– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, сделаю. Я видела твою душу – ты хороший. Тебе всего лишь не хватает опыта и уверенности, а это дело наживное.

– Что такое «имиджа»?

– Репутация, образ, то, как видят тебя люди. То есть тигры. А тебе нужно, чтобы они видели, какой ты на самом деле. Что ты смел, честен и глубоко верен своему народу.

– Но как? Я же всеми силами стараюсь показать им свои добрые намерения! Но теперь этого уже никто не видит.

– Ты уверен?

Красный замялся, а я улыбнулась ему:

– Уверена, что после нашего поединка многие уже поменяли своё мнение. Я думаю, нам осталось ещё немного для того, чтобы вернуть тебе доброе имя.

– Да, это было бы здорово, – он тоже улыбнулся, но как-то невесело, – но дело в том, что, помимо этого, есть ещё проблемы, с которыми у меня не получается справиться.

– Какие?

– Это… я не знаю, как объяснить, – теперь красный ещё больше посерьёзнел, пытаясь подобрать слова. – Об этом говорил ещё Хартхор. С каждым годом тигрят рожается всё меньше. Я бы с радостью взял вину на себя, на ошибки своего правления, но это началось ещё до моего рождения. Мы стараемся об этом не распространяться, но народ видит, что что-то не так. При моей бабке здесь жили три тысячи тигров, теперь же не насчитывается и одной. Мы вымираем. И я ничего не могу с этим сделать! Ни я, ни Натор! И самое страшное, что мне, из-за моей долгой жизни, скорее всего, предстоит увидеть, как погибнет Сидиен…

– А вот это уже проблема! – я озабоченно почесала затылок. – Пожалуй, нам нужно пригласить Натора для этой беседы, ты ведь не возражаешь?

– Нет. Раз ты говоришь, что я могу ему доверять…

– Да, Эбайдин, ты всё-таки дурак! – улыбнулась я ему.

– А почему ему можно, а мне нет? – Асфири полыхала праведным гневом у ворот замка, грозя поцарапать гладко выбритое личико молодого стражника. – Я – подруга Синего тигра! Ты должен впустить меня тоже!

– А как же я?! – подбежал Элни, услышав крики аж из конюшни, где обхаживал своего Мохнатика, вернувшегося с прогулки в поле. Конечно за время их расставания, меланхоличного пони миновали все беды и неприятности, что достались нам, но всё же фирь никак не мог доверить своего верного скакуна каким-то там громадинам с хвостами. Но у дверей замка творился какой-то непорядок, и его обязательно нужно было проконтролировать. – Почему это меня никто не позвал?!

– Вот именно, Фирус, ты должен пропустить нас! Натора ведь пустили! А я с ней знакома намного дольше, чем он! – Асфири стала нос к носу со смутившимся пареньком и сложила руки на груди, показывая свою непреклонность.

– Что там происходит? – над крыльцом показалась голова Эбайдина. Асфири задрала голову к балкону, на который не посчастливилось выйти красному, и обрушила гнев на него:

– Этот молокосос смеет не пускать нас к Аябэль!!!

– Вообще-то этот «молокосос» старше тебя на три года, и он выполняет мой прямой приказ: не пускать в замок никого!

– А мы тут при чём?! – заверещал фирь. – Мы не кто-то из «никого», мы – друзья Даши! –он на секунду замялся и тут же поправился: – Аябэль! Так что пусть эта ушастая морда пропустит нас, или я за себя не отвечаю!

Эбайдин обречённо вздохнул и махнул рукой Фирусу, чтобы тот посторонился.

Я повернула голову к распахнувшейся двери и встала навстречу друзьям. Как я рада, что эти весёлые мордашки не оставляют меня! В их обществе как-то казалось, что всё хорошо. Вроде как не было ничего.

Натор лишь укоризненно покачал головой, двигая стул, чтобы освободить места за столом.

– А что, мы ужинать не будем? – невинно осведомился фирь.

– Нет, Элни, – улыбнулась я ему, – пока рано. У нас есть дела, которые нужно обсудить, а потом и поедим.

– Так у вас тут тайный совет?! – глаза Асфири хищно засияли. – Я так и знала! Значит, мы правильно пришли! Почему вы нас сразу не позвали?

– Ну, собственно, мы вас вообще не звали, – бестактно заявил Эбайдин, лицо фиря пошло красными пятнами, и мне пришлось заступиться.

– Элни, просто у нас тут очень серьёзный разговор. Это касается судьбы Сидиена. Но, конечно, ты и Асфири имеете право присутствовать, это ведь вы привели меня сюда. Если, конечно, тебя не утомят разговоры о политике…

– Я же говорила! – опять сверкнула взглядом Асфири, устраиваясь на стуле подле Натора.

– Ну что ж, тогда продолжим, – Эбайдин вновь уселся рядом со мной.

– Да, пожалуй, – вздохнула я. – Натор, что ты раскопал?

– А что вы обсуждаете? – фирь нахально схватил оставленный по чьему-то беспечному недосмотру кусок булки с тумбочки у стены, к которой прижимался его стул. Наверное, я разбросала.

– Да, что за проблема-то? – поддержала его тигрица.

– На повестке дня у нас два вопроса, – ребята поёрзали, удивляясь моим странным оборотам речи. – Первое: вернуть расположение народа его Владыке Эбайдину. Но с этим мы справимся достаточно быстро, тем более что решение второй проблемы нам помогло бы. А вот второй вопрос… Натор, может, лучше ты?

Белый кивнул и начал рассказ:

– Ты, Асфири, ещё молода и лишь по рассказам знаешь, что когда-то Сидиен был густонаселённым государством. У нас даже была собственная армия наёмников, которую в своё время призывали на помощь и люди, и эльфы, и даже гномы. Наше государство насчитывало три больших города и двенадцать маленьких поселений. Всё северное побережье Ирту почти до Райвена было под нашим контролем. Но это было очень давно. Многие сотни лет мы жили, процветая. Мы вели торговлю, наши послы были в обеих столицах и даже какое-то время на другом континенте! Мы ходили морем, Аябэль! Сейчас уже от пристани одни гнилые доски остались…

– А к вам самим корабли, что ли, не ходят? – недоумённо спросила я. – Или вы настолько затворники, что всех гостей метлой поганой гоните?

Эбайдин стыдливо потупился, но Натор возразил:

– Нет, у нас бывают послы, мы всё же не совсем дикие, но Филарэн в своё время запретил морякам ошиваться возле границ. Народ они больно горячий, особенно ферргенцы, так что Владыка решил, что так проще.

– Ну да, – поджала я губы, – я так понимаю, полумеры тут не в почёте.

– Ты не знала Владыку, – вздохнул белый, – отец Эбайдина был очень суров, поэтому принц и кажется на его фоне…

– Нат, мы отвлеклись, – перебила я его, и маг вернулся к теме:

– Да… Мы жили вполне хорошо, как казалось, но, постепенно, нас становилось всё меньше. Это было незаметно поначалу, но если сравнить то, что было раньше, и то, что есть сейчас – мы на грани катастрофы, – Натор развёл руками, сметя белоснежным рукавом выстиранной мантии со стола крошки, что оставил фирь. – По древним записям я могу судить, что тысячу лет назад население тигров состояло более чем из двадцати тысяч граждан. Теперь нас не больше восьми сотен, считая тех, кто покинул государство. Я, как и мои предшественники, не могу найти причину, но если мы не найдём её сейчас, через двести-триста лет от нас не останется ничего, кроме записей в летописях других народичей… И нас троих, – и он кивнул в сторону Эбайдина и мою.

– Но как?! – Асфири подскочила с места. – Это же невозможно! Я же родилась! И сестра моя родилась, и у неё сейчас пузо такое, что хоть на тачку укладывай!

– Да, это так. Тигрята всё ещё рождаются. Но вспомни сама, как много других семей, живущих многие годы и так и оставшиеся бездетными?

– Ну да, конечно, есть такие. У моей мамы подруга так живёт. Но тут дело не в этом, она просто рожать не хочет, и всё…

– Вот именно, – перебил Натор, – не хочет. И очень много тех, кто не хочет. И я не спорю, это выбор каждого, мы не заставляем народ плодиться, в этом тигры свободны и были свободны всегда. Ты и сама знаешь, как это случается у наших женщин. Но всё это происходит по другой причине. Не потому что они свободны или хотят пожить своей жизнью. Тут другое. Что-то искусственное, ненормальное. Что-то лишило тигриц нормального природного инстинкта материнства.