Всего через три дня после ранения беларуса, 13 августа, на главном государственном телеканале «Беларусь-1» вышел сюжет, где добровольцев, воюющих за Украину, открыто сравнивали с нацистами, называли наемниками и проводили параллели между бойцами «Правого сектора» и террористами ИГИЛ. Диктор утверждала, что еще месяц назад совместными усилиями КГБ, МВД и Госпогранкомитета якобы был выявлен «канал вербовки наемников в Украину», а вербовку осуществлял некий «украинский националист с позывным “Тарас”». Но ни подробностей дела, ни комментария силовиков в сюжете не было. Пока на экране мелькала нарезка из кадров боев на Донбассе, за кадром звучал текст в духе махровой российской пропаганды. Спецслужбы понимали, что новость о ранении Черкашина будет резонансной и при помощи таких сюжетов хотели избежать героизации добровольческого движения в обществе. Также ставилась цель запугать самих беларуских добровольцев и оказать давление на их семьи.

Несмотря на все усилия пропаганды, многие беларусы считали Алеся Черкашина героем, что сильно раздражало КГБ. Обособленно держались на похоронах люди в штатском — они фиксировали номера машин, на которых приехали оппозиционные активисты. На следующий день КГБ начал беспокоить присутствовавших на траурной церемонии. Например, у работника Ивацевичского лесхоза, члена БХД Валерия Билибухи поинтересовались, почему 3 сентября тот отсутствовал на работе. Но наиболее ярким проявлением цинизма беларуских властей стал звонок из КГБ Светлане Черкашиной утром 4 сентября. Звонивший задал два вопроса: «Кто дал разрешение на похороны Черкашина в Каменице Жировецкой?» и «Почему прощание превратилось в несанкционированное массовое мероприятие?» Тогда же чекисты стали оказывать давление на сотрудников Брестского жилищно-коммунального хозяйства и морга, где хранилось тело. Первых спрашивали, на каком основании выделили участок под захоронение на Каменец-Жировицком кладбище, а вторых обвиняли в незаконной выдаче тела.

Участник мирных протестов, горячо верующий в Бога, отважный и готовый погибнуть за идею, «за нашу и вашу свободу», Алесь Черкашин был и остается для властей Беларуси социально чуждым элементом. Впрочем, как и все беларусы, воюющие за Украину.

В ночь на 10 августа 2015 года под Белой Каменкой, когда Алесь Черкашин получил смертельное ранение, погиб его сослуживец, боец 1-й штурмовой роты Виталий Тилиженко. Несмотря на то что он был украинцем, с беларусами на войне его связывали очень близкие и теплые отношения. Бизнес-тренер до войны, после Майдана он пошел на фронт добровольцем и основал благотворительный фонд «Волошка», который снабжал добровольцев жизненно необходимыми вещами. Именно Тилиженко (позывной «Кекс») стоял у истоков тактической группы «Беларусь». «Виталий Тилиженко — друже Кекс — был украинцем для украинцев и беларусом для беларусов. Еще с Майдана он был знаком со многими беларускими хлопцами, которых он поддерживал. […] Виталик был душой компании, горячим сторонником создания беларуской тактической группы. […] За свободу Украины и Беларуси он отдал самое ценное, что у него было, — горячее сердце», — вспоминали побратимы.

По словам сослуживцев из «Правого сектора», Тилиженко всегда носил на форме шеврон с гербом «Погоня», беларуский национальный символ был и на прикладе его автомата. С «Погоней» Тилиженко пошел в свой последний бой. Он погиб во время танковой атаки противника, когда его батальон выдвинулся на подмогу другим бойцам, оказавшимся под обстрелом. Ему было 37 лет.

Сразу после смерти Тилиженко и Черкашина волонтер, координатор фонда «Відродження» Ольга Гальченко из Киева инициировала сбор средств на памятник беларуским добровольцам. Деньги собирала среди друзей, знакомых, коллег и всех неравнодушных людей. По словам активистки, она хотела, чтобы в Киеве было место, куда можно прийти и почтить память беларусов. Кроме того, в поездках на Донбасс Гальченко успела подружиться с Черкашиным и Тилиженко, поэтому их гибель восприняла как личную потерю. «Это попытка отдать должное отваге и героизму, тем более что на родине на официальном уровне память бойцов почтут еще нескоро», — говорила Ольга. Памятник, созданный по эскизу украинского художника Глеба Гржабовского, который сам потерял сына в бою за Донецкий аэропорт, представляет из себя переплетение красно-белых линий в форме креста с гербом «Погоня» и двумя надписями: «Слава Украине!» и «Жыве Беларусь!». А посередине — три таблички с фотографиями Алеся Черкашина, Виталия Тилиженко и Михаила Жизневского, одного из первых расстрелянных на Майдане. 28 марта 2016 года памятник появился в символичном месте — на улице Беларуской в Киеве. Один из бойцов ТГБ на церемонии открытия сказал: «Я пока что не снимаю балаклаву, потому что в Беларуси нас преследуют, называют наемниками, наших близких допрашивают и обыскивают. Не мы начали эту войну, однако мы ее закончим. Вместе с украинцами. Придет время, и на беларуских улицах почтят наших ребят, которые прожили достойную жизнь».

После почти двух лет на Донбассе жизнь брестчанина Олега Подоровского оборвало тяжелое заболевание. Ни волонтеры, ни близкие не уточняют, какое именно. Но известно, что оно обострилось из-за многочисленных травм, полученных на фронте. Олег не брал в руки оружия — он служил в медицинском батальоне «Госпитальеры» в составе «Правого сектора». По словам командира батальона Яны Зинкевич (в интервью «Радио Свобода» от 28 июня 2017-го), Олег приехал на фронт еще в 2014 году. На позициях под Широкино, одной из наиболее «горячих точек» на Мариупольском направлении, Подоровский совмещал роли парамедика и водителя машины «скорой», «спас не одного бойца и транспортировал десятки». Под позывным «Снежок» он провел на фронте почти два года. Зинкевич утверждает, что он страдал от тяжелого заболевания, полученного в результате многочисленных травм. Беларус умер 3 ноября 2016 года. Его похоронили в Днепре. Подоровский был вдовцом и воспитывал четверых детей, последние годы они жили с его мамой в Беларуси. О смерти Олега беларуским СМИ стало известно только спустя полгода.

На Донбассе погибли и этнические беларусы — граждане Украины. В созданной волонтерами виртуальной «Книге памяти» — шесть имен. Мы собрали всю доступную информацию о них.

Александр Будько, уроженец Гомеля. Погиб 17 ноября 2014 года около Дебальцева в Донецкой области. Похоронен в Чернигове. Он был мобилизован на фронт в звании младшего сержанта 128-й отдельной горно-штурмовой бригады ВСУ. За день до этого два офицера бригады подорвались в грузовике на вражеском фугасе. Пятеро бойцов, среди которых был и 31-летний Будько, поспешили им на помощь, но их постигла та же участь.

Олег Веренич, уроженец Лунинца, позывной «Леший». Погиб от взрыва заградительной мины 9 сентября 2016 года под Марьинкой в Донецкой области, ему было 32. Похоронен в деревне Новая Парафиевка в Харьковской области. В Украину семья переехала еще в 1986 году, после аварии на ЧАЭС. Несмотря на то что в августе 2014-го у Олега родился сын, он рвался на фронт. Хотя своей страной он считал Беларусь, говорил, что «все равно пойдет воевать за Украину». Веренич отправился на Донбасс в июле 2015 года. Перед тем он долго работал в снабжении армии — возил в АТО продукты, затем служил в 10-й горно-штурмовой бригаде водителем, в Марьинке проходил службу вместе с 46-м отдельным батальоном спецназначения «Донбасс-Украина».

Василий Гончаренко, уроженец Новогрудка, позывной «Вагон». Умер 31 августа 2014 года в больнице от ран, полученных в бою под Иловайском. Похоронен в Белой Церкви в Киевской области. Как рассказала вдова Гончаренко в интервью газете «Наша Hiвa», Василий был этническим украинцем из семьи военных, которые в советское время часто переезжали. В Беларуси он родился и прожил до первого класса.

Дмитрий Казачонок, родом из деревни Застенки Дубровенского района Витебской области. Он был старшим механиком-водителем в 30-й отдельной механизированной бригаде ВСУ. Погиб во время минометного обстрела около села Луганского в Артемовском районе Донецкой области 7 мая 2015 года. Похоронен в деревне Курозваны Гощанского района Ровенской области. Посмертно награжден орденом «За мужество» III степени.