— О, да тут птичка в клетке. Иди сюда, если жить хочешь, — скалится золотыми зубами разбойник в потёртой жупархе.

Я изображаю испуг, вжимаюсь в спинку сидения, мотая головой, а сама пытаюсь сообразить, как лучше действовать. Здесь я в ловушке, от болта уйти будет проблематично. Если завалю его лезвием из наручи, он может выстрелить. А если послушаюсь, у меня появится место для манёвра. Ну и бдительность усыпим, куда ж без этого. Хотя куда уже дальше? Для этих мужланов беспомощней бабы созданий не бывает. Чем я и воспользуюсь.

— А ну живо! Кому сказал?!! — рявкает будущий смертник, залезая внутрь.

Испуганно вскрикнув, я позволяю ему ухватить меня за локоть, чтобы выволочь из кареты.

— А теперь пойдём твоему муженьку, в жопу ужаленному, покажемся. Пусть пыл свой поумерит, если не хочет, чтобы его драгоценной хоаль шкурку попортили.

Меня грубо толкают вперёд, больно сжимая руку, и тычут кинжалом под ребра. Будь я действительно босварийкой, наверное, бы на ногах от страха не держалась. Значит, спотыкаемся и скулим.

Сразу же вижу Орани, который лежит на земле в луже крови. К горлу подкатывает желчь. Отпускает лишь тогда, когда замечаю, как едва вздымается его грудь и тут же отвожу взгляд, чтобы не выдать мужчину. Ну держитесь, уроды! Дайте только до “муженька” моего добраться и будет вам пришествие Навия. Золотозубый заставляет меня обойти карету, а там настоящая рубань в исполнении одного несносного лорда. Севастьен, заняв позицию у охраняемой дверцы, сосредоточенно с молчаливой неотвратимостью прореживает ряды любителей лёгкой наживы, окруживших его, как свора брехливых шавок. Клинки в его руках танцуют завораживающий танец смерти,

— Эй ты, шакал бешеный, смотри сюда!!! — рявкает над ухом мой конвоир, и выталкивает наперёд меня. — Опусти оружие, или я прирежу её.

Севастьен, блокируя очередной удар внезапно актвированным щитом, вскидывает голову и наши глаза встречаются. В его взгляде тревога и немой вопрос, на который я отвечаю лёгким кивком головы и опущенными ресницами, а потом оседаю в руках золотозубого, изображая испуганный обморок. Мужик от неожиданности выпускает мой локоть, продлевая своё существование на пару секунд.

— Вставай, припадочная!!! — склоняется надо мной недоумок и получает лезвие под челюсть. Второе я уже метаю в ближайшего его подельника, и сама поражаюсь, попав точно в глаз. Тренировки с новыми игрушками прошли не зря, оказывается. Пока разбойники соображают, что происходит и как это баба двух мужиков завалила, лорд Севастьен Гиерно и вовсе перестаёт сдерживаться, превращаясь в смертоносный вихрь, разящий во все стороны. Магию он принципиально не использует, дабы её потом никак не отследили, изучив трупы, но ему это и не нужно. А я тем временем выдёргиваю парные кинжалы из ножен на икрах и поднимаюсь на ноги, готовясь вступить в бой.

— Ах ты сучка! — бросается на меня один из разбойников, надеясь то ли отомстить за собратьев, то ли попытать удачи и получить меня в заложницы.

Я ухожу от его захвата, ныряя под вскинутой рукой и всаживаю клинок под рёбра, проворачивая и выдёргивая. Мужик оглушает воздух истошным воем, оседает наземь, заваливаясь набок, а мне приходится метнуть кинжал в несущегося ко мне лысого амбала. Лезвие в груди того с ходу не останавливает и разбойник по инерции ещё пару метров пробегает, заставляя меня отскочить в сторону. Правда, прыжком это можно назвать весьма условно, ибо проклятые юбки страшно сковывают движения и приходится приземлиться на бок, больно ударившись об землю. Опять синяки будут. Хочется перевести дыхание, но я неуклюже вскакиваю, сжимая кинжал и озираясь по сторонам.

Бой Севастьена с разбойниками превратился в вылов струсивших бандитов, понявших, что дело дрянь и ставших свидетелями того, чего не должны. Одного за другим останавливают раскинутые Гиерно сети принуждения, заставляя падать ниц. Значит, убивать не собирается. Это, честно говоря, радует. Понимаю, что они бы нас не пощадили, что наших возможностей и способностей не должны знать, но вырезать дюжину сдавшихся уже и умоляющих о пощаде уродов ради конспирации слишком уж… Только возникает закономерный вопрос.

— Что ты собираешься с ними делать? — подхожу к начальнику.

— Использую Чистый разум, — пожимает плечами тот.

— Они же дебилами станут, — тяну я удивлённо. Нет, ну понимаю, наверное, но это весьма затратное заклинание. Я такое точно ни в жизнь не осилю.

— А то так они умные? — хмыкает Севастьен. — Можно, конечно, поубивать к бесам, и тогда они точно никому не расскажут, что хрупкая миниатюрная хоаль Кариля Торрайа на самом деле весьма опасная штучка, но оставлять за собой груду трупов тоже не самый разумный ход. Так что будем делать их пустые бошки ещё более пустыми.

Спорить с ним я даже и не думала. Единственное, что отвлекла от перевоспитания разбойников, вспомнив о нашем кучере, который по прежнему лежал за каретой. Орани, действительно оказался жив, хоть и довольно серьёзно ранен. Севастьен оказал ему первую помощь, остановив кровь и очистив рану. Больше ничего мы сделать не смогли, не обладая целительским даром, лишь перебинтовали, усыпили и уложили на пол кареты, куда я предварительно накидала подушек, чтобы ему было мягче. Потом мы общими усилиями, как могли, почистили мой наряд, который изрядно забрызгало кровью и грязью. Переодеться до прибытия в столицу всё равно не получится, а внешний вид у меня… как после драки.

Разобравшись с бандитами, мой напарник привязал своего коня к карете, чтобы занять место кучера. И вот тут я наотрез отказалась лезть в эту коробку снова. У меня даже веский аргумент нашёлся. Ни одна уважаемая хоаль не поедет в карете наедине с чужим мужчиной, если у неё есть другой выбор. Да вы что?!! Это же верх неприличия!!! Лучше я с мужем посижу. Уж интересней так точно. Хотя у нас и так дорога интересная, дальше некуда, получается. “Муж” выслушал, посмотрел на меня снисходительно и подсадил на козлы.

И вот мы снова продолжаем путь. Проезжаем мимо каких-то старых развалин, где по словам Тьена и прятались наши голубчики, дожидаясь нас.

— Мне почему-то кажется, что их на нас хозяин постоялого двора навёл, — делюсь я своими предположениями и поднимаю вопросительный взгляд на сидящего рядом мужчину. Прежде чем стереть им память он всё-таки с некоторыми пообщался. Я видела.

— Ты права. Мы показались ему излишне богатыми и достаточно беспечными. Ты, кстати, почему позволила себя притащить и показать мне? Могла ведь раньше его уложить и спрятаться.

— Я сделаю вид, что не слышала этого. У меня хорошее настроение и обижаться даже на тебя не хочется, — поджимаю я губы.

— Не воспринимай это, как замечание, — улыбается мой бывший наставник и всё ещё начальник. — Мне просто интересно. Мы же напарники. Я хочу понимать, как ты рассуждаешь в опасных ситуациях.

— Во-первых, я слышала, что ты дерёшься у двери, защищая подступы к карете, а это лишало тебя возможностей для манёвра. А так у тебя уже не осталось причин стеречь эту коробку и меня в ней, — его аргумент кажется разумным и я пытаюсь объяснить свои действия. — Во-вторых, мне надо было видеть, что с тобой всё в порядке и показать, что я тоже цела и невредима. Ну и в третьих… попробовал бы ты бегать и прятаться в этих юбках.

Севастьен ошарашенно моргает, окидывает меня изучающим взглядом, особое внимание уделяя узкому подолу, и начинает нагло ржать. Честно говоря, я тоже не могу сдержаться, и вскоре мы уже вдвоём ухахатываемся. Хорошо, что нас никто не видит. Не тяну я на приличную хоаль в данный момент.

— То есть бежать тебе юбки не позволили, а драться в самый раз? — вытирая слёзы уточняет герцог.

— Бежать меня наставник не учил, тут особая сноровка нужна, — бросаю я на него взгляд из-под ресниц.

— И то правда, — хмыкает Севастьен и внезапно привлекает меня ближе, обнимая за талию. И ничего такого особенного не делает, просто прижимает к себе. Но мне отчего-то становится хорошо и приятно.