Только ради этого момента, ради выражения его лица, ради той боли, которую он испытает, понимая, что потерял их обоих и, чувствуя каково это – оказаться брошенным всеми, стоит потерпеть её возле себя еще какое-то время.

«Ведь никому не позволено безнаказанно забывать обо мне…»

– Ну что же, сегодня великий день. Великий день избавления, – с усмешкой на лице, Синго хлопнул Юу, впавшего в раздумья, по плечу. – Я сам уже малость устал от этого маскарада, длящегося целую вечность. Да еще и в такой компании, – он пренебрежительно покосился в сторону Шиндо, вальяжно сидящего на своем месте и покусывающего кончик шариковой ручки. Фыркнув, Акутазава отвел от него взгляд и устремил его на друга.

– Сегодня этому придет конец, – безучастно и довольно монотонно ответил Амане, после чего взглянул в сторону Шиньи и Глена. «Они так и не сказали наверняка, придут или нет, – он опустил глаза. – А хочу ли я видеть их во время спектакля?..»

Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что было бы куда лучше, если бы этих двоих не было в зале.

С самого утра он был немногословен и задумчив. Мать обратила внимание на его подавленное состояние несколько дней назад и тут же поняла, что период La Vie en rose для её сына снова потерпел фиаско, но поделать ничего не могла, кроме, как только сочувствовать и надеяться, что все еще образуется.

Многие одноклассники, кто замечал его погруженность в себя, отождествляли это с волнением перед выступлением, что было вполне себе очевидным, если вспомнить какой значимости было мероприятие и по какой именно причине он оказался в это втянут. Но, несмотря на мнение большинства, мысли Юу были далеки от сцены и всего того, что с ней будет связано в ближайшие часы. Тут интуитивные умозаключения матери были наиболее близки к истине, ведь юноша в самом деле терзался мыслями о своей неудачной любви, которая была бы очень даже удачной не будь рядом одного человека.

Видеть довольного и вечно ухмыляющегося блондина, который гуляет с его девушкой, было крайне мучительно для него, а потому Амане старался по возможности избегать контактов с Шиндо. Как только звенел звонок, он старался уйти вместе с Синго из класса, прежде чем противник откроет рот и из него польется поток грязных насмешек и подколок, а возвращались обратно они уже буквально перед самым началом. Все это время Юу был сдержан и всем своим видом показывал, что его такое положение дел нисколько не смущает и озабочен он исключительно предстоящим мероприятием.

После очередного урока группа учеников, участвующих в постановке покинула класс и отправилась в актовый зал, где перед выступлением им должен был дать последние указания учитель Медина. Юу в пол уха слушал старого преподавателя и больше поглядывал в постепенно наполняющийся людьми украшенный зал. Здесь же, за кулисами, собрались и ученики других классов, также участвующие в спектакле.

Пробегая глазами по ученикам, преподавателям и прочему люду, Юичиро вздрогнул. Сердце пропустило удар, когда он увидел среди прочих вошедшую в зал Хиираги Шиноа. Он подался вперед к тяжелой портьере, заслоняющей вход.

Это и впрямь была она, безошибочно. Но неужели она пришла к нему и теперь именно его разыскивает глазами? Может она решила извиниться, объяснить, что произошло? Иначе бы не пришла сюда, зная, что он тоже участвует.

Он уже сделал шаг, чтобы выйти из-за кулис навстречу ей, но прозвучавший голос заставил замереть на месте.

– О, это кажется ко мне, – пропел Микаэль, тоже поглядывая сквозь узкую щелочку и быстро миновав Юу, театрально отбросил портьеру изящным движением руки и вышел в зал. Амане бросился следом, но остановился, не сделав и двух шагов. Энтузиазм и уверенность, что бились в груди прежде, умерили свой отчаянный пыл. А когда девушка заприметила следующего к ней белокурого юношу и бросилась к нему, следовательно, предмет ее поисков нашелся сам и теперь уверенно следовал к ней, Юичиро осознал, как глубоко заблуждался и к кому на самом деле стремилось сердце молодой девушки. Боль и ярость вновь пропитали его сердце, и, если бы его не окликнул Медина, он бы непременно пошел на поводу своего горячего нрава и обязательно нарвался бы на новые неприятности.

Микаэль же как нарочно задержался в милой беседе с ней до последнего и когда уже вот-вот надо было начинать, вернулся в самую последнюю секунду, усадив свою пассию на подходящее место, и, самодовольного взглянув на Юичиро с какой-то мечтательно-нагловатой улыбкой, выслушал порицания преподавателя, при этом не замечая завистливого, недоуменного и восхищенного перешептывания одноклассников за спиной. Большинство из которых не стало бы открыто идти на конфликт с кем-то вроде Амане, человеком, скорым на жесткую расправу, не боящимся выступать открыто, а также страшась превалирующего с его стороны количества поклонников.

Юу и в этот раз достойно снес нанесенное ему врагом оскорбление и как бы Микаэль не пытался спровоцировать его на конфликт, стойко держался до самого конца.

Спектакль прошел на «ура», не оставив недовольных. Игра актеров-дилетантов произвела нужное впечатление, одним дав повод простить погрешности некоторых участников, другим – вдоволь повеселиться, наблюдая за своими одноклассниками, расхаживающими в костюмах прошлых веков по сцене. Особенно привлекали внимание переодетые в дамское платье кавалеры, чье появление на сцене каждый раз сопровождалось оглушительными свистами восхищения из зала, которые приходилось пресекать, дабы не превращать в балаган серьезное мероприятие.

Держать себя в руках Амане помогала лишь одна мысль – единственная возможность окончить все это – сыграть без сучка́ и задоринки, что бы этот урод не попытался выкинуть. Только эта установка позволяла контролировать ситуацию, не обращать внимание ни на что, в том числе и на девушку, сидящую в зале и не сводящую глаз с ее «возлюбленного».

Сам же Мика видимо осознавал то же, что и Юу, потому как также воздержался от провоцирующих улыбочек и комментариев на протяжении всей игры. Но временами, уже уходя со сцены, он бросал ненавидящий взгляд на зал, в первых рядах которого с достоинством восседал президент их школьного совета.

Масштабный спектакль, в котором принимало участие сразу несколько классов, завершился и зал взорвался от аплодисментов, когда все актеры в костюмах вышли на бис. Точнее, почти все, только один не посчитал нужным выйти к зрителям, и, как только его партия завершилась, Микаэль поспешил покинуть актовый зал, предварительно сделав определенный жест Шиноа. Незаметно улизнув от учителя литературы, следящего до последнего за исполнением, он пробрался к выходу и, встретившись уже на улице с Хиираги, они вдвоем проследовали мимо окон актового зала.

И уже стоя вместе со всеми и кланяясь благодарному зрителю, Юичиро обратив внимание на место, где прежде сидела Шиноа, а потом, скользнув по своим товарищам с болью обнаружил, что кое-кого не хватает. Видимо Леонард и Кота также обратили на это внимание, потому как их взгляды рассеяно метались по сторонам.

Юу вернулся за кулисы более чем измученный и убитый.

– А Шиндо че, уже свалил к своей?

– Хах, быстро он.

– Ну еще бы, она, говорят, пообещала его вознаградить за труды по совести.

– Да ну!

– Ага, сам слышал, как он об этом трепался.

– Да врет, не иначе. Что он может, он же сам как девчонка! – не поверил насмешливый товарищ.

– Тем не менее, че он зря с ней ходить начал?

Услыхав чужие хихиканья, Юичиро обернулся в сторону парней, которые, заметив, что за ними следят, быстро свернули тему и постарались скрыться.

«Не может быть!» – мысленно воскликнул Амане, в то время как сердце его бешено забилось. Мысль об этом заставила всё внутри болезненно сжаться. Он не хотел верить и принимать что-либо подобное.

«Он с ней… Они собираются… Как? Этого не может быть, не может быть. Это же не справедливо, почему все так происходит? Такого не должно было быть. Неужели это правда?»