— Его величество, приказал мне возвращаться в столицу и занять пост Главы Департамента Госбезопасности, — поделился лорд. — Так что, в Лоррае я на этот раз немного задержусь, пока приму все полномочия.

— А как же герцог Фалхарт? Я думала, он пока не собирается уходить в отставку? — вскинула брови Виттория, поправляя слюнявчики на своих годовалых близнецах. Я так и не поняла, как Корина умудрилась уговорить родителей назвать её младшего брата Корином. Хоть Камэли повезло, и имя ей выбирала мама.

— У Яргарда возникли некоторые сомнения в его… лояльности… — нахмурился Севастьян. — И не все методы моего уже бывшего начальника нашему королю по душе. Собственно, моей первой задачей и будет разобраться в деятельности моего предшественника. Скорее всего, я теперь буду основную часть времени проводить в столице. Яру нужен тут надёжный человек.

— Это — замечательная новость, — улыбнулась леди и сунула ложку каши в рот зазевавшейся Ками. С Корином точно такой же манёвр провернула их нянюшка Шанна. — Родителям сообщишь? — Виттория промокнула пухлые губки дочки салфеткой.

— Чуть попозже. Иначе уже завтра меня потащат знакомиться с очередной "очень милой и подходящей", — поморщился мужчина, а я непроизвольно навострила уши. О чём это он?

— Их желание видеть тебя женатым оправдано, — хмыкнула Виттория.

— А вот методы оставляют желать лучшего. Мне не по душе быть племенным жеребцом, которому чуть ли не в зубы заглядывают.

— О, поверь, твои зубы и всё остальное уже все давно по достоинству оценили, слишком уж ты желанная партия, — рассмеялась сестра моего лорда, заставляя его раздосадовано нахмуриться, а меня опустить взгляд в тарелку, чтобы не выдать своего смятения. — Больше чем тебя, в мужьях хотели видеть разве что самого короля, но он уже занят, так что теперь это бремя полностью твоё. Но мой тебе совет. Не спеши. Присмотрись. Не бери пример с друга, ему с его…супругой можно только посочувствовать.

Мне показалось, или леди действительно на меня смотрела, когда советовала брату присмотреться и не спешить? Так хочется верить, что она на моей стороне. Они с Севастьеном очень близки, и он скорее сестру послушает, чем родителей. Хотя, кому я вру? Никого он не послушает, если решит что-то. Но всё равно, было бы здорово, если бы леди Виттория считала меня подходящей парой для её любимого брата.

— Ты права, конечно, — кивнул он.

— Дядя, а это правда, что ты ухаживаешь за леди Эминой Олард? — спросила внезапно, молчавшая до этого момента Корина. Все тут же повернули к ней головы. — Что? Сплетни об этом уже давно ходят. Говорят, вы с Яргардом даже соперничаете за внимание этой девушки.

— Это неправда. Между Эминой и Яргардом точно ничего нет. Не верь всему, что говорят, — сурово сдвинул брови Севастьен.

— Так вы же мне правду не говорите, — тут же обиженно надула губы Кори.

— Потому что ты, моя дорогая, ещё не научилась держать язык за зубами, — тут же отрубила леди Виттория.

Тут она права, конечно. Есть у моей подруги такая слабость. Именно поэтому я изо всех сил старалась не выдать ей своих чувств к её дяде. Иначе о них бы знали все в её семье и он сам в первую очередь. Но иногда это было чревато вот такими вот моментами. Даже не подозревая, что делает мне больно, она порой делилась сплетнями о герцоге и тех, кого прочили ему в жёны. Слышала я и о леди Эмине. Но мне казалось, что мой лорд не станет соперничать с собственным другом, поэтому и не воспринимала эту незнакомую мне леди, как реальную соперницу. А теперь я даже не знаю что думать.

— И всё-таки, — не отстаёт Кори. — Это правда? Ты ухаживаешь за ней?

И я замираю, боясь дышать, ожидая его ответа.

— Да. Леди Эмина мне очень нравится, — наконец произносит Севастьен, вонзая нож в моё больное им сердце.

Не смотреть, не выдавать себя. Сжав вилку так, что побелели костяшки, я хмуро пялюсь в свою тарелку, пытаясь унять боль и яростную ревность.

— Нравится? Всего лишь? — продолжает измываться надо мной ничего не подозревающая подруга. — А как же любовь? Страсть? Романтика?

Он смеётся. Этот звук всегда наполнял меня ощущением игристого счастья, а сейчас во рту появляется привкус горечи.

— Ох, Кори. Рано тебе такое спрашивать.

— Мне почти пятнадцать! — возмущённо вопит та.

— Вот я и говорю, что рано, — подмигивает Севастьен, поднимаясь из-за стола. — Всё, дамы. Прошу меня простить. Долг зовёт. Скар, сегодня вечером позанимаемся. Проверю, что ты за месяц выучила.

Киваю, как пустоголовый болванчик, чувствуя, как мой самоконтроль трещит по швам. Он уходит, и мне становится немного легче дышать. Но аппетита всё равно нет, поэтому тоже встаю.

— Я пойду. Надо почитать, — выдавливаю из себя вымученную улыбку и снова натыкаюсь на слишком понимающий взгляд Виттории.

— Конечно, Скар. Ты будешь у себя, или в библиотеке?

— У себя, наверное, — пожимаю я плечами.

— Хорошо, — кивает она, ободряюще мне улыбаясь. — Я зайду к тебе позже.

Нравится! Она ему нравится! Никогда и ни о ком он так раньше не говорил. Что это? Неужели то, чего я так боялась? А я для него по прежнему ребёнок, с которым о любви и страсти не говорят. Великая Праматерь, что мне делать? Может открыться? Рассказать о своих чувствах? Дать понять, как он важен для меня, как я люблю его? А если он меня оттолкнёт? Если скажет, что не любит и никогда не полюбит? Как тогда дальше жить? В сердце словно заноза сидит, заставляя болезненно чувствовать каждый его удар. На глаза наворачиваются слёзы и за окном небо тоже плачет. Я сижу на широком подоконнике, положив голову на колени и бездумно провожаю глазами стекающие по стеклу капли. Когда тихонько открывается дверь, даже голову не поворачиваю, зная, что это леди Виттория. Несмотря на то, что я выбрала в опекуны её брата, а не её, эта женщина всегда относилась ко мне очень по-доброму. И сейчас мне отчаянно хочется поделиться хоть с кем-то. Слишком много всего накипело в моей душе, слишком больно держать в себе это дальше.

— Скар, — на плечо ложится изящная ладонь и ноздрей касается тонкий цветочный запах её парфюма. — Ты плачешь?

Это не вопрос, скорее утверждение. Не хочу прятаться. Какой в этом уже смысл? Она ведь давно всё поняла.

— Вы мне сейчас расскажете, что я должна забыть свои глупые детские мечты, что мои чувства неуместны и, что я ему не пара? — с горечью произношу давно наболевшие вопросы.

Виттория хмыкает и обнимает меня.

— Ты никому ничего не должна, Скар. Чувства не поддаются законам и правилам. А пара ли ты моему брату, это не мне решать.

— А кому?

— Вам самим.

— Он не любит меня, — всхлипываю я, позволяя себе прислониться к ней, почувствовать такую нужную мне поддержку.

— Ты же знаешь, что это неправда. Ты очень дорога ему. С самого начала.

— Это ведь другое. Он считает меня ребёнком. И всегда, наверное, будет считать.

Вот как она так умеет смеяться, что даже ни на секунду не возникает мысли, что насмехается.

— Конечно не будет. Ты превращаешься в очень красивую девушку, и Тьен это тоже видит. Просто, ему тяжело перестроить своё отношение. Но тяжело, не значит невозможно. Наберись терпения.

— А если он женится на другой? На этой Эмине, например? Как мне тогда жить?

Виттория тяжело вздыхает, гладит меня по голове, смотрит в окно, думая о чём-то своём.

— Я не буду тебе врать и убеждать, что этого не случится. Севастьен всегда поступал только так, как сам считал нужным. И меня восхищает эта его черта. Эмина Олард очень хорошая партия, и между ними действительно есть симпатия. К тому же, насколько мне известно, её брат одобряет этот союз. Но, что решит Тьен, я не знаю.

— А кто её брат? Кори говорила, что она единственный ребёнок у графа с графиней. — переспрашиваю с недоумением.

— Кори, как ты сама понимаешь, далеко не всё можно и нужно знать. Я тебе расскажу, поскольку уверена в твоём здравомыслии. Дело в том, что граф не родной отец Эмины. Она внебрачная дочь покойного короля и соответственно младшая сестра Яргарда.