стать причиной подобных проблем. — Я посылаю ему улыбку и встаю. — И рада, что все вернулось на круги своя.

— Да, и это ты здесь всего неделю. В будущем будет веселее, — говорит он невозмутимым тоном. — Юхху!

Я смеюсь от облегчения.

— О, боже, какой же ты осел.

Мы смеемся вместе, и я чувствую, как покой проникает в мои кости. Встаю, чтобы уйти, когда он говорит:

— Знаешь, мы все еще можем тусоваться вместе. В эту субботу я снова буду в «Белом Кролике», так что, если ты будешь там, мы можем выпить. Не хочу, чтобы все вышло неловко.

Ему не нужно было этого говорить, но он сказал. Не из чувства долга, а просто потому, что ему этого хотелось. Я улыбаюсь.

— Мне бы этого хотелось.

Решение принято — я обязательно буду в «Белом Кролике» в эту субботу. 

Елена

Мой обеденный перерыв длится всего час. Если ускорю шаг, то вернусь через сорок пять минут. Спасибо Господу за кроссовки. Я глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю и быстро иду по тротуару, освещенному солнцем. Город пахнет не слишком хорошо, но я все равно улыбаюсь, зная, что скоро буду на месте. Тяжело дыша, замедляю шаг, когда добираюсь до входа. Народу много, но думаю, что успею вернуться вовремя.

Проходит пять минут, и, наконец, я оказываюсь в начале очереди.

Верна улыбается.

— Добро пожаловать в «Вишенку на торте». Что я могу вам предложить?

Сияя, делаю заказ:

— Я возьму коробку образцов кексов, пожалуйста. — Как только она делает шаг, чтобы достать мне одну, я спрашиваю: — Их можно заморозить?

Верна кивает.

— Конечно, дорогая.

Я мысленно визжу, подпрыгиваю и хлопаю в ладоши, затем меняю заказ.

— Сделайте две коробки, пожалуйста.

Она ставит коробки на стойку.

— С вас сорок шесть долларов.

Ух! Эта привычка прожжет дыру в моем кармане.

Мысленно пожимаю плечами. Упс. Ну и пусть.

Я с улыбкой протягиваю деньги и тянусь за коробками, но тут из кухни выбегает другая пожилая работница и что-то шепчет Верне на ухо. Когда протягиваю руку к коробкам, Верна отдергивает их. С извиняющимся взглядом она спрашивает:

— Ты Елена Ковач?

Мои глаза расширяются.

— Да, — отвечаю медленно и протяжно.

Другая работница шепчет достаточно громко, чтобы я услышал:

— Я же тебе говорила!

— Откуда мне было знать, Тэмми? — огрызается на нее Верна. — На фотографии она выглядит совсем по-другому!

— Старая летучая мышь, — тихо отзывается Тэмми, — надень свои чертовы очки.

— Ты старше меня! — рявкает Верна — Ты динозавр!

Я просто хочу забрать свои кексы.

— Прошу прощения, — вмешиваюсь я. — Можно мои кексы? Мне нужно вернуться к работе.

Верна качает головой, возвращая мне деньги.

— Прости, дорогая. Я не могу их тебе продать.

Мое сердце ускоряется и вскоре начинает биться быстрее. Я в замешательстве.