Выглядело это так, как будто Фроорн пытался вычислить наилучший способ обезопасить каждую часть здания или ряд комнат.

Часы Руби пискнули, и она подскочила. Муха на циферблате мерцала желтым светом, что означало «ВНИМАНИЕ!» Потом на экране появилось сообщение.

Руби последовала указаниям и быстро вышла из шифровальной – как оказалось, вовремя, потому что когда она быстрым шагом шла по коридору, то наткнулась на Фроорна, идущего ей навстречу.

– А-а, ты вернулась, – произнес он неспешно, растягивая слова, как будто только что обнаружил нечто неприятное на подошве своего ботинка.

– Привет, Фрогорн, – произнесла Руби, намеренно произнеся «немое Г» так отчетливо, что слово «Фрог»[4] нельзя было не различить. Фроорна это явно разозлило.

– Как жаль, в детском лагере тебе не понравилось?

– В Лагере Гениев, ты имеешь в виду? – отозвалась Руби. – Да нет, там было весело, но ты же знаешь, как говорят: слишком много веселья – это скучно. Так что, полагаю, к лучшему, что я на тебя наткнулась.

– А мне кажется, что день будет ужасный, – возразил Фроорн. – Зеленые дни – это всегда такая скучища.

– Что ты несешь, какие зеленые дни? Черт возьми, Фрогорн, тебе иногда надо выходить наружу на часок-другой, проветривать голову.

– Я бы так и сделал, если бы кто-то мог взять на себя мою работу, но с тех пор, как мы потеряли Лопес, нам так и не удалось нанять кого-нибудь, у кого есть хотя бы одно мозговое полушарие.

– Странно, что ты еще не упомянул Брэдли Бейкера, а то вас всех послушать, так он был прямо единственным светом в окошке.

– Он действительно был светом в окошке, – заявил Фроорн. – Именно так – солнечным лучом. И хотя он мертв и канул во тьму, он никогда не был и никогда не будет бледной пародией на агента, как некая маленькая девочка, живущая в мире розовых пони.

– Ого, Фрогорн, ты прямо цветные картинки рисуешь. Значит, ты утверждаешь, что Бейкер был солнечно-желтым, а я безвкусно-розовая – кстати, терпеть не могу это цвет? А какой тогда ты – картофельно-коричневый?

– Я тот, кому положено здесь находиться, а вот положено ли тебе? Одной маленькой девочке, кажется, пора иди в школу. – Он демонстративно посмотрел на свои часы.

– Никто не говорил такого о Брэдли Бейкере, а разве он не был всего лишь маленьким мальчиком, когда начинал свою работу здесь? – спросила Руби. Ее замечание достигло нужного эффекта.

– Брэдли Бейкер никогда не был всего лишь маленьким мальчиком! Он был необыкновенным талантом, подобного которому мы никогда больше не найдем.

– Помешались вы все, что ли, на Брэдли Бейкере? Я еще не услышала ни одного реального факта – в чем этот олух отличался от всех остальных.

Фроорн отшатнулся, словно получив пощечину.

– Что?! – переспросил он.

РУБИ: Вы все говорите о нем как о каком-нибудь суперагенте, но он просто получал и выполнял приказы – точно так же, как ты, точно так же, как я, точно так же, как любой агент в этом здании.

ФРООРН: Бейкер получал приказы, потому что это была его работа. Это не значит, что он не был способен сам принимать решения.

РУБИ: И ты утверждаешь, что он принимал собственные решения?

ФРООРН: Конечно, принимал, он был агентом высокого класса и играл по собственным правилам.

РУБИ: Так он был нарушителем дисциплины, ренегатом, присвоившим власть, типа того?

ФРООРН: Нет! Я сказал не это, совсем не это! Он никогда не делал ничего, подрывающего авторитет нашего агентства!

РУБИ: Не поняла, теперь ты говоришь мне, что он был послушной овечкой? Соберись с мыслями, Фрогорн: или у него хватало духу и инициативности, или он был просто еще одним командным игроком разряда «слушай и делай, что велено».

ФРООРН: То, чего ты не знаешь об инициативности и героизме Брэдли Бейкера, настолько велико, что не влезет в этот вестибюль. Бейкер был агентом, каких один на миллион!

РУБИ (зевая): Ну да, все только об этом и твердят, но звучит это как обычное сотрясение воздуха, если хочешь знать мое мнение.

ФРООРН: Никто не хочет знать твое мнение.

РУБИ: Да, и почему бы это? Полагаю, потому, что никому не хватает твердости услышать истину.

ФРООРН: И что же это за «истина»?

РУБИ: Да просто то, что есть агенты и не менее талантливые, чем он.

Фроорн прищурился.

– Ты действительно считаешь, что хотя бы близко подошла к тому классу, которого достиг агент Бейкер?

Руби лишь бросила на него взгляд, в котором читалось: «А что, если я действительно так считаю?» Фроорн отреагировал именно так, как она надеялась: он не стал отмалчиваться.

– Идем со мной, – велел он.

– Куда это мы? – Они направились в противоположную сторону, и Руби с большим трудом успевала за Фроорном. Дойдя до своего кабинета, он открыл дверь и раздраженно-нетерпеливым жестом пригласил ее внутрь.

Ее визиты в этот кабинет были редкими и обычно очень короткими, так что, вероятно, не следовало удивляться тому, что все здесь было распределено по цветовому коду, и не просто по-спектровски, но еще и по-фроорновски. Например, календарь его был размечен так: понедельники изумрудно-зеленые, вторники желтые. Декабрь темно-синий.

Фроорн был одет в новенький, с иголочки, костюм с едва заметным блеском, и в тон ему была подобрана новая блестящая ручка в стальном корпусе. Она висела у него на шее на серебристом шнурке. «Кто так делает? – подумала Руби. – Кто носит ручку на шее? Ну хорошо, миссис Дриско носит, но это же миссис Дриско, чего еще от нее ждать? Но этот-то мог бы и не творить таких глупостей. Болван – он во всем болван и есть».

ФРООРН: Ты считаешь, что расшифровка сложнейшего кода, которая позволила нам предотвратить утечку секретных правительственных досье, – это не ценное достижение?

РУБИ: Конечно, ценное, я просто хочу сказать – настолько ли оно выдающееся? Он ведь был дешифровщиком, верно, так разве это не повседневная работа для агента его ранга и специализации?

ФРООРН: А как насчет того, чтобы, еще будучи младшим агентом, столкнуться с Графом – лично, практически лицом к лицу встретиться с этим монстром и остаться в живых? Он был первым агентом «Спектра», пережившим такую встречу.

РУБИ: Ты имеешь в виду – так же, как это сделала я? – Она внимательно изучила свои ногти. – И не один раз, если уж на то пошло.

ФРООРН: Тебе просто повезло, малявка, в этом не было никакого героизма. Бейкер был захвачен Графом в плен и спасен специальным отрядом агентов «Спектра».

РУБИ: А я спаслась сама, так что это можно засчитать мне как дополнительный балл.

ФРООРН: Ты спаслась только благодаря снаряжению «Спектра».

РУБИ: А разве Бейкер не так выбирался из неприятностей много раз? Наверняка без «спасательных часов» он не обходился.

ФРООРН: Ему их выдали официально, а ты взяла их без разрешения.

РУБИ: Так вот в чем разница между героем и не героем – в подписи на какой-то бумажке?

ФРООРН: Если ты хочешь быть агентом «Спектра», то должна вести себя, как агент «Спектра».

Руби многое была бы не прочь сказать в ответ на это снисходительное замечание, однако она понимала, что не следует чрезмерно злить Фроорна, – а то он может просто выгнать ее и отказаться с ней разговаривать.