Временами у беларуских властей возникало недовольство гостями с Донбасса. Начальник ДГиМ МВД Алексей Бегун в июне 2015 года констатировал, что жители Донбасса ведут себя в Беларуси, «мягко говоря, далеко не идеально». Это, по его мнению, «связано с понятиями о порядке и свободе, которые в силу определенных обстоятельств закладывались в их менталитет». По словам Бегуна, некоторых «привычных к вольностям» даже приходилось депортировать обратно. «Когда бывшие жители Донбасса прибывают в Беларусь, то они, особенно в начале своего пребывания, просто не понимают, что такое жить по установленным правилам и законам. Они не считают, что эти законы и правила не должен нарушать никто. Например, то, что в Беларуси нельзя пить пиво на улице. Они пытаются утвердить здесь какой-то свой маленький мир и даже педалировать его, воздействуя на беларуские правоохранительные органы с упором на то, что мы должны закрывать глаза на их мелкие правонарушения лишь потому, что они не знали требований законодательства и приехали из зоны вооруженного конфликта. Поэтому, мол, мы не должны принимать решения об их депортации. Впрочем, нельзя сказать, что ситуация сильно ушла из-под контроля. Были бытовые конфликты, конфликты на почве различных политических взглядов». Милиция, утверждал Бегун, старалась еще при регистрации знакомить переселенцев с беларуским законодательством. Однако правоохранительные органы явно недостаточно внимательно изучали гостей. Ведь в потоке переселенцев с Донбасса встречались и боевики ДНР и ЛНР.

Для раненых и просто уставших воевать Беларусь была оптимальным местом, чтобы восстановиться, наладить жизнь и мало-мальски заработать. Игорь Коляда из Тореза, как многие его ровесники, после школы пошел на шахту. Началась война, шахта закрылась, и Коляда вступил в ряды НВФ. «Помню, мы еще на Майдан ездили — помогать “Беркуту”. Денег нам за это не давали, мы просто с пацанами сели и поехали… А когда у нас все началось, на блокпостах ребята иногда с обычными палками стояли. Хорошо, Россия стала помогать, сейчас у нас своего оружия хватает. А воевать я пошел в декабре 2014-го, сначала был снарядным, потом наводчиком, а под конец командовал боевой машиной. Дебальцево — как раз наше направление было», — рассказывал боевик во время нашей встречи в полесском городе Иваново. В боях за Дебальцево Коляда получил контузию и «уволился из ополчения». Вспомнил, что еще подростком бывал в Беларуси, в деревне Сухое Брестской области, у родственников отчима. К ним-то он и отправился в сентябре 2015-го. Добраться ему помог беларус, волонтер на стороне боевиков, Александр Бозюков из Гродно (подробно о нем в главе 15). «Когда подъехали со стороны Могилева к границе, я удивился, что границы-то нет! Так здорово: просто едешь и все, как будто одна страна», — вспоминал боевик. Коляда в Беларуси сначала вознамерился получить «политическое убежище» из-за преследования по закону на родине, но родные отсоветовали. В итоге он так и не зарегистрировался в милиции и несколько месяцев жил в Сухом только с украинским паспортом и миграционной карточкой. Впрочем, парня это не особо беспокоило. На несколько лет мы потеряли Коляду из виду. Судя по фото в соцсетях, в 2017-м он снова воевал в ДНР. Через некоторое время на его странице появилась траурная картинка — свеча на черном фоне. Подтвердить его гибель через близких нам не удалось.

Александр Бозюков, который помог Коляде уехать с Донбасса, признавался, что в Беларусь охотно едут многие бывшие боевики. «Приезжают, конечно. Очень много. Это действительно так. Люди шли воевать за идею, а потом разочаровались в этой идее. Оставаться на территории Донецка не с руки. Жить в России — проблематично. Вот и уезжают в Беларусь — здесь более лояльно к ним относятся, наверное», — рассуждал он. «Наших тут на самом деле много», — констатировал боевик Роман Джумаев, который так же, как и Коляда приехал в Беларусь после Донбасса (см. главу 6). Кроме рядовых боевиков, перевести дух в Беларусь приезжали и совершенно одиозные, известные фигуры. Яркий пример — экс-офицер советского КГБ Владимир Павленко, которого 13 июня 2014 года назначил «народным мэром» Славянска Стрелков-Гиркин. 5 июля город заняли украинские военные, и Павленко с женой бежал. В качестве места, где можно «переждать бурю» и определиться с планами на будущее, он выбрал не Россию, прихода которой на Донбасс так желали сепаратисты, а тихую Беларусь. С 22 августа 2014 года он жил в Минске и искал работу. В Украине же на Павленко было заведено уголовное дело по ч. 2 ст. 146 УК («Похищение человека с отягчающими обстоятельствами»), его объявили в розыск. «Понимаю, что [украинские власти] могут потребовать моей выдачи, но уверен, что Беларусь меня не предаст», — говорил Павленко в интервью газете «Народная воля». Тогда же беглый сепаратист делился намерениями: его жена почти сразу устроилась секретарем в государственную структуру, а себе он подыскивал кресло чиновника. Сколько времени он провел в Беларуси и требовал ли Киев его экстрадиции — неизвестно. Очевидно одно: Павленко не только не предстал перед украинским судом, но благополучно вернулся в ДНР, где уже в декабре 2015-го указом Захарченко был назначен главой местного МГБ. Он остается на этой должности на момент написания книги. Беларусь стала пристанищем не только для беглого пособника Стрелкова, но и для бывших бойцов спецподразделения «Беркут», принимавших участие в столкновениях с протестующими на Майдане. В июне 2017 года волонтерское сообщество InformNapalm опубликовало расследование, где сообщалось, что в Беларусь перебрались «беркутовцы» Сергей Гавриляк, Сергей Панасенко и Николай Стогорняк. Причем последний устроился в беларуский ОМОН и в марте 2017-го свидетельствовал в суде против задержанных политических активистов.

…Наше интервью с Колядой в сентябре 2015-го закончилось далеко за полночь. Мы беседовали в фойе гостиницы в городе Иваново, куда боевик специально приехал из деревни. Когда консьержка попросила из-за позднего времени выпроводить гостя, Коляда возмутился: «За такое в Торезе давно сожгли бы эту гостиницу! Еще указывать будет! — и добавил на прощание, как бы оправдываясь за резкость: — Понимаете, я родился там, где с детства “имели” закон».

Глава СБУ Василий Грицак заявил, что Украина считает членов «ЧВК Вагнера» бойцами вооруженных сил Российской Федерации… Глава СБУ отметил, что «группа Вагнера» финансируется из закрытой части государственного бюджета РФ, и в 2017 году финансирование увеличено на 185 млн рублей. Что касается этнического состава группы, то, по словам В. Грицака, Службой безопасности Украины установлено около 40 бойцов — граждан Украины, а 95 % ЧВК — это граждане РФ. «У нас есть данные о том, что 95 % членов “ЧВК Вагнера” — граждане Российской Федерации. Как правило, это бывший спецназ, “ГРУшники”, десантники и так далее», — сказал он.

Из заметки «Интерфакс-Украина» от 7 октября 2017 года

Начиная рассказ про «ЧВК Вагнера», следует сразу определиться с терминологией. Частные военные компании — это негосударственные коммерческие предприятия, которые предлагают услуги в сфере охраны и обеспечения безопасности, что нередко предполагает участие в вооруженных столкновениях. Хотя их подрядчиком вполне может выступать правительство, легальные ЧВК не используются для выполнения исключительно военных задач, тем более в наступательных операциях — в противном случае их сотрудники однозначно подпадают под статус наемников. ООН приняла Конвенцию о запрещении вербовки, использования, финансирования и обучения наемников еще в 1989 году. Хрестоматийным примером современной частной военной компании является американская Blackwater, выполнявшая правительственные заказы в ходе войны в Ираке и в Афганистане.

Однако «ЧВК Вагнера» — вовсе не частная военная компания в классическом понимании. Она не является коммерческой и негосударственной структурой. Это засекреченное подразделение российской армии, финансируемое государством и выполняющее особые боевые задачи. И за успешное выполнение этих задач «вагнеровцы» получают государственные награды. Поэтому мы будем использовать наименование «ЧВК Вагнера» лишь как условное обозначение. В то же время самих «вагнеровцев» можно называть наемниками, так как они соответствуют классическим признакам этого понятия, закрепленным в ст. 47 первого Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 1977 года. А именно: воюют за деньги, их заработки существенно превышают жалованье в вооруженных силах, но при этом частью регулярной армии «ЧВК Вагнера» официально не считается.