– Извини, я тут с учебниками завозился. Сам знаешь, скоро тесты, нужно хорошенько подготовиться.

– Хм, что-то здесь не так, – пристально уставился на него Шинья. – Складывается впечатление, что ты избегаешь Юу.

– Глупости, мы играем в одном клубе, как я могу его избегать? – усмехнулся Глен.

– Ситуация говорит сама за себя. Сейчас ваше общение сводится исключительно к уровню капитана команды и игрока, ни больше, ни меньше? В чем дело?

– Ни в чем, – отвернулся Глен. «Мне не нравится то, каким становится Юу, уподобляясь Синго и его дружкам, а я при всем при этом не могу найти способа вернуть его к прежнему состоянию и сказать ему ничего не могу. Да и вправе ли? Не зная, как быть, сижу в сторонке и жду, пока все наладится само собой. Я противен сам себе»

– Ладно, не хочешь говорить – не говори, – Шинья развернулся и, сев за парту как полагается, взял в руки учебник по истории. – Только подумай, правильно ли ты поступаешь и все ли ты сделал, чтобы теперь отступить?

Глен вздрогнул и посмотрел на друга, который с головой ушел в историю гражданской войны в Европе XV века, абстрагировавшись от реальности.

Еще один вздох тяжелых раздумий сорвался с его губ.

Мика успел сбросить вызов, когда его уединение с природой школьного парка было нарушено.

– Ты говорил с ней? – Юичиро требовательно глядел на сводного брата, ожидая ответа. Пусть ему и было все равно, но проигнорировать слова Хиираги оказалось тяжелее, чем он думал. К тому же, какая-то неведомая сила тянула его в те места, где была вероятность нарваться на Мику, как впрочем и получилось.

– Кто ко мне пожаловал, мой глупый, несмышленый младший братец. Чем обязан такой чести, попросишь меня домой тебя проводить, а то самому страшно? – растянул губы в улыбке Шиндо и отошел от дерева, о которое опирался спиной.

– Прекрати! – Юичиро оглянулся по сторонам.

– Да ладно, – хмыкнул Микаэль. – Мы тут совершенно одни. Ну? – он плавно приблизился к Юичиро. Томно глядя ему в глаза, он стал так, что их тела почти касались друг друга. – Используем это время с толком, братец?

«Черт. Да он совсем рехнулся», – промелькнуло в голове у Юичиро, и когда Мика прижался к нему всем телом, юношу пронзил страх. Он оттолкнул от себя Микаэля с криком:

– Не приближайся ко мне!

Его всего трясло.

– Я спрашиваю, ты сейчас говорил с Шиноа?!

– Зачем тебе это знать? – елейно ответил Мика, в то время как по его лицу прошла мрачная тень отвергнутого.

– Просто ответь «да» или «нет».

– Это мои личные дела, а мы с тобой условились, что не станем лезть в дела друг друга или ты уже готов нарушить это обещание?

– Это разве не касалось только личных вещей? – ощетинился Юичиро. И этот поступок Мики и то, что он не желает ему отвечать на вопрос, что свидетельствует о том, что он действительно говорил с Шиноа, просто теперь собрался поиздеваться, действовали убийственно.

– Это касалось всего, Юу, – с улыбкой, но в то же время твердо, отвечал Мика. – Поэтому уходи и не смей расспрашивать меня, а не то все узнают, насколько мы с тобой близкие братья, – огладив щеку Юичиро, Микаэль засмеялся и ушел.

Учебный день подошел к своему завершению. Небольшая комнатка школьного кружка в независимости от того, что происходило в школе, жила своей собственной жизнью. В ней отпускались всякие грязные шутки, велись карточные игры, распивались алкогольные напитки, и здесь полностью не существовало страха наказания за непристойное поведение.

Возможно, сегодняшний вечер был бы куда более насыщенным, если бы не плохое физическое состояние одного из представителей этого местного сообщества, занимавшего здесь особое положение, и не приближение тестов, к которым должен был готовиться каждый учащийся. Именно поэтому все, кроме Леонарда и Микаэля, поспешили пораньше покинуть их «тайную комнату».

– Удачи тебе с младшеньким. Если будет совсем невмоготу, зови меня, вдвоем управимся, – произнес Нагашима, приблизив свое лицо так близко к Микиному, что их губы почти соприкоснулись. – Правда, пожалуй, твой папа и мачеха будут нам немножечко мешать управляться с мелким, – его рука ложится на руку Микаэля и ведет вверх по обнаженной коже. – Даже весь в ранах ты выглядишь так соблазнительно.

Вспыхнувший злостью взгляд синих глаза и резкая пощечина, заставляют парня отпрянуть.

– Убирайся отсюда, грязная сволочь! – выдыхает Микаэль.

– Поосторожней, – впиваясь пальцами в челюсть Шиндо, рычит Кота. – Пусть ты и ранен, пусть и живешь теперь с мелким паршивцем, ни на что не посмотрю, если будешь много болтать!

– Уходи, Кота. Тебя, вон, ребята ждут, – сказал Леонард, подходя к столу, на котором сидел Микаэль и где впрочем и развернулась эта маленькая прощальная сцена. В руках он держал бинты и мази, которые выпросил специально для Шиндо в медпункте и теперь собирался воспользоваться ими.

– Увидимся, – буркнул Нагашима и, махнув рукой на прощанье, вышел из комнаты.

– Что-то он стал агрессивней, – произнес Леонард, когда дверь за парнями закрылась.

– Вроде и весна уже прошла, а его гормоны зашкаливают, – саркастично бросил Микаэль, со злостью взирая на двери.

– Возможно, – усмехнулся Коэн, оглядывая спину Мики, на которой была уйма царапин, ссадин и гематом. А главное – это иссиня-черное образование, покрывающее левый бок. – А быть может, на него так подействовала ваша драка с Юу.

Шиндо лишь презрительно фыркнул. Проследив за его реакцией, Леонард улыбнулся. Открыв баночку с мазью, он прошелся по полупрозрачной блестящей на свету массе двумя пальцами, после чего стал осторожно наносить ее на ушибленные, красные воспаленные места.

– Говорят, этот бальзам хорошо заживляет раны, – произнес он, выполняя процедуру с такой точностью и ловкостью, что позавидовал бы любой целитель. – Удивительно, что ты согласился. Я был уверен, что ты как всегда откажешься.

Мика не проронил ни звука. Он думал не о глупом Нагашиме, у которого быть может его обнаженный вид спровоцировал соответствующие реакции, а о Юичиро, о его утренних словах Синго. Он вспоминал, как Юу прибежал к нему на перемене и снова начал изводить своими дурацкими вопросами об этой Шиноа, о том, как он оттолкнул его от себя.

«Ни на что не способен, кроме как лезть и травить другим жизнь»

Звучат в голове гадкие слова.

Почему они вводят в такое отчаянье? Непонятно. Что происходит с ним? Что терзает душу и почему каждое его слово проникает так глубоко в сердце и ранит его? Почему? Он же ненавидит его.

Ненадолго подняв взгляд на молчаливого друга, Коэн продолжил свое занятие.

Обрабатывая последнюю ссадину на плече Мики, Леонард касается ее губами. Невесомое, нежное прикосновение к белоснежной коже испещренной мелкими ранениями. Он ожидал бурной реакции, криков, но они не последовали. Мика продолжал молчать, глубоко погрузившись в свои тягостные думы, и тогда пробудившаяся смелость и уверенность позволили нанести еще несколько легких поцелуев на болезненные места.

– Лео…

Парень вздрагивает, но все равно касается губами бархатной кожи. Затем, он огибает стол и садится на него рядом с Микаэлем. Его рука движется неуверенно, все же страх, что сейчас Мика взбесится, присутствует, но он все же опускает ладонь на его плечо и вновь касается его губами. Пронзительно и мягко он глядит в мрачное лицо Шиндо.

– Ах, Лео… – одними губами шепчет Мика и опускает голову ему на колени.

– Твои раны, наверное, очень болят? – поглаживая его, мягко осведомляется Леонард, вовсе не требуя ответа.

– Лео…

– Да.

«Ужасно не хочется возвращаться домой. Может попросить его остаться у него переночевать? – думает Микаэль, устало глядя перед собой, в то время как тонкие пальцы Леонарда, скользят по его телу. – Неважно, что с ним произойдет, пусть будет что угодно, лишь бы только не возвращаться в эту комнату, в которой даже дышать становится трудно»