— Магистр Франди? — всё-таки переспрашиваю я, дабы убедиться окончательно.

— О, ты догадалась, — лучезарно улыбается женщина, чьи научные изыскания поставили на уши всю научную верхушку Сэйнара, а лекции пользовались такой популярностью, что желающие не помещались в аудиториях. Женщина, которой я искренне восторгалась. — Как видишь, мне временно слегка не разрешают преподавать.

Она любовно поглаживает свой живот и под её ладонью заметно выпячивается бугорок, заставив женщину счастливо рассмеяться. Никогда не думала, что узнаю своего кумира в королеве Сэйнара.

— Я… вы меня ошарашили, если честно, — признаюсь хрипло, наблюдая за незнакомым для меня зрелищем. Никогда раньше не видела, как в утробе матери ребёнок шевелится.

— Хочешь потрогать? — ошарашивает меня новый вопрос.

— Я… я не уверена, — говорю, а сама понимаю, что мне жутко любопытно как это ощущается. — А можно?

— Тебе можно. Дай руку.

Поднимаясь с кресла, я до последнего не верю, что это действительно происходит со мной. Что это мне королева Анэллия разрешила почувствовать движение её драгоценных малышей в утробе. Но вот она сама хватает меня за ладонь и прижимает её туда, где снова вздымается живот. Это ни с чем несравнимо. В мою ладонь толкается то ли ножка, то ли ручка, и улыбка сама собой расползается на моих губах.

— Это чудо, — шепчу, приседая на корточки и прислушиваясь к ощущениям.

Королева в ответ лишь улыбается и столько внутреннего добра и света в её тёплых золотистых глазах, что я тоже начинаю понимать, почему столь многие так сильно изменили своё к ней отношение. Не знаю, как такое произошло, но это действительно совершенно не та женщина, что изводила всех своей ненавистью и злобой.

— Скар, я знаю, что лезу не в своё дело, — произносит она, всматриваясь в моё лицо. — Но, пожалуйста, попробуй дать ему второй шанс. Не отталкивай. Представляю, насколько Севастьен бывает невыносим, но он искренен с тобой. Поверь.

Поверить. Поверить. Как же это сложно на самом деле. И дело ведь не в том, что я считаю его слова ложью. Скорее я не могу принять на веру то, что это в принципе возможно. Мне легче убедить себя, что герцог обманывает себя и меня заодно, приняв за любовь обычную похоть.

— Мне страшно, — признаюсь ей в том, в чём даже себе боюсь признаться. Чувствую, вижу, что она знает о моём прошлом и впервые за многие годы позволяю себе говорить правду, больше не в состоянии держать это в себе. — Он был всем для меня, понимаете? После того, как погибли мои родители… они ведь могли жить, если бы приехали со мной к бабушке. Если бы не отправили меня одну. А потом и сама бабушка. Она пустила в дом этих родственников, хоть я и говорила ей, что они плохие и мне не нравятся. Она меня не послушала. А они убили её. А я сидела закрытая в соседней комнате и слышала, как она умирает. Потом меня назвали сумасшедшей, и был момент, когда я даже поверила, так больно и плохо мне было, так ненавидела я всех, так злилась на папу, маму, бабушку за то, что они бросили меня, злилась и сама ненавидела себя за это. А потом этот проклятый пансионат и в конце концов улица. Каждый день борьба за жизнь, за кусок хлеба и сухой угол, где можно приткнуться. — Из горла вырывается всхлип и на глаза наворачиваются слёзы, но я мотаю головой прогоняя их. — Он появился в моей жизни так внезапно, разом перевернув её, изменив всё полностью. Я полюбила его всей душой с первого дня нашего знакомства. Мужчину, который стал для меня всем, моей семьёй, домом, сердцем. А потом…

— Он не понял и не принял твои чувства, испугавшись своих собственных, тем самым бросив, как сделали это твои родные — грустно закончила за меня королева.

— Откуда вы знаете?

— Севастьен кое-что рассказал. Он долго думал, что ты возненавидела его после этого.

— Я пыталась, — вырывается у меня горький смешок. Надо же, оказывается не только меня может вывести на чистую воду эта невероятная женщина.

— О, верю, что это действительно так, — смеётся королева, сжимая мои пальцы.

Её поддержка, такая неожиданная и искренняя, что-то странное творит с моей душой, будто неподъемный груз с неё снимает. Несколько секунд я молчу, просто пытаясь осознать и утрясти всё то, что крутится сейчас в голове, растревоженное этим разговором.

— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — вспоминаю я её слова, как и то, что меня действительно ждут.

— Видишь вон там лежит стопка книг? — показывает мне её величество на столик в дальнем углу гостиной. — Можешь на них взглянуть?

Я киваю и поднимаюсь на ноги. Иду через всю комнату, пока не останавливаюсь у нужного столика, и застываю, рассматривая обложки детских книг. Сглатываю, дрожащей рукой проводя по переплёту.

— Скажи, это ведь твоя бабушка написала? — слышу я голос её величества.

— Да. Откуда вы знаете? Она ведь под вымышленным именем их издавала.

— Яргард для меня разузнал.

— Зачем?

— Мне было интересно, кто написал такие интересные и необычные книги. Возможно, когда-нибудь я даже расскажу тебе одну историю, которая касается прошлого твоей бабушки. Но уже не сегодня. Времени на это действительно нет. Но я рада, что мы познакомились ближе. И рада убедиться, что ты действительно внучка моей любимой писательницы, — подмигивает мне её величество.

Я киваю уже собираюсь откланяться, когда дверь распахивается и в гостиную входит его величество.

— Нэлли, куда ты дела агента Соланьяри? Я конечно всё понимаю, но она мне нужна по важному делу.

— Прошу извинить меня, мой дорогой супруг, нам с агентом Соланьяри очень нужно было поговорить, — мягко улыбается королева, поднимаясь навстречу мужу.

— Поговорили? — вскидывает он бровь и беззастенчиво обнимает жену, чтобы поцеловать в лоб и прижать к себе.

Отвожу взгляд, чувствуя себя не вправе подсматривать, как нежно накрывает мужская рука живот беременной женщины, как смотрят они друг на друга, словно одни в целом мире. Гоню прочь непрошеное чувство, очень похожее на зависть и попадаю в плен задумчивых глаз Севастьена. Он стоит у двери, пристально рассматривая меня, и, словно, не было той вспышки ярости в коридоре. Лишь пляшущие тени во всё ещё тёмной синеве глаз выдают, что не так уж он и спокоен, как хочет казаться.

— Поговорили. Уступаю Скарлетт вам с вашими важными делами, — иронично хмыкает её величество, отстраняясь от мужа. — Могу я поприсутствовать? Всё-таки меня это дело тоже касается.

— Я сам хотел просить тебя присоединиться к нашему… совещанию. Интересно твоё мнение и возможные идеи, — произносит король, целуя жене руку. — И раз уж мы все в сборе, то не вижу смысла перемещаться в мой кабинет. Обсудим всё прямо здесь.

Рабочее совещание в гостиной королевы? Это совершенно не то, чего я ожидала, собираясь во дворец, но кто я такая, чтобы спорить. Да и зачем? Правда меня царапает один момент в словах Яргарда.

— Прошу прощения, ваше величество. Вы говорите, что все в сборе. А как же мой напарник на время этой поездки? Разве ему не нужно знать подробности этого задания?

На меня обращается слегка удивлённый взгляд его величества. Потом он вопросительно смотрит на Гиерно.

— Твой напарник присутствует, Скар, — произносит тот, криво улыбаясь.

Что значит, присутствует? Тут кроме меня и королевской четы… Понимание прокрадывается в мозг, заставляя хватануть ртом воздух и беспомощно уцепиться рукой за стоящий рядом стул. Не может быть!!! Как же это?!!

— Умеешь ты впечатлять девушек, Севастьен. Буквально с ног сшибаешь своей харизмой, — саркастически замечает королева, поглядывая на меня с долей сочувствия. — Скарлет, ты лучше присядь, твой бледный вид меня пугает.

— Но… Но, вы же глава Департамента… — беспомощно лопочу я, пытаясь осознать глубину подставы. Он собирается ехать со мной лично? Может я неправильно поняла? Растерянно смотрю на короля, надеясь, что он сейчас объяснит мне, как я заблуждаюсь в своих выводах.

— Лорд Гиерно озвучил мне весьма убедительные аргументы и я вынужден был с ним согласиться и разрешить его личное участие в этом задании, — рушит мои чаяния его величество. — Проблема с артефактами Воплощения слишком серьёзная и опасная. Работа в донедавна вражеском государстве тоже требует высочайшего профессионализма и вашего, агент Соланьяри, и того человека, который будет исполнять роль вашего супруга в этой командировке. К тому же вы — слишком… ценный сотрудник, и рисковать вашей безопасностью, мы никак не можем.