— Кажется, я припоминаю этот перстень, но не могу вспомнить, откуда он у Зальфии взялся. Но обязательно узнаю. — Ардораш откидывается на спинку своего кресла, задумчиво поглаживая седую бороду. — Что-то ещё?

— Пожалуй, это всё, ваше величество, — пожимаю я плечами.

— Хорошо, мне есть над чем подумать. Можете попить, Скарлетт. Не хватало мне ещё мучить такую ценную… ценного оперативника жаждой. И лицо тоже можете открыть, вряд ли вам приятно носить постоянно карилью, у вас ведь нет такого обычая.

Бросаю вопросительный взгляд на Севастьена, тот, скрипнув зубами, кивает. Вот странное ощущение. Я ведь действительно не привыкла носить карилью, меня она раздражает, но сейчас, снимая её, чувствую себя… словно, раздеваюсь перед посторонним мужчиной. Это всё Босвария со своими дурацкими обычаями виновата.

— Спасибо, ваше величество, — благодарю заинтересованно посматривающего на моё лицо монарха и поднимаюсь с кресла, чтобы налить себе воды.

Браслеты никак не реагируют, можно пить.

— Раз уж у вас, Скарлетт, всё, а с вами, герцог, я уже вчера беседовал, тогда, думаю, пора мне приступать к той части разговора, ради которой я вас вдвоём и позвал. После ваших докладов, мои подозрения относительно Гедаша лишь укрепились. Но он слишком умён, чтобы выдать себя, тем более, когда подозревает с моей стороны какой-то подвох. Потому, думаю, будет не лишним его спровоцировать на поспешные и непродуманные действия, чтобы узнать правду.

У меня, честно говоря, в голове не укладывается, что мы сейчас действительно слушаем, как отец планирует выводить на чистую воду собственного сына. Вот это семейные ценности, я понимаю.

— И как вы собираетесь его провоцировать? — интересуется Севастьен, вскинув брови. — Его высочество не только умён, но и весьма осторожен. Нужен очень веский повод, чтобы довести его до опрометчивости.

— О, есть одна вещь, которая гарантированно приведёт его в бешенство, — кривит губы король. — Стоит мне хотя бы заикнуться, что я собираюсь идти на мировую с Сэйнаром и Гедаш сорвётся с цепи. А если я ещё и намекну, что веду переговоры с Яргардом на тему возможного сговора принца Тайрэна с моей внучкой принцессой Сольхиаль, старшей дочерью Гедаша, и опрометчивые поступки со стороны моего первого наследника будут обеспеченны. Собственно, такой слух, я уже пустил, о чём и хотел вас предупредить. Ваша задача, следить за происходящим во дворце. Скарлетт, на вас особенно полагаюсь.

Сказать, что я поражена, это ничего не сказать. Жестоко он, однако. Намекнуть Гедашу, что собирается отдать его дочь замуж за сына несостоявшейся невесты и заклятого врага? От такого кто угодно взбесится. С огнём играет его величество.

— Ну а на днях состоится праздничный приём в честь приезда посольства из Сэйнара и этот вопрос действительно будет обсуждаться. Вы, естественно будете приглашенны.

Он что серьёзно? И Яргард на это согласился? Принцу Тайрэну ведь двенадцать. Бросаю взгляд на Севастьена, тот тоже выглядит удивлённым. Открывает рот, чтобы что-то спросить и тут дверь в кабинет Ардораша резко распахивается, слышится отчаянный вопль секретаря:

— Ваше величество, я не смог остановить его высочество.

А вслед за этим:

— Отец, я требую немедленных объяснений!

В кабинет вихрем врывается крайне раздражённый принц Корим да так и застывает, увидев нас с Севастьеном. Его взгляд мгновенно прикипает к моему лицу, и я запоздало вспоминаю, что оно не скрыто под карильей. Судорожно поправлять головной убор не вижу смысла. Делаю это спокойно и с достоинством, словно меня только что не застали в неприемлемой для замужней хоаль ситуации. Подумаешь.

Его высочество пристально наблюдает за тем, как мои пальцы крепят на висках чёрную ткань, и я невольно поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом. Теперь сомневаться в том, что моя персона привлекла его пристальнейшее внимание, даже не приходится. Но чуйка молчит, наконец успокоившись. Всё, что должно было, свершилось. Посмотрим, что из этого получится.

— Кх-м, — раздаётся рядом злое покашливание Севастьена.

— Корим, объяснись, — вставляет своё веское слово Ардораш.

— Ты первый, отец, — тут же вспоминает причину своего прихода принц. Правда говорит уже гораздо спокойней. — Хали Севар, прошу прощения, что позволил себе чрезмерное любопытство по отношению к вашей жене. Я был застигнут врасплох случайно открывшейся мне красотой.

Вот так. В его голосе звучит именно то, что он сказал. Непреклонность в словах, обращённых к отцу, и извинения мужчины, перед другим за то, что взглядом покусился на неприкосновенное, и… восхищение… да. Приятно, пожалуй.

— Ваши извинения приняты, ваше высочество, — склоняет уважительно голову Севастьен, и хватается за подлокотники, чтобы подняться. — Ваше величество, благодарю, что уделили нам своё время. Я обязательно подумаю над вашими словами. Позвольте удалиться…

— Да, конечно, хали Севар. Можете идти… — начинает король.

— Постойте! — склоняет голову набок средний принц. — Какое интересное совпадение. Я тут подумал, что к хали Севару у меня тоже найдётся парочка вопросов. Позволишь отец?

— И каких же? — вскидывает брови его величество вместо того, чтобы дать нам спокойно уйти. Провоцирует ведь. Отчего мне кажется, что вся его затея была не только на Гедаша рассчитана? Вот Корим уже отреагировал. Очень оперативно притом.

— Что вы на самом деле делаете во дворце, хали Севар? — с первой попытки попадает в цель этот умник. — С учётом того, что подданство вам уже дали, сегодняшнее ваше присутствие здесь в этом кабинете с женой, вызывает у меня смутные подозрения. А тут ещё и интереснейшие слухи, появившиеся неожиданно… Они с вами вроде бы никаким боком не связаны, но я не верю в совпадения. — Его взгляд снова обращается на короля. — Я стал замечать за тобой странные решения, отец. И хочу понимать, что происходит. Кто этот человек, и что он для тебя делает?

Во всей этой картине меня радует лишь то, что спалились не мы с Севастьеном, а король со своими махинациями. Хотя спалился ли? Что-то не наблюдаю я на монаршем лице досады, или удивления, лишь задумчивость и просчёт ситуации.

— Этот человек, как и его спутница, ищут для меня тех, кто за моей спиной затеял заговор против короны, — наконец выдаёт несколько неожиданный ответ его величество. Интересная интерпретация.

— Заговор? — вскинув брови интересуется Корим. — Ты ничего не говорил про заговор…

А потом я вижу, как зарождается понимание в его глазах. Вот он хмуро опускает взгляд, анализируя ситуацию, вот лицо мрачнеет и с досадой, оскорблённо кривятся красивые губы.

— Ты и меня записал в подозреваемые? Я прав, отец? И что? — его высочество обращает свой холодный и злой взгляд на Севастьена. — Нашли доказательства моей причастности?

— Корим… — устало склоняет голову Ардораш.

— Нет, отец, — с горечью перебивает его средний сын. — Я всё понимаю. Ты не раз мне говорил, что удел монарха — никому не доверять. Что ж. Дабы пресечь любые возможные подозрения на мой счёт, я силой и жизнью клянусь, что ни словом, ни действием, ни умыслом не совершал ничего, что могло нести угрозу Босварии и твоему правлению. Доволен?

Ого. Такую клятву от мага, да ещё столь одарённого, можно получить лишь добровольно. И тем она ценней. И не этого ли добивался король? Значит, у нас отпадает один подозреваемый. С одной стороны, а с другой — о нас теперь знает на одного человека больше. И вот это уже не есть хорошо.

— Спасибо, сын, — величественно кивает Ардораш. — Извиняться не буду, а твой добровольный жест очень ценю. И я рад, что могу теперь разделить с тобой часть моих забот. Садись. Хали Севар, хоаль Кариля, вас тоже попрошу остаться.

Принц смеряет нас изучающим взглядом и присаживается. Притом в кресло по левую руку от меня, так что я оказываюсь между ним и Севастьеном, чему тот явно не рад.

— На самом деле всё намного сложнее, Корим. Помнишь случай с проникновением в кабинет Хайраша? — об этом случае я подробно читала, как и о допросе сотрудника Службы безопасности, которого видели возле этого кабинета, а он потом жизнью и силой клялся, что вообще в здании отсутствовал, предоставив полный отчёт, где был, что делал и кто это может подтвердить. — Этот случай был не единственным. И не последним.