В конце сентября 2014 года российские хакеры слили в сеть списки личного состава батальона «Донбасс», где в том числе фигурировал Полойко. Последствия наступили не сразу. Хотя добровольцу уже тогда показалось, что за ним началась слежка, в октябре он все же благополучно уехал в Украину, к будущей супруге Вите. Параллельно в это время Полойко занимался продажей своей квартиры в Барановичах. Когда осенью доброволец ненадолго вернулся в Украину, он получил на электронную почту письмо от потенциального покупателя — мол, берем квартиру, приезжайте. Под видом этого покупателя Дмитрию Полойко писал сотрудник КГБ.
«В принципе, я уже чувствовал что меня могут взять. Мы сразу договорились с Витой, что делать будем в случае ареста», — вспоминает доброволец. Почему Полойко все же решил рискнуть и приехать в Беларусь? Рассуждал так: документ в виде таблицы Exсel, опубликованный хакерами в интернете, — это не доказательство. А больше нигде он не засветился. Поэтому если самому не признаваться — чекисты ничего доказать не смогут. А в себе Дмитрий Полойко был уверен. «Я не особо и боялся, — признается он. — Думал, что даже если арестуют — все равно выкручусь. У них ведь нет доказательств».
Когда поезд прибыл на железнодорожный вокзал в Барановичах, Полойко увидел, как к его вагону идут милиционеры и несколько чекистов в штатском. Дмитрий успел позвонить Вите и сказать кодовую фразу: «Беларусам не разрешают жениться на украинках». Это значило: его задерживают и нужно действовать. Вита сразу стала обзванивать беларуских политиков и правозащитников, знавших Полойко. Но шум поднимался именно в контексте политических репрессий в Беларуси, про участие в АТО — ни слова.
«Я выхожу из вагона, а они подходят. “Вы — Полойко Дмитрий Юрьевич?”, — спрашивают. Мол, проверка документов, вы похожи на какого-то преступника. Я уже заулыбался. Паспорт сразу забрал один из милиционеров, и меня повели в железнодорожный отдел милиции. Обыскали. Люди в штатском, сотрудники КГБ, командовали. Завели в кабинет. Заговорили про списки батальона — мол, есть информация на тебя. “Ты воевал? Знаешь других беларусов в добробатах?” Я говорю: “Ничего не знаю”. Я, мол, по интернету познакомился с девушкой в Украине и приехал к ней в гости. “Что делал все это время?” — “Ну, когда она на работу ходила, я в интернете сидел, купаться на речку ходил”. — “А как твои данные в списки “Донбасса” попали?” — “Ну, мало ли, говорю. Когда, например, покупаешь сим-карту нужно же паспорт показывать», — рассказывает Полойко.
Ситуация сложилась патовая: при личном досмотре у Полойко ничего не нашли, участие в АТО он отрицал. Доказательств не было. Арестовать человека только на основании какой-то Excel — перебор даже для беларуского КГБ. Но и сдаваться чекисты не собирались. Продержав допоздна в железнодорожном отделе милиции, Полойко отпустили. Однако сразу же, в аллее рядом с вокзалом, без каких-либо объяснений добровольца задержала милиция. Его отвезли в милицейский участок, посадили в «обезьянник». А на следующий день осудили на 10 суток административного ареста по наспех выдуманному протоколу, который Дмитрию даже не показали. В случае с этой «административкой» силовики прибегли к банальному трюку: за годы правления Лукашенко тысячи активистов прошли через подобный судебный цирк.
В изоляторе временного содержания Дмитрия Полойко сначала посадили к «суточникам», а затем перевели в камеру к подследственным. Подсадили к нему уголовника, очевидно, «стукача», который выпытывал у Полойко детали его жизни в Украине. Каждый день его водили на беседы к сотрудникам КГБ — они пытались запугать добровольца уголовным преследованием или просто «большими проблемами». Но Полойко нисколько не отклонился от легенды.
Беларуские СМИ к этому времени уже вовсю писали про задержание бывшего активиста оппозиции, которого КГБ подозревает в наемничестве из-за слива «КиберБеркута». Пока Полойко сидел, независимое информационное агентство БелаПАН позвонило другим беларусам из батальона «Донбасс», и один из них — Игорь Клевко (Лев) — фактически подтвердил: задержание Полойко связано с тем, что он имеет отношение к «Донбассу». «Распечатали КГБэшники эту статью и мне на стол — на, читай, мы все знаем про тебя. А я посмотрел и говорю: “Ну, мало ли что в интернете пишут?..” Короче, я досидел свои 10 суток и вышел», — вспоминает Полойко.
Но это был еще не конец истории. Чтобы не допустить возвращения Полойко в Украину, его поставили на профилактический учет КГБ. Согласно закону «Об основах деятельности по профилактике правонарушений», на профилактический учет в органы госбезопасности ставят граждан, «по которым в ходе оперативно-розыскной деятельности, предварительного расследования по уголовным делам получены сведения о деяниях, которые могут создать угрозу национальной безопасности Республики Беларусь, причинить вред государственным или общественным интересам, правам, свободам, законным интересам других граждан, а также привести впоследствии к совершению преступления»[55]. Таким людям, в частности, запрещен выезд из страны. Как это часто бывает в Беларуси, закон трактовался максимально широко. Например, в 2012 году под прикрытием «профилактического учета» КГБ активно вносил оппозиционных политиков в список невыездных. Это было своеобразной местью за то, что оппозиция поддержала визовые санкции Запада против руководства Беларуси — мол, если нас в Европу не пускают, то и вам о брюсселях и парижах придется забыть. Однако нарушение международных обязательств Беларуси о свободе передвижения граждан слишком бросалось в глаза, и под угрозой дальнейшего осложнения отношений с Западом политические списки невыездных пришлось отменить. Но в случае с Дмитрием Полойко чекисты решили точечно вернуться к уже подзабытым методам. По словам добровольца, у его родственников КГБ также на всякий случай взял подписку о невыезде. «Родственники даже разговаривать со мной боялись после этого», — вспоминает он.
В январе 2015 года к Полойко в Беларусь приехала его невеста Вита, и они за три дня расписались без свидетелей, никого об этом не оповещая. «КГБисты тоже не сразу узнали. Однако теперь мне можно было добиваться выезда на воссоединение семьи, а этого мне нельзя запретить по международным договорам. Все-таки Беларусь — не Северная Корея», — говорит Полойко. Доброволец стал забрасывать КГБ заявлениями, допекать звонками, требуя снять себя с профилактического учета. Чекисты же продолжали искать рычаги давления. За супругой добровольца следили. Когда после свадьбы Вита возвращалась домой, ей пытались подкинуть наркотики прямо в поезде — случайный человек якобы хотел передать родственникам в Украину медикаменты. «А она все поняла: человек ведь зашел в вагон и сразу целенаправленно подошел к ней с такой просьбой, — рассказывает Полойко. — Потом все это подтвердили в КГБ. Они ж не хотели меня отпускать. Говорят: “Ну, пусть жена приезжает в Беларусь”. Я им сказал: “Она не приедет, потому что вы хотели ей подкинуть наркотики и посадить”. И потом в разговоре они обмолвились: мол, передай, пусть она не боится, мы ее больше трогать не будем. Что значит “больше”?!»
Наконец 19 апреля 2015 года Дмитрия Полойко сняли с профилактического учета КГБ. Вскоре беларуский доброволец благополучно уехал в Украину. В январе 2016 года он подписал контракт с ВСУ.
Полойко посчастливилось уйти от КГБ: все обошлось слежкой, запугиванием, 10 сутками ареста и 4 месяцами профилактического учета. Ничего страшного, в сущности. Но эта история начинает играть совершенно другими красками, если сравнить ее с тем, как описывают свои встречи с КГБ боевики — например Сергей Бондарь, Константин Фофанов или Сергей Трофимов (см. главы 12 и 18). Никто не запрещал им выезжать из страны, не запугивал и не устраивал провокаций — они беспрепятственно курсировали между Беларусью и Донбассом. При этом, против перечисленных боевиков у чекистов были все доказательства, включая их личные признания. То, что симпатии беларуского КГБ были на стороне боевиков, Полойко не удивляет. Эта предвзятость бросалась в глаза и на допросах. «КГБэшники говорили: “Если будут проблемы в Беларуси, ты же будешь воевать против нас”. “Чего это я буду против вас? — спрашиваю. — Я-то лично за Беларусь воевать буду. А вот за кого вы — не знаю”. Они, конечно, имели в виду, что если Запад на Беларусь нападет… Они ведь пророссийские: в их же понимании Россия на Беларусь напасть не может. А раз я в Украине воюю против России, значит и здесь буду против России воевать», — объясняет он.
