Литмир - Электронная Библиотека

– Я всегда чувствовала, что вы человек не простой и уже давно хотела спросить. Скажите, мой дорогой, на кого вы работали во время войны? Не из-за моих же прекрасных глаз или прелестей Красотки вы сидели в Атланте до самого последнего момента?

Ретт внимательно посмотрел на жену.

– Я в любой ситуации работаю на империю – Ретт Батлер.

– Как много я о вас не знаю.

– Могу предоставить вам возможность узнать меня лучше.

– Каким образом?

– Я еду в Новый Орлеан, едем со мной? – внезапно предложил Ретт, сам того не ожидая от себя, напряженно вглядываясь в ее лицо.

– Почему бы и нет! – услышала она свой голос как будто со стороны.

Сделав необходимые распоряжения, они уехали в тот же день.

XX

Оба понимали, что не надо возвращаться в прошлое, и старались не вспоминать о совместной жизни, боясь спугнуть вновь вспыхнувшее желание, которое считали угасшим навсегда. Она засыпала на его руках, не думая жалеет ли он ее, презирает ли, любит ли, только испытывая блаженство от мысли, что утром снова увидит его.

Предположение Дилси о беременности Скарлетт не подтвердилось. Нельзя сказать, что это обрадовало Батлера, он уже не был так категорично настроен против детей, как полгода назад, не желая рисковать своим сердцем. Теперь его сердцу угрожала другая опасность: ласки жены были так горячи, так неистовы, будто она вкладывала в них всю свою неуемную жажду жизни. У неё не было опыта Элоизы, но какое умение может заменить природную чувственность молодого тела, естественный интерес и любопытство к тому, что может быть между мужчиной и женщиной.

Скарлетт не замечала взглядов мужчин, оказывающих ей внимание, а видела только взгляды женщин, засматривающихся на ее супруга, и гордилась этим. Она хотела все знать о нем, чувствовать то, что чувствует он, уметь то, что умеет он. Ретт научил ее играть в покер, стрелять из пистолета.

– Пистолет должен стать продолжением руки, – учил он, – сделайте вдох, задержите дыхание и плавно нажимайте на курок.

Он ставил ей руку, показывал, как надо совмещать мишень с мушкой, правильно держать корпус, а она млела от его прикосновений. Ретт осыпал ее украшениями, и она, кажется, начала понимать их изысканность. Если он покупал платье, которое ей казалось чересчур блеклым, она не спорила, ему виднее. И все-таки она знала, что прежних чувств к ней он не испытывает, лишь позволяет себя любить. И она любила его, как только могла.

Гуляя по набережной, он с тоской смотрел в море.

– Эх, пройтись бы сейчас на яхте, – как-то заметил он, – только в море можно почувствовать себя по-настоящему свободным, ощутить силу стихии, опасности, желание испытать себя.

Сердце Скарлетт сжалось от страха – она ему надоела.

– Я пойду с вами.

– Там не просто. Ветер унесет ваше платье и вас вместе с ним.

– Никаких проблем, – заявила решительно Скарлетт, – надену мужской костюм.

Сначала это рассмешило его, а потом понравилось. Они приобрели креольскую охотничью куртку из сурового полотна; брюки из великолепной голубой хлопчатобумажной материи, заканчивающиеся у щиколоток разрезом, украшенным длинным рядом пуговиц, жилет, светло-коричневые башмаки на шнуровке и шляпу с широкими полями, чтобы лицо не обгорело. Когда она все это надела, перед Батлером предстал хорошенький молодой человек.

– Люди подумают, отец и сын вышли в море.

– Для моего отца вы слишком молоды.

Ну, почему, если бы мой первый опыт закончился ребенком, то он мог родиться в тот же год, что и вы.

– Сколько же вам было лет?

– Пятнадцать. Но при моем росте и физическом развитии все могло произойти гораздо раньше. Просто меня это совсем не интересовало.

Скарлетт очень хотелось выведать подробности, но она сдержала себя, потому что был один вопрос, который мучил её гораздо больше, чем его первая женщина.

– Скажите, а тот мальчик, которого вы часто навещали в Новом Орлеане – ваш сын?

Несколько замявшись, Ретт все-таки ответил:

– Нет, но в нем течет кровь Батлеров.

– Я могу его увидеть?

– Он уже окончил школу и живет в Чарльстоне, с матерью.

– Его мать была вашей любовницей?

Лицо Ретта стало жестким, и она поняла, что зря задала этот вопрос.

– Скарлетт, вы любите Бо и заботитесь о нем, значит ли это, что мистер Уилкс был вашим любовником?

– Вы же знаете, что нет, – растерянно прошептала она.

– Не уверен, что знаю. Вы так долго жили с ним под одной крышей. Его жена была больна, а рядом молодая темпераментная женщина…

– И еще Мамушка, Уилл, Сьюлин, дети, куча ртов, ждущих от темпераментной женщины всего лишь еды. Вы помните мои руки? Так вот добавьте к ним рваные туфли, застиранное ситцевое платье, холод, голод – все это как-то не располагало к романтическим отношениям.

– Простите, дорогая, я не хотел напоминать вам о тех лишениях, – склонился Ретт, целуя ее руки.

Яхта была небольшая, очень подвижная, все время уходила из-под ног. Ретт усадил жену на скамейку, поднял паруса, отвязал канат, и ветер сразу подхватил их суденышко. Где-то дальше двигались шлюпы, еще дальше шел пароход. Они, то взлетали на гребень волны, то опускались, казалось, под волну. Соленые брызги обдавали лицо, над головой летали чайки, ветер гудел в парусах.

Давно капитан Батлер не чувствовал себя таким счастливым. Он был в море и рядом та, что дороже жизни. Он снова видел дерзкую юную Скарлетт, и ямочки играли на ее щеках. С растрепанными волосами, в шляпе, в толстом вязаном пуловере и мужской куртке она выглядела смешной, но никогда не была такой привлекательной, как теперь. Лицо разрумянилось от ветра и солнца, глаза светились радостью. Еще бы, она была влюблена в этого сильного, непокорного мужчину!

– Никто не может сравниться с ним, он так же неукротим как эти волны, – думала Скарлетт, не отводя от него восхищенного взгляда.

– Для первого раза достаточно, мой капитан, идем обратно, – сказал Ретт, и впервые за последние годы в его глазах мелькнули отблески былого пламени любви.

Восторг охватил ее душу – она сумела вернуть его любовь! На мгновение вспыхнул победный блеск в ее глазах, но лишь на мгновение, большего подруга капитана Батлера не должна себе позволять. Она теперь знала, какой он хочет ее видеть.

Почти каждый день они ходили в море. Дни стояли ясные, дул прохладный бриз, море ласкало, побережье дремало в легкой дымке. Ей понравилось на яхте, как нравилось когда-то лазать по деревьям, скакать на лошади. Он с восхищением смотрел, как этот бесенок ловко спускается по трапу, держит румпель, или сидит рядом, прижавшись к его плечу. Ретт чувствовал ее тепло, ее доверие и понимал, что уже не ниточка связывает их сердца, а крепкий морской узел. Не одной женщине он не позволял так близко вторгнуться в его жизнь.

В последний день перед отъездом, когда они уже шли к берегу, Ретт вдруг завел яхту в маленькую бухточку, и, оглядевшись, зацепил канат за острый выступ прибрежного камня.

– Что вы задумали? – спросила Скарлетт.

– Сейчас узнаете, – ответил он, привлекая её к себе. – Я ввязался в одну авантюру, сулящую большие деньги.

В ее глазах появилось любопытство.

– Когда-нибудь я все расскажу вам, пока еще не время, наберитесь терпения, дорогая. Там, конечно, не война, но риск не сносить головы тоже есть. Перед лицом грядущих опасностей хочу получить то, в чем вы когда-то отказали воину, идущему на смерть.

– Тогда вы меня оставили одну на дороге, а теперь, видимо, хотите бросить здесь среди пустынных вод? – она все еще не понимала, куда он клонит.

– Ну что вы, радость моя, если мы уж и сведем счеты с жизнью на дне этой бухты, то вместе, в миг наивысшего наслаждения, достигнув таким образом вечного блаженства.

– Я бы, конечно, предпочла оставаться вместе с вами на земле, но если это невозможно, то хотя бы в Вечности.

Казалось, время остановилось, и только волны чуть покачивали яхту в такт их движениям. То ли опасность придала остроту, то ли надежда на будущее, ведь он сказал «когда-нибудь все расскажет», значит, не собирается расставаться с нею, только ощущения действительно показались ей особенными.

46
{"b":"689665","o":1}