– Что лишило? – я порывисто наклонилась к Натору, уже устав от предисловий и желая перейти к сути. – Так что ты раскопал? Выкладывай!

Белый суетно дёрнулся. Видимо привык рассказывать истории, а что его перебивают – нет.

– Я слушал землю… – начал он и пояснил в который раз для меня: – Это часть тигриной магии, я ощущаю народ, как любой белый. Нашу землю, Сидиен. Я, признаться, надеялся, что что-то изменится с твоим появлением, Аябэль, но пока узор силы прежний. И сегодня я не увидел ничего нового. Я разговаривал с тигрицами и у всех видел одно и то же, как и в земле Сидиена. Они будто спят. Плодородие нашей земли ушло. Даже ты могла заметить, Асфири, что наши поля уже не так богаты, как даже в твоём детстве, что фруктов на деревьях всё меньше, что скот плодится через силу. Это не только с тиграми происходит, вся наша долина перестаёт плодоносить! И с каждым годом это только усиливается!

– Как так? – удивилась я.

– Ничего себе?! – хором воскликнули Элни и Асфири. Эбайдин лишь молча разглядывал свои переплетённые пальцы.

– Вообще, у нас, в моём мире, тоже такая штука есть, – сказала я задумчиво, – нам на социологии рассказывали, что если народ уже давно существует, то начинает вырождаться. Вроде как природный механизм, или что-то похожее. У нас женщины не особо стремятся рожать и это считается нормально. Я и не думала, что это может быть проблемой, у нас населения хватает. Ну, это в сравнении со средними веками. Хотя моя… мама, вообще детей иметь не могла. Я иногда даже думала, зачем я сама родилась? Кому я нужна вообще? Тем более, если я такая тупая! Из книжек не вылезала, потому что нахер мне эта жизнь! И не делала ничего! И не хотела! Вот вам – я! Тупая, безграмотная, несмотря на почти высшее образование, избалованная и потонувшая в своих иллюзиях! Тряпка сопливая! Да если бы не вы, я бы никогда и не узнала, что могу что-то сделать для мира! Хоть для какого-то!

– Ая… Аябэль, на вот, выпей-ка вина.

Натор пододвинул кубок к моим дрожащим пальцам.

– Боги, как её прорвало-то… – поёжилась Асфири, – зачем так кричать-то?

– Простите, простите, – я отхлебнула из кубка, успокаиваясь. – Просто что-то нашло. Нервы сдают. Я рада, что теперь среди вас. И очень надеюсь, что смогу хоть чем-то помочь!

– Да уж, странный у тебя мир, – покачал головой Элни. – Но я бы всё равно мечтал побывать там.

– Нет, Элни, причём тут мир? Это я сама… не очень. А мир у нас нормальный. Наверное. Не знаю. Просто я… немного разволновалась. Какой-то бред несу…

– Так что же, Натор, тебе есть что добавить? – обратился к белому Эбайдин, стараясь увести разговор, чтобы дать мне передохнуть.

– Пожалуй, – тут же включился маг. – Хочу пояснить свои ощущения Аябэль, может, её магия сможет уловить причину. Я слушал землю. Живительная сила никуда не ушла из неё. Но в других землях, она циркулирует, обновляясь, она кипит как ручей, а здесь она замерла высыхающим болотом. Из неё уже почти нельзя напиться. То же самое и с народом. Они будто спят, жизнь куда-то уходит. Ты, Асфири, ещё молода и сил у тебя много, но я смотрел в глаза тиграм постарше. Они уже не хотят жить, не хотят бегать и веселиться, не хотят охотиться, им уже не интересно ничего. Будто их клонит в сон, и они не могут этому противиться. Все старейшины марту уже ни на что не годятся! Склочные старики, которые сами в себе разобраться не могут.

– А не проще ли переехать на другое место? – недоумённо заявил Элни.

– Да, действительно, не проще ли? – поддержала я друга.

– Нет, не проще, – хором возразили Эбайдин с Натором, и белый продолжил: – Во-первых, это наша исконная земля, мы не можем просто так покинуть свою родину. А во-вторых, всё не так просто. Сейчас уже сложно разобрать, но я уверен, что это земля перестала плодоносить из-за хандры тигров, а не наоборот. И куда бы мы ни ушли, мы заберём эту хандру с собой.

– Может, это проклятье? Вы не пробовали просить помощи у богов? – спросил Элни.

– Может быть, но тогда это проклятье такого порядка, с которым не справится ни один маг в Нелита. А богов просить бесполезно. Наш народ не поклоняется им. Как мы можем просить их о чём-то, если веками не приносили им дары и не чтили? Мы уважаем их, но просить не можем и не будем. Не принято, – Натор сверкнул глазами в мою сторону: – Но теперь у нас есть ты – наша богиня! И какая бы ты ни была, сила в тебе есть. Мы ждали тебя! И если ты не сможешь помочь нам, то уже никто не сможет.

– О-о-о, боги! – я потёрла виски. – Ладно, что-нибудь придумаем. А теперь, пожалуй, и правда пора поужинать, у меня от этих дебатов жуткий голод просыпается!

Эбайдин незаметно улыбнулся.

– Что ты намерена делать?

Натор спешил за моим размашистым шагом, будто ноги у него короче моих. Беспокоится. Я видела, что Эбайдин сам хотел пойти за мной, когда я ушла из-за стола, никого ни о чём не предупредив, да ещё и с таким лицом, что можно было подумать, что я вешаться собираюсь, но белый был ближе к выходу. Тепло на душе от этой заботы. И пусть что только из-за того, что я теперь богиня, но зато меня принимают такой, какая есть, увидели меня – дуру.

Впрочем, сейчас его забота была всё же лишней, нужно столько всего ещё уложить в голове по полочкам, а для этого стоит побыть одной.

– Послушаю землю, как ты сказал. Думаю – у меня получится.

После ментального прорыва тогда на горе я стала по-другому видеть мир. Всё никак не могла привыкнуть, даже не знала, что я умею? А теперь ещё и синяя вся стала, после этого вообще всё с ног на голову перевернулось. Но чутьё – это хорошо. Интуитивно научусь. Раз учителя больше нет…

Белый лавировал между ящиков и мешков какого-то склада на окраине города, стараясь поспеть за мной, уже пробиравшейся по тропинке между стен низеньких сараюшек.

– Можно мне с тобой?

– Я была бы рада, но если честно, хочу побыть одна, – всё же смогла сказать я и прибавила: – Не обижайся, пожалуйста. Мне нужно время, чтобы сосредоточится.

– Хорошо, – Натор кивнул и, остановившись возле крайнего дома, ещё несколько минут провожал меня обеспокоенным взглядом.

Боги, как же хорошо, наконец, размять ноги! Так, чтобы идти босиком по траве и идти. И чтобы никто не увязался, чтобы можно было подумать и отдохнуть от всех. Милые мои любимые друзья, я вас так люблю! Без вас я бы уже давно лежала высушенной бабочкой где-нибудь под кустом. Но боги видят, как вы мне надоели! Я хочу побыть одна, и это восхитительно! Шаги даются легко, ведь в моём теле мощь сотен и тысяч тигров. Приятно жадно вдыхать воздух, поднимаясь в гору, среди редкого леска. Сидиен за спиной, к нему уже тянутся липкие лапки сумерек. Последние усталые лучики солнца ещё цепляются за вершины скал, но туда я не доберусь сегодня – слишком далеко.

Камешки выскальзывали из-под ног, шелестя по пути вниз. Ветер, свежий чудный душистый ветер в лицо. Играй с моими волосами, тебе я рада сейчас. Эстэриол показал мне тебя. Ты такой же молчаливый и прохладный, как я. Мы созданы с тобой из одной стихии, из одного божественного желания. Молчи как я, шепчи что-то незаметно, если хочешь. Не успокаивай, не горюй, не смейся. Просто играй со мной, а я поиграю с тобой. Вот уже совсем близко вершина, куда я отправила своё ленивое тело, сейчас ещё чуть-чуть, и я откроюсь тебе со всех сторон, чтобы ты обнял меня вместе с ушками, хвостиком и грязными когтями. Да, вот она. Я вся твоя, на – бери меня.

Я стояла на краю невысокой скалы, возвышающейся стражем над долиной Сидиена. Весь город, как дитя в колыбели, свернулся калачиком передо мной, периодически попискивая голосами готовящихся ко сну жителей. Какой у меня замечательный слух теперь! Если я чуть-чуть прислушаюсь, я смогу разобрать, что шепчет малыш своей маме на ушко в тёмном уголке хижины на окраине, или спор двух разгильдяев на бревне возле ручья, и приглушённые ругательства растяпы, разбившего добротное глиняное блюдо. Маленький мирок под моим чутким присмотром. Что же случилось с тобой? Что за гадкая хворь поразила тебя? Почему вы гибните, сами не видя, как тело вашего народа поразила проказа? Может, это какой-то злой дух чинит тут своё тёмное дело? Нет, белые тигры нашли бы его, если бы всё было так просто. Так в чём же причина? Я хочу понять, хочу помочь.