Я начал повышать звук раньше чем в оригинале, не только потому что девчонки улюлюкали что-то из “во поле береза” сбивая меня с ритма. Мне было тяжело смотреть на отца, вместо задумчивого, мгновение назад, взгляда, появились глубокие чёрные провалы. Я повернул лицо с повлажневшими глазами на Катю и она одернув подругу, стала петь как договаривались в больнице.

Последние две строчки, я не мог петь, из-за ставшего сухим горла с застрявшим комком. Я чувствовал, что еще немного и разревусь в голос. Поэтому, под гробовую тишину, поставил на табурет гармонь и сделал то, что собирался в случае обгаженных штанов. С подшагом, нырнул в воду и не выныривая, поплыл в противоположную сторону, к впадающему в пруд ручейку.

Когда выныривал, ничуть не смущался своего желания “умыться” и ожидал иной реакции на свои действия. Но то, что по прежнему будет стоять тишина не предполагал. Виновник безмолвия, двигался в сторону пруда, это был ГАЗ М-20 “Победа”. Вот, долгожданный товарищ Огурцов пожаловал. Я помнил похороны этого неугомонного толстячка, копии Хрущева, на последнем курсе техникума. Именно по его инициативе, разгонят с того берега реки военных. В освободившемся монастыре, сделают спортивный детский лагерь, в котором я не раз, проводил всё лето. Лагерь будет носить имя Огурцова, до конца 90-х. Потом совсем захиреет без постояльцев и его передадут церкви. Ещё я помнил, что он был ярым поборником морали среди членов партии и мог отчитать женщин за яркий макияж и вызывающую одежду. Помню на похоронах, мы удивились, малому количеству представительниц слабого пола. Даже его дочери не пришли, хотя младшая училась в параллельной группе и как все была освобождена от занятий.

Машина остановилась, подъехав вплотную к зрителям. Пару минут ничего не происходило, наверное первый секретарь давал возможность людям, собраться с мыслями и подготовиться к встрече. Когда дверь открылась, из неё вышел незнакомый мне мужчина, огляделся и начал спуск вниз. У меня случился разрыв шаблонов, это был несомненно Огурцов, но более подтянутый, лишённый минимум 50 кг жира. А главное вместо копии Хрущева, вышагивал плохой двойник Сталина. Волосы зачесанные назад, широкие кустистые усы и не зажженная трубка, которую он подносил к губам как то неумело и наигранно. Чтобы лучше расслышать, что ему начала объяснять взволнованная Лида, я поплыл в сторону сцены.

– Что вы тут устроили? Что за самодеятельность? Почему не согласован план мероприятия с отделом культуры? – товарищ Огурцов, просто упивался властью.

Я знал таких людей. Но почему он остался в моей памяти добрым, бодрячком-толстячком? Наверняка из-за того, что все встречи с ним проходили на спортивных соревнованиях. Там я редко оставался, без призовых мест и помнил его ободряющие наставления и пожелания дальнейших успехов. Никогда не сталкивался с ним в быту и повседневной жизни. А он вон какой оборотень, переобулся в прыжке, стоило развенчать культ Сталина. Мда, этот товарищ, нам совсем не товарищ, решил я вылезая на сцену.

Меня обуревало желание, двинуть ему побольнее, естественно словами. За его хамство, мой недавний стыд и за мою ошибку в этом человеке. Пока я придумывал выражения по элегантней, стоя за спиной этого властолюбивого карлика, его несло. Он прошёлся по личностям всех и каждого, пообещав проблемы и даже пригрозив расстрелом. Некоторые люди прятались за спинами соседей и пытались выскользнуть в тень. Многие начали расходиться. Я уже начал сомневаться, в нашем мирном собрании, когда он выдал то, ради чего “закручивал гайки”.

– Кем вы себя возомнили? Проводите антисоветскую агитацию! Не исполняете решения правительства! Это диверсионная и вредительская деятельность! Все виновные будут арестованы! Это саботаж и измена родине! Назначенная комиссия разберется, в ситуации, со срывом поставок конины на колбасный завод.

– Чё? – пискнул я.

Наш табун, даже в самые тяжелые годы не пускали на мясо, во первых порода не та, а во вторых, как землю обрабатывать? Лошадей всегда не хватало. Да, старых сдавали на завод, но даже в 70-х, когда начнет поступать техника, табун будет постепенно сокращаться, к 90-м уменьшившись на половину. К 2025 в округе нет ни одного коровника или свинарника, но конюшня стоит. Она трижды перестроится, сменит породу, будет принимать частных копытных на содержание, но существовать.

А это тело, предлагает пустить лошадок под нож? Да его сейчас утопят и скажут что не видели. Дело в том, что все лошади чьи то. Да живут и пасутся вместе, но если кому то надо вспахать поле, он пойдет к деду Антипу, за разрешением взять лучшего мерина. И хоть дед за околицу уже три года не выходит, и коня своего год не видел, а разрешение спросить нужно. Потому как порядок и устои. Понимать нужно. А этот свин, крамолу предлагает, да его же порвут сейчас.

Переоценил я аборигенов. Стоят молчат, взгляды потупили, головы опусти. Уже смирились с потерей табуна? Хотя нет, не всё безнадёжно. У кого горел взор под последнюю песню, смотрят угрюмо, но сопротивляться неизбежному также не спешат. Лишь два взгляда, резко контрастировали с толпой обреченных.

От толстенной ивы, за мной с интересом наблюдала “баба Нюра”.

Второй взгляд принадлежал местному хулигану. Восторженные, полные ликования глаза, смотрели на первого секретаря и я понял, что побудило мою ненависть к Огурцову. Он был точной копией человека, из архива Щелокова. И там значился как, 42 летний Петухов Алексей Серафимович.

Первый секретарь, разглядел меня, оценил и что-то решив, рявкнул.

– Что ты сказал? – выпучил он на меня, свои свинячьи глазки.

– С точки зрения банальной эрудиции, не каждый локальный индивидуум стремится мистифицировать абстракцию, но мы не должны пренебрегать тенденциями парадоксальных иллюзий, а также мотивировать критерии абстрактного субъективизма. Так как ваш потенциальный уровень интеллекта равен нулю и стремится к минус-бесконечности, дальнейший диспут считаю бесперспективным. – выдал я ему, заготовленную фразу, однажды заученную перед игрой в университетской команде КВН.

Чё? – пришло его время удивляться.

Говорю нету лошадей. Всех волки погрызли. Жадные такие, на свиней похожи. – и пока он не отошёл, повернулся к зрителям и спросил. – Как жить будем люди? Пахать не на чем. В телегу впрягаться самим придётся. А ведь приедет товариСЧ первый секретарь в следующем году и спросит. А где зерно? Почему сена для колхоза не заготовлено? Да может ему ещё конины в колбасу понадобится. И что делать будем? Что, языки в жопы засунули и мозг отключился? Вы о завтрашнем дне думаете? Он себе место в Москве показателями выбьет и забудет о вас. А вы голодать бу…