Хм, а ведь я тоже часть этого народа. Я средоточие всех его сил, а значит, чтобы понять его, я могу прислушаться к себе. Там, внутри собственной души я смогу найти все ответы, мне не нужно для этого ни ритуалов, ни долгих расследований. Всё тут, прямо сейчас, прямо здесь. Как хорошо это понимать. Нет, не понимать – чувствовать. Никто не учил меня этому, не показывал примера, именно поэтому я точно знала, что делать!

Я села на холодный камень, скрестив ноги, и закрыла глаза. Плавно не то ветер окутал меня, не то я окутала порыв воздуха собой. Как же быстро я могу заглянуть в себя, подобно книге: сняла с полки, сдула пыль и открыла. Вот он, весь мир вокруг меня. А я часть его. Или это он часть меня? Уже не разберёшь, такой огромной я стала. Я вселенная. Вселенная, скажи, что не так? Что случилось с тобой?

Глаза застилал пушистый белый свет. Где мои руки? Где ноги? Я не чувствую даже собственных пальцев, это так здорово. Кто ты? Ответь мне.

– Это я.

– Кто «я»?

– Я, это ты, а ты это я.

Прямо в лицо мне улыбнулись глубокие синие глаза. Чудесное божественное создание, возникшее из этого света, игриво повело хвостом и отстранилось. Это что-то удивительно прекрасное. Но у неё моё лицо, моё тело, мои движения. Это я? Неужели я тоже могу быть настолько прекрасной?

– Да, можешь. Потому что ты, это я, а я есть – любовь. И гнев, и страх, и боль, и счастье. Я твоя душа. Спрашивай.

– Я буду спрашивать у самой себя?

– Да.

– И я смогу ответить сама себе на вопросы, ответы на которые не знаю?

– Да. Потому что ты знаешь ответы.

И сразу, не успев даже подумать:

– Где Эстэриол?

– Его больше нет. Он ушёл.

О боги, нет! Я же знала! Как глупо задавать самой себе вопрос, когда знаешь, что получишь честный ответ…

– Я увижу его когда-нибудь ещё?

– Нет.

– Он любил меня?

– Да, больше жизни. Больше собственной магии.

Немного помедлила. Надо что-то делать.

– Что мне сделать, чтобы боль ушла?

– Отпустить его.

Так просто? Хочется смеяться и рвать свою плоть на части. Так просто! Да знаю я!

– Я не могу. Хочу, но не могу. Я думала, что отпустила его на похоронах, но теперь понимаю, что боль всё ещё тут. Не выгнать, не вымарать!

– Я знаю. Но это всего лишь человеческие эмоции, – красивые синие глаза с вертикальными зрачками потемнели, она скорбела вместе со мной. Ну да, это ведь я и есть. – Ты дала ему всё, что он должен был получить, а он дал тебе столько же. Ваша жизнь закончена, теперь началась твоя. Не думай о том, что могло бы быть, не думай о том, что ты потеряла. Помни его любовь. Она согреет твоё сердце и исцелит твои раны. Она всегда с тобой, и эта любовь не приносит боли.

– Спасибо…

– Спрашивай.

По коже прошёлся холодок и я оскалилась:

– Где Вортам?

– Не здесь.

– А где? А если он прямо сейчас откуда-нибудь…

– Нет.

– Почему?

– Он оставил тебя «развлекаться».

– Тварь!

Она-я не ответила, усмехнулась грустно сама себе. Да, не до него сейчас, у меня есть обязанности, личное подождёт. Оставлю на сладкое.

– Правильно.

Да, пожалуй, я способна перейти к делу, эта беззащитность и ранимость выводит меня из себя. Пора что-то делать или я с ума сойду!

– Это сложно, – начала я. – Я теперь в ответе за целый народ. Я совсем не знаю, что мне делать? Я чувствую себя такой маленькой и глупой. Я же их мечта! А теперь я свершилась, и оказалась маленькой тупой звездой, сбежавшей от родителей.

– Ты та, кого они ждали. И ты была послана им такая, какая есть, потому что только такая ты можешь дать им то, что необходимо.

– Тогда в чём моя задача? Что я могу им дать? Что я должна сделать?

– Сидиен спит. А пока он спит под кружевом древнего заклятия, их жизненная сила утекает. Она здесь, но её не поймать, не выпустить. Ты найдёшь её, но прежде у тебя есть ещё дело.

– Какое?

– Слушай…

Откуда-то издалека донёсся жалобный возглас. Непонятно, наяву или просто почудился. Я не смогла расслышать слова.

– Кто это? – всё ещё не выныривая из светлого тумана, спросила я.

– Ты услышишь, уже скоро, ещё есть немного времени.

– Но мне всё равно, наверное, уже пора бежать?

– Ты забыла спросить у меня ещё кое-что.

– Но я не помню. Что я забыла спросить у тебя?

– Древнее заклятье. Ты ещё не поняла, но уже чувствуешь. Оно пробудилось. Твой приход нарушил его покой, и теперь его сила аккумулируется. Ты найдёшь место, но не опоздай. Если его не остановить, оно натворит дел… ведь в его распоряжении сила сотен тысяч тигров столетиями стекавшая в него.

– А как же я остановлю его?

– Этого я ещё не знаю. Но знаю, что ответ ты найдёшь.

Вдруг я вновь услышала тот странный возглас, но теперь он звучал вполне отчётливо.

– Ну вот, – проговорило моё синеглазое отражение, – теперь пора.

И исчезла, вместе с растворившимся туманом. Я сидела на холодном камне, а подо мной светился огоньками уже погрузившийся в вечерний мрак Сидиен.

– Арин!!! Арин пропал!!! Мой сынок! Эбайдин, помоги!!!

Рыжая тигрица бегом поднималась к замку, голося на всю округу. К ней сбегались зеваки и следовали за ней наверх.

– Эбайдин! Мой сын пропал! Арин!

Красный сбежал по лестнице к растрёпанной и заплаканной тигрице.

– Что случилось, Фируза?

– Мой сын! Он пропал! Я шла к дому, он не отставал, а потом резко исчез! Я звала его, звала, но он не отзывался! Мне показалось, что он кричал!

– Он не мог убежать сам? – Эбайдин взял её за руки, пытаясь остановить нарастающие рыдания.

– Нет… Он послушный мальчик. Мне показалось, что я слышала его крик!

Фируза вновь зарыдала.

Я благодарила богов, за мою новую силу. Расстояние от вершины скалы до Кровавого ристалища я смогла преодолеть в считанные минуты. У порога замка на площадной брусчатке сидела женщина и самозабвенно рыдала, а Эбайдин, стоявший возле неё, тщетно старался успокоить безутешную мать.

– Что случилось, – подбежав, рыкнула я.

– У Фирузы пропал сын. Она говорит, что слышала его крик. Я не знаю, кто мог напасть на него, это немыслимо здесь, в Сидиене! Ни один тигр не обидит дитя!

– Веди, – строго сказала я, поднимая тигрицу на ноги. Надеюсь, это не то, что я подумала.

Фируза, шаря безумными глазами, устремилась вниз с холма, за ней потянулись остальные. Эбайдин громко отдал приказ о том, чтобы оповестили весь город и подняли на поиски всех, кто мог помочь. Его указания быстро обежали весь Сидиен, и на улицах стало светло от факелов – не у всех тигров было такое отличное зрение ночью, как у меня и Натора. Заглядывали в каждый угол. Отряд охотников отправился прочёсывать ближайшие леса, но мальчик как в воду канул.

– Как он выглядел? – спросила я на бегу.

– Серый. Лет восемь, – ответил Эбайдин.

– У него голубые глаза и курносый нос, – добавила тигрица. – В льняной рубашке и голубых штанах.

– Боги, он же даже ещё не научился контролировать перевоплощение! – ругнулся красный, и пояснил мне. – Если у ребёнка ещё нет одежды из его шерсти, значит, он ещё не до конца владеет тигриной силой. У пепельных такое случается… Совсем малец!

Мы обошли весь город вдоль и поперёк, но не нашли даже следов. Натор, суетившийся рядом, всё шептал что-то и подвывал – видимо призывал свою магию – но толку не было и от этого. Вот не понимаю почему, какого лысого беса у меня тоже ровным счётом ничего не получалось?! Я прислушивалась к самым глубинам своего подсознания, раз за разом задавая один вопрос: «Где он?», и раз за разом получала простой и лаконичный ответ: «Не здесь». «А где, Далин тебя дери?!» – так и хотелось завопить мне, но ответ был тот же: «Не здесь».

Я уже начала покрываться холодным потом. Неужели его засосало этой неведомой дрянью, с которой мне предстоит сразиться? Но всё оказалось намного прозаичнее. На очередной мой мысленный вопрос вдруг пришёл совершенно неуместный ответ: «Наверху чужие». И как в подтверждение этому, спотыкаясь на ходу, к нам сбежал один из жёлтых стражников, крича, что у замка творится что-то неладное. Мы развернулись и бросились обратно.