— Доброе утро, Стэфан.

Он утонул в лазурной глубине этих глаз и, поддавшись инстинктам, запустил пятерню в густые волосы на затылке, фиксируя её голову. Вот только, склоняясь к нежным губам, не мог не почувствовать удовлетворение, видя как разширились её зрачки, как поднялась пышная грудь взволнованно и тихий стон прозвучал отнюдь не от страха. Смял нежные уста поцелуем, заставляя себя сдерживаться, быть мягче, ласкать её рот, не как голодный зверь. Но стоило Мелоре разомкнуть губы, впуская его в жаркую глубину, как весь его контроль рассыпался в пыль, и мужчина, застонав, обрушил на неё всю ту жажду, что клокотала у него внутри. Целуя её, толкаясь языком между сладких губ, выпивая её тихие стоны, он потащил девушку на себя, заставив оседлать, прижаться горячей промежностью к его животу, надеясь, что так даст ей возможность, если не остановить его, то хотя бы почувствовать иллюзию контроля. Он больше не удерживал её, скользнул обеими руками под рубашку, обхватил тонкую талию, переместил её так, чтобы скользить напряжённой плотью в выемке между ягодицами и застонал, чувствуя что готов, как юнец излиться от одного прикосновения.

Его девочка вместо того, чтобы отстраниться теперь уже сама целовала, кусала его губы, гладила плечи, лицо, елозила по нему своей попкой, влажными складочками, заставляя сходить с ума.

— Стэфан, я хочу. Я согласна. Пожалуйста. — шепнули припухшие губы возле его уха.

— Так возьми, Мелора. Что тебя останавливает? — его пальцы конвульсивно сжались на округлых ягодицах.

Безумно захотелось зарыться лицом в её роскошную грудь и мужчина, не став себе отказывать, потянул её рубашку вверх. Она послушно подняла руки, позволяя снять мешающую вещь. А у него дыхание перехватило, стоило увидеть Мелору полностью обнажённой. Неужели это его пальцы сейчас дрожат от волнения, накрывая упругие холмики. Как давно он не трогал женское тело. А с таким удовольствием и трепетом, так вообще никогда. Даже в юности. Всегда была лишь похоть, удовлетворение потребностей тела. И нигда он не дрожал от одной мысли о том, как будет брать женское тело, от одного её прикосновения, порой даже взгляда. Сейчас, как никогда, ему казалось, что прошлая жизнь осталась позади, что это и не он вовсе был, что это не его столь многие боялись и проклинали, зачастую вполне заслуженно. Сейчас с его нежной прекрасной девочкой был совсем другой мужчина. И если ему выпал такой шанс, то кто он такой, чтобы спорить с судьбой?

Какая же она идеальная! Красивая, как несбыточная мечта. Кожа гладкая, как шёлк. Её груди так естественно наполняют его руки, царапая кожу розовыми пиками сосков. Её маленькое тело извивалось на нём, глаза горели, зацелованные губы сводили с ума. Потянулся и поймал ртом сморщенную ягодку соска, всосал сладкую вершинку, лаская языком, сжал пальцами второй и непроизвольно толкнулся бёдрами, скользя членом, между упругих полушарий.

— А-а-ах! — выдохнула, она запрокидывая голову, открывая его взгляду изящный изгиб шеи — Стэфан, пожалуйста.

— Я весь твой, маленькая. Просто возьми.

— Я не смогу сама. — на него уставились бездонные глаза. — Не в первый раз. Помоги.

Первый? Раз? Она ведь имеет ввиду их с ним первый раз? Ну не может ведь такая красавица быть девственницей. Он снова подхватил её под бёдра и приподнял над собой, сдвинул ниже, пристроив головку к узенькому входу. Она дёрнулась в его руках, словно пытаясь избежать этого вторжения, а потом расслабилась позволяя ему хоть и с трудом, но проникнуть глубже. Лишь закусила нижнюю губу, едва сдерживая стон. А он отчётливо почувствовал, как упёрся внутри в преграду. И сразу же отступил, почти испуганно. В груди как-то болезненно-сладко сжалось от осознания, что Мелора не просто отдает ему своё тело, что до него никто не видел её такой, не трогал, не целовал. Что она его. Только его.

— Нет, Стэфан. Я потерплю. — она попыталась вернуться, сама приподнялась и даже обхватила ладошкой его член, направляя.

— Тссс, крошка. Не спеши. Ты не готова.

Его Пара дарит ему свою невинность. Разве имеет он право не сделать для неё этот первый раз как можно лучше? Потянул ничего не понимающую Мел к себе и снова поцеловал, возвращая уже утерянное возбуждение, долго ласкал столь обожаемые им губы, а потом заскользил вниз, одновременно перемещая её над собой.

— Что ты делаешь? — ахнула она, когда он заставил её перешагнуть коленями его плечи и его лицо оказалось прямо между её ног.

А потом она задохнулась и выгнулась всем телом, когда Стэфан лизнул наконец скользкие губки. Никогда и ни для кого он не делал этого, но сейчас, целуя и вылизывая её узкую щёлочку, испытывал невероятно удовольствие, чувствуя её вкус, наблюдая, как приближается она к своему первому оргазму. Мелора уже безостановочно всхлипывала и стонала, извиваясь всем телом, и он удвоил усилия, жёстко лаская языком её набухший клитор, пока его девочка не содрогнулась, гортанно крича. Не в силах больше терпеть он выскользнул из под неё и оказавшись позади обхватил тонкое тело руками, наклоняя.

— Обопрись руками, девочка. — попросил он её и она беспрекословно послушалась.

Стэфан надавил ей слегка на поясницу, заставив прогнуться и поднять повыше попку, сразу же нашёл членом её мокрую дырочку. И одним мягким толчком вошёл на всю глубину. Она дёрнудась под ним, не сдержав стона, сжалась так сильно, что у него в глазах потемнело от удовольствия и желания толкнуться снова, и снова. Сам не понимая, как сдержался, склонился над ней, прижимаясь к выступающим позвонкам, и накрыл рукой мягкий лобок, находя клитор, между припухших складочек. И лишь почувствовав, как расслабилось её тело, как задрожала она снова, запрокидывая голову назад, начал двигаться, сцепив зубы, раз за разом толкаться внутрь её тела, чувствуя, как растекается по всему телу жгучее удовольствие, как сводит мышцы от её сладости, и не позволяя себе кончить, пока не нашла свою разрядку его Мелора. Её вскрики стали для него музыкой, а тело послушным инструментом. И зарождающуюся в нем дрожь он уловил почти как свою. Из последних сил сдерживаясь, начал вколачиваться в неё ещё быстрее, не переставая ласкать нежную плоть, и стоило её оргазму сжать его сладкими тисками, отпустил себя на волю, с глухим рыком изливаясь в блаженную глубину, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди, как шумит кровь в ушах и сбивается дыхание. Его. Его девочка.

Она хрипло дышала под ним и Стэфан, подхватив девушку обеими руками, перекатился плавно на бок, увлекая крошку за собой, не в силах выпустить её даже на миг. Прижал к себе, накрыв ладонью почти всю грудную клетку, ощущая как ответно стучит её сердечко, зарылся лицом в шёлк волос и так замер, пытаясь осознать и оценить всю ту мешанину эмоций и чувств, что бушевала внутри. В груди нестерпимо щемило, хотелось мир положить к этим хрупким ногам и никогда не выпускать её из своих рук. И любить её снова и снова. И уже было плевать, заслужил он это, или нет.

Этот мужчина, словно держал в руках её сердце. Мел часто дышала, содрогаясь от того невероятного наслаждения, что она испытала в его руках, всё ещё чувствуя внутри его плоть, словно они стали одним целым, и его руки обёрнутые вокруг неё так крепко, словно это навсегда. И ей так сильно хотелось верить этим рукам, что аж слёзы на глаза наворачивались.

Как часто она задумывалась, найдёт ли когда нибудь свою истинную Пару. Мужчину реального, единственного, а не обманку, которую сама себе придумала. И порой ей казалось, что вместе со второй ипостасью из неё выдрали ещё кое-что важное. Девушка взрослела, раны затягивались, годы шли, но ей никто и никогда не нравился. Среди страстных любвеобильных оборотней она чувствовала себя ледышкой, лишённой даже этого. И постепенно начал зарождаться страх. Как её такую увечную найдёт и узнает тот, кто должен. Однажды Мел даже поделилась с матерью этими мыслями. А та, обняв свою непутёвую дочь, рассказала ей историю, больше похожую на легенду.