— Я хотела сбежать и всё рассказать стражам. Но дверь была закрыта, а окно слишком высоко, да и заколотил его дядя сразу же. — покаянно произношу я, уже привычно чувствуя, как грызёт меня изнутри чувство вины. — Вот и сидела там, в этой комнате, как клуша беспомощная, пока бабушка в соседней умирала.

Лорд молчит, лишь гладит меня по голове, как кошку. Приятно и странно спокойно. Мне страшно, что он тоже мне не поверит, или осудит, но остановиться уже не могу.

— Я кричала, выла, пока не охрипла, колотила ногами в дверь, но никто не открывал. За мной пришли лишь на второй день, когда бабушки не стало. А все соседи уже были уверенны, что бедная деточка тю-тю от горя. — меня даже перекашивает от воспоминаний и я с ненавистью повторяю услышанные слова, некрасиво кривляясь. — "Стольких родных потеряла, бедняжка. Жаль, такая умненькая и хорошая была."

— Ты пыталась рассказать правду? — спрашивает внезапно герцог, отпуская меня обратно в кресло, смотря мне прямо в глаза.

— Да. — всхлипываю я. — Всем. Кричала, как дура. Плакала. А они все шарахались и крутили пальцем у виска. И даже стражи мне не поверили. Никто не поверил. Сказали, что я всё выдумала. А то, что слышала, так ничего такого дядя с тётей и не говорили, кроме того, что бабушка очень больна и ей недолго осталось.

Вот так вот я и обзавелась опекунами. Об этом я тоже рассказываю, как и о том, что уже спустя неделю меня отправили в обещанный пансионат. А там… а там… ко мне относились, как с сумасшедшей. И наказывали за малейший, даже выдуманный, промах. За месяц меня пороли розгами пять раз, и чуть ли не каждый день заставляли стоять на горохе в углу, отчего мои колени опухали и болели не переставая. В какой-то момент я не выдержала и заболела. У меня поднялся сильный жар, я даже сознание потеряла и директриса пансионата была вынуждена вызвать лекаря. Это и стало моим шансом. Я подкралась тогда к двери и подслушала, как целитель сказал, что он собирается погрузить меня в лечебный сон, чтобы организм легче восстановился. Это было самое сложное заклинание, с которым мне до того приходилось договариваться, да ещё время шло на секунды, прежде чем я усну. Но у меня получилось. А ночью, когда за мной никто не следил, я сбежала и затерялась на улицах Лорраи.

С каждым моим словом мужчина становился всё напряжённый и сейчас от его злости у меня по коже мурашки бегают.

— Вы мне не верите? — спрашиваю, затаив дыхание. Не знаю, что будет если и он скажет, что я сумасшедшая. Надо бежать. Бежать подальше. И больше никому не верить, и ничего не рассказывать о себе.

— Я тебе верю, Скарлетт. И я благодарен, что ты доверилась мне. У меня остался только один вопрос. Как зовут этих… твоих дядю и тётю?

— Вы не заставите меня к ним возвращаться? — не пряча страха, спрашиваю у хмурого мужчины.

— Нет. Клянусь.

Опять клятва. Ощущаю, как тренькает внутри и облегчённо выдыхаю. Мне даже становится легче дышать.

— Омара и Кизар Ракуш. — без зазрения совести сдаю я “родственников” герцогу и вижу, как зловеще сужаются его глаза.

— Хорошо. — кивает он. — Я позабочусь, чтобы они ответили за всё. И поскольку, пока что, опекуны у тебя имеются, предлагаю перенести наш разговор на потом. Разберусь с ними, тогда и решим, как с тобой быть. А чтобы я смог быстрее воздать всем по заслугам, расскажи мне, где вы жили с бабушкой, свою фамилию, её. А ещё меня очень интересует, что это за пансионат с такими интересными методами воспитания и где он находится.

Севастьен

Девочка уже минут десять, как ушла в свою комнату, а я всё никак не возьму себя в руки. Когда намеренно давил и нажимал на нужные кнопки, чтобы узнать её прошлое, конечно, думал, что история вряд-ли будет простая, но такого уж точно не ожидал. Хотя уж мне ли не знать, какими тварями бывают люди, порой убивая и за меньшее, чем жильё в столице. Но одно дело изучать улики, вести расследование, ловить и допрашивать преступников, а другое услышать от ребёнка, с которым уже странным образом привык проводить каждый день немного своего времени, поначалу в чисто научных целях, что, по сути, у неё на глазах убили её бабушку, заставив сидеть в комнате по соседству, а потом ещё и выставили девочку сумасшедшей и запихнули в какой-то пансионат, где явно скоро случится серьёзная проверка с привлечением директора и преподавателей к полной ответственности.

И что теперь с этим всем делать? Нет, ну с опекунами всёэ понятно. Их однозначно ждёт смертная казнь за убийство. А я постараюсь, чтобы и ожидая своей участи, они в полной мере получили воздаяние.

А вот как теперь быть со Скарлетт? Почему-то я уверен, что моё желание найти ей хороших опекунов девочка не оценит, не после того, что ей довелось пережить. И ведь я не могу об этом не думать. Мне, какого-то беса, стало слишком не всё равно, как воспримет моё решение эта пигалица с глазами, способными вышибать из меня дух. А сегодня она и вовсе заставила меня почувствовать желание во что бы то ни стало защитить её, оградить от всего мира, лишь бы не плакала больше, и жестоко наказать её обидчиков. Никогда не думал, что я настолько мягкосердечен. Или всё дело в ней? Ведь мн действительно нравится Скарлетт. Её пытливый ум, способность всё схватывать на лету и искренний восторг, с которым она впитывает новые знания и любуется даже самым элементарным заклинанием. Меня восхищает её уникальный дар и мне очень хочется увидеть, что она сможет, если его планомерно развивать.

Ладно. К бесам всю эту лирику. Всё равно пока нет смысла принимать какие-либо решения. Сначала надо устранить её теперешних опекунов. И вот этим я и займусь. А всё остальное потом.

Решение этой проблемы заняло несколько дней. Ровно столько понадобилось, чтобы навести шороху среди стражей, собрать всю возможную информацию на супругов Ракуш, и снять верхушку с пансионата. В итоге выяснилось, что ушлые родственнички даже не стали жить в доме убитой ими Ларики Соланьяри. Они сразу же продали его, а поскольку перед этим продали и свой дом в родном городе, то теперь смогли приобрести жильё в столице в более престижном районе. Доказать их вину оказалось несложно. Достаточно было лишь взять за шкирки стражей, которые по закону должны были тщательно проверить тело почившей, а на деле, за вознаграждение от родственников женщины, согласились этого не делать, списав всё на естественную смерть в силу возраста. Этого было достаточно, чтобы арестовать и допросить уже самих супругов. А те раскололись довольно быстро, признавшись и как травили, и чем, и зачем, хотя это и так было понятно. В общем закономерный результат не заставил себя ждать. Омару и Кизара Ракуш приговорили к смертной казни, а всё их имущество изъяли в пользу пострадавшей внучки убитой ими Ларики Соланьяри. По справедливости наказали и стражей порядка, которых признали виновными в пособничестве убийцам.

Тем временем в моём доме прочно образовалось женское царство. Сестра, хоть и не показывала этого, сначала настороженно приняла Скарлетт и не раз пыталась завести со мной разговор, уверен ли я в своём решении привести в дом неведомо кого, но вскоре оттаяла, особенно после того, как я поведал ей вкратце историю девочки. А Корина, светлая душа, так и вовсе восприняла нашу гостью, как новую подружку, да ещё такую интересную. Я продолжал каждый день заниматься со своей нечаянной подопечной, она вгрызалась в новые знания с жаждой голодающего, и порой мне приходилось одёргивать себя, чтобы не строить планы, чему и как буду учить её дальше. Ребёнку нужно найти семью и уже они будут заниматься её образованием, это точно не моя забота.

Через неделю после нашего разговора в кабинете, после суда над Ракушами, на который я Скарлетт естественно не стал брать, когда я вернулся домой, меня встретила тишина. Вызвав мажордома, поинтересовался, где все. Девочка, как мне доложил Баккот, гуляла в саду с Кориной, и я решил её пока не трогать. Надо бы сообразить, как подать эту информацию. Зайчишке будет важно узнать, что к “родственникам” и в пансионат она уже точно не вернётся. Но вместе с тем, я пока затрудняюсь ответить, а куда же ей оправляться. Да и стоит ли говорить всю правду о том, чем всё это закончилось? Она ведь ребёнок, хоть и смышленая не по годам, а тут смерти, казни. Мне, пожалуй, не помешает совет. Виттория должна сейчас находиться в гостиной. Туда то я и направляюсь.