— Слав? — в голосе Эда явно чувствуется вина. Ну, да, — кому приятно приносить дурные вести? Особенно — лучшим друзьям? — Слав, да не психуй ты так. Все они, — шалавы продажные и ничего не стоят.

Дыши, Бурин, дыши! Потому что то, что сейчас обожгло все мои внутренности, меня вместе с машиной сейчас спалит на хрен.

— Слава? — Эдик уже орет. — Слав! Ты там хотя бы не за рулем?

— Все нормально, — хрипло выплевываю я в трубку, понимая, что в горле пересохло, как в Сахаре. — Спасибо, друг.

Отключая, швыряю айфон на заднее сидение. Звонка мне явно ждать уже нет смысла. Резко разворачиваю машину и рву в «Искру». Честное слово, разнесу когда-нибудь этот, когда-то любимый кабак! Вместе с его блядским хозяином! Одним он, бля, машинки покупает, а другим, — платьешки! И все, главное, — ярко-красное! Это у него что, метка такая? И чего это МОЕЙ Лере он так помелочился? Не ублажила на машинку за полчаса?

Но я, мать вашу, просто должен ее увидеть! Пусть мне в глаза все скажет, — какого ж хрена было играть в прятки? Или думала, что еще неизвестно, как карта ляжет? Может, Артурчику она еще и не понравится, тогда и Бурин на всякий случай под рукой сгодится? А? А как же зато мы смущались от поцелуя, Господи ты Боже мой! Еще одна актриса, бля, — куда там той несчастной Риммке!

Врываюсь в поганый ночник, кажется, слегка порастолкав столы. Но мне сейчас насрать, — и лучше бы никому не вякнуть, а то, попав сейчас под горячую руку, просто убью на хрен! И не замечу! Эд и Тоха таки ведут свое представление и я замечаю, как бледнеют и напрягаются их лица. Не, парни, даже при всем желании вы меня сейчас не удержите, — только стены собой пробьете, если сунетесь! Но у них и возможности попытаться нет, — не прекращать же на полуслове!

Останавливаюсь, как растерянный бык, по обеим сторонам от которого по красной тряпке, — причем, одна из них, — в прямом смысле слова. Надета, — тьфу же, дрянь какая, вообще даже бедра не прикрывающая, на улыбающейся всем без разбора такими же размалеванными губами Лерочке, и вторая, — дверь кабинета Артура. Даже и не знаю, с чего бы начать…

Хотя… Артура я всегда убить успею, а это лживое чудовище под маской ангела пусть сейчас выскажет мне все в лицо!

Парни явно успокаиваются, замечая, что я иду в другую сторону. Не-не, расслабляться рано! До Артура просто очередь пока не дошла. Вплотную подхожу к Лере, и… Замираю, даже не зная, что сейчас сказать. Только наблюдаю, как улыбка стирается с ее лица, а глаза широко распахиваются. Актриса, мать твою!

— А я и не знал, что связался со шлюхой, — шиплю со всей злобой, на которую только способен, сжимая ее руки. — А че смущалась — то так, девчушка? Руками трогать не давала, а? В кабинете Артурчика раздеваться я посмотрю, ни разу не смутилась? Или тебе тряпки просто были нужны? И что ж ты ему сделала за эту тряпку? Дала хоть руками потрогать все, к чему тянулся? Дала… И не только руками, да, малыш? Или ты его губками радовала? А? Так, может, и меня так развлечешь, — я тебе получше чего-то прикуплю этого лоскутка!

Она так и замирает с полуоткрытым ртом, а глаза становятся, кажется, вообще на пол лица. И я уже начинаю себя ненавидеть, глядя, как они медленно наполняются слезами.

— Я… — она задыхается. — Я здесь работаю… Как ты…

— Как я узнал? — все равно, уже не мог остановиться. — Думала, все пройдет тихо, а я и дальше, как дурачок, буду за тобой бегать, пока ты тут будешь…. В кабинетах закрываться!

— Убирайся! — голос такой тихий, что я бы и не расслышал, если бы не был так близко. — Вообще! Навсегда!

— Да уж, конечно, — ядовито выплевываю ей в лицо каждую букву. — Не очень- то хочется быть одним из толпы! Хороших тебе тряпок от женатых любовников!

Разворачиваюсь и иду от нее подальше. Бля, меня же сейчас совсем разорвет. Лучше бы я ее такую и не видел!

— Отстаньте, — шиплю Антону и Эду, которые уже спустились со сцены и теперь повисли у меня на руках. — Все нормально. Я просто ухожу.

Нет у меня сейчас сил посмотреть на морду Артура. Выползти бы отсюда. Даже не представлял, что бывает на свете такая боль. Когда все внутри тебя просто дробится. Я думал, что страдал из-за Инги? То вообще была херня, так, — щекотка по душе! А вот сейчас… Кажется, я заскулю и сдохну! И даже не доползу до выхода из этого поганого места!

— Точно? Доберешься? — Эд растерянно заглядывает мне в глаза. — Слав, мы просто сейчас не можем уйти! Давай ты просто присядешь, выпьешь чего-нибудь, а я пока Глеба наберу…

— Ты охренел? — я смотрю на него, как на полоумного. Чтобы я? Здесь? Что он говорит? Посидел? В этом долбанном месте, где Лерочка обслуживает хозяев даже не жизни?

— Слава, мы за тебя волнуемся.

— Я доберусь. Спасибо, что позвонил, друг.

Хорошо, что сразу меня отпускают, иначе… Иначе я бы сорвался и отшвырнул бы, не посмотрел бы, что друзья. Просто не могу. Не могу даже переносить здешний воздух. А как представлю ее в том кабинете перед ним на коленях…

Сажусь в тачку и гоню по вечернему городу. Сейчас — только домой, и лучше бы там закрыться на все замки. Иначе или разобьюсь на хрен, или реально кого-нибудь убью. Вваливаюсь в квартиру, благодаря своего ангела-хранителя за то, что хотя бы доехал и реально просто начинаю выть, обхватив руками голову. Как собака, вот честное, бля, слово! Как же я так повелся?! А?!

В полубреду отвечаю на звонок. Парни, наверное, волнуются, нужно им ответить, — я бы и сам никого из них в таком раздрае не отпустил.

— Ты совсем охренел, Бурин? — слышу орущий голос Милы.

— Я? — меня вдруг прорывает и я начинаю хохотать, как идиот. — Я охренел, детка? Серьезно? Да я, блядь, даже рюмки ни одной не разбил в вашей поганой забегаловке!

— Бурин, — она натужно вдыхает. — А тебе не пришло в голову, что Лера просто устроилась на работу? Ей жить, между прочим, на что-то нужно? Или ты думаешь, она святым духом, мать твою, питаться должна? Или тебе совсем уже все мозги там на твоем боксе отбили?

— Ага! — я продолжаю хохотать, вот прям до слез. — Для этого все обязательно закрываются с мужиком в его кабинете и раздеваются. Именно, чтобы на хлебушек подзаработать.

— Придурок ты, — зло шипит Мила. — Она в форму переодевалась. Ты что, — без глаз в «Искре» годами уже сидишь? Никогда не видел, что распорядитель и администратор всегда в одинаковых красных платьях? И она, между прочим, со мной в этом кабинете закрылась. СО МНОЙ!!! ВДВОЕМ, придурок ты конченный!

— И я, значит, должен взять и тебе сейчас поверить, — ну да, конечно, ей — так в первую очередь! Особенно после того, как Артур ей за красивые глаза тачку прикупил! — я зло смеюсь, но уже без истерики. Меня уже даже не трусит, просто накрывает какой-то совсем уж поганой пеленой мрака. Все они такие, абсолютно все, прав Эд. Только вот от этой мысли становится очень уж хреново. Потому что хочется чего-то большего, чем просто трах, за который ты заплатишь. Меня будто в помои завернули. Жидкие. И уже полежавшие пару деньков на солнце. Интересно, Лера с самого начала такой и была, или это пару дней столичной жизни ее научили устраиваться в ней? Под чужой член…

— Как хочешь, — едко вздохнула Мила. — Но, если не веришь, то даже близко больше к Лере не подходи! Из-за тебя она в таком состоянии, как будто бы ее убили!

Ага, из-за меня, конечно. Если тут кого-то сегодня и убили, то, кажется, меня…

Молча сбрасываю звонок, и сползаю по стенке на ковер, обхватив голов руками. И что-то такое плывет перед глазами, — кажется, распорядительницы действительно всегда носили такую одежду… Или это меня уже просто начинает глючить?

Лера.

Я будто неживая. Совсем. После шикарного выступления Бурина так колотить начало, что девчонкам пришлось меня отпаивать каким-то успокоительным. В жизни ничего такого не пила, а Мила с Ксаной влили в меня, кажется, лошадиную дозу. Хорошо еще, что я с ними работаю, а то вообще не представляю, что бы со мной было.