Индия без устали парировала их каверзные возражения.

– Мелани находила её другой – смелой, ловкой, жизнерадостной, а главное – преданной и ответственной.

– Прямо ангел с крылышками! Была в трауре и не пропускала ни одного бала, флиртовала со всеми подряд!

– Легко хранить свои добродетели, когда на них никто не покушается. А каково в 17 лет остаться вдовой, когда тебя обожают мужчины, когда признания сыплются на тебя дождем? У кого не закружится голова? Но она устояла и пять лет не выходила замуж.

– Вы сами говорили, что у них с Батлером было что-то.

Тетя Питти заерзала, опасаясь, как бы не обвинили её дом в недостаточной благопристойности.

– Это всего лишь предположения, причем безосновательные. Будь она его любовницей, он не допустил бы того, что ей пришлось испытать. Она, как все, работала в госпитале, пережила все тяготы войны, прошла очень нелегкий путь. В отличие от нас у неё на руках осталось хозяйство, больные сестры, Мелани с ребенком. И ведь преуспела. Боюсь, что этого мы и не можем ей простить. Пора взглянуть правде в глаза: не её красоте мы завидуем, а её независимости от нашего мнения, строптивости, желания жить так, как хочется ей самой.

– Мисс Индия, давайте вернемся к тому дню, – остановила миссис Боннел начавшийся, было, спор. – У вас были и другие предположения?

– Да собственно все то же самое. Только, зная характер моего брата, я впоследствии поняла, что все произошло спонтанно, его не склонить к подобным представлениям, скорее бы он вызвал Батлера на дуэль. В тот день, я думаю, Скарлетт просто пожаловалась Эшли, что муж ей изменяет. Вся Атланта давно об этом знала, кроме него. Он возмутился, она заплакала, и он обнял её, успокаивая. Так же он обнял бы её и в присутствии Мелани, что не раз бывало.

Я вам больше скажу, Батлер тоже обнимал Мелани, и не раз. Они нередко подолгу беседовали наедине. Он был в её спальне, держал её на руках, раздетую. Доктор Мид слышал, что её последние слова, сказанные Скарлетт, были о Батлере. Никому и в голову не приходило в чем-то заподозрить их, даже слугам! Как, бывает, по-разному мы оцениваем одинаковые намерения, сходные обстоятельства!

– Не расстраивайтесь, дорогая! Я верю, что все так и было, как вы рассказали, – согласилась добрая миссис Боннел, – я видела Скарлетт, она очень изменилась, наверно сильно переживает, хотя стала ещё красивее, и так похожа на бедняжку Эллин. Одно не могу понять, что Батлер находил в Красотке Уотлинг?

– Что же тут непонятного, ему нравятся женщины в теле, а Скарлетт – щуплая как цыпленок, – тряхнула грудью Долли.

– А мне кажется, что он любил Мелани, – тихо предположила миссис Мид, – помните, как менялось его лицо, когда он с ней разговаривал? И в Атланте он остался из-за нее, и на Скарлетт женился, чтобы быть ближе к ней.

Все опешили от такого предположения и испуганно устремили взгляды на Индию.

– Ничего не могу сказать о чувствах мужчин, ни в одном письме не было любовных признаний, – пожала она плечами, – но что обе женщины, каждая по-своему, любили мистера Батлера и мистера Уилкса – это точно. Греховных связей, конечно, не было, и грязные слухи о Скарлетт естественно недопустимы, мы должны восстановить её репутацию.

– Ничего мы ей не должны, – по-прежнему гневно высказалась суровая миссис Мерриуэзер.

Миссис Мид была не столь категорична:

– Утрясется все само собой, деточка.

– Мне бы не хотелось, чтобы всё, о чем я рассказала вам, стало известно всем. Это может бросить тень на память Мелани. Каждый ведь истолковывает факты по-своему. Мы уже в этом убедились. И очень трудно установить, кто прав. Я не могу, конечно, просить оставить в тайне нашу встречу, вы вольны поступить так, как подскажет сердце.

Матроны очень старались быть сдержанными, и все-таки по Атланте настойчиво поползли слухи о несчастной любви Скарлетт к мистеру Батлеру и его непонятной привязанности к прелестям мисс Уотлинг. Джентльмены недоумевали, как можно предпочесть молодой привлекательной миссис Батлер стареющую, хоть и очень опытную в делах любви, диву.

Женщины, которые подозревали, что их мужьям тоже не чужды радости веселого дома, сочувствовали Скарлетт и безоговорочно верили словам мисс Уилкс. Ей даже не надо было спасать свою репутацию.

– Откуда незамужней женщине знать о подводных камнях брака? – оправдывали её многие.

Их самих частенько охватывало желание выдрать клок красных волос Красотки и ей подобных. Но воспитание южанок все ещё не позволяло знать им, что такие женщины существуют. В то время, как жены вынашивали детей, рожали в муках, джентльмены не забывали о своих удовольствиях и после очередной вылазки нередко отправлялись ночевать в кабинет или гостевую комнату.

– Нехорошо, что объектом для ревности она выбрала мужа лучшей подруги, но с другой стороны, кто, как не он, заслуживал доверия в столь тонком деле? Жаль, что у меня нет такой преданной подруги, – думала очередная жертва мужского непостоянства.

Некоторые, конечно, не были столь легковерными, но, подобно мистеру Генри, уцепились за представившийся повод забыть, наконец, это досадное недоразумение, вызвавшее раскол их клана. Правда, разветвленная сеть родственников Гамильтонов, Уилксов, Бэрров, Уитменов и прочих не спешила принимать у себя миссис Батлер.

Она и сама никого не приглашала к себе в дом, не ездила с визитами. Постепенно скорбь ее стали уважать, а уединенность принимали за обиду незаслуженно оскорбленного человека. Если Скарлетт встречала кого-нибудь из знакомых, то вежливо здоровалась и проходила мимо. Она не хотела видеть ни сочувствия, ни укоров в их глазах. Её необыкновенно изящная фигурка в неизменно темном костюме без украшений с гордо поднятой головой заставляла оглядываться не только мужчин, но и женщин. Никто не сомневался в ее искренней печали по Мелани, забыв, что еще и года не прошло, как Скарлетт потеряла дочь.

Так или иначе, общественное мнение все более склонялось в её пользу. Этому немало поспособствовало поведение Красотки, которая явно наслаждалась тем, что утерла нос гордячке-южанке, и лишь отвратительно усмехалась, заметив чьи-либо осуждающие взгляды.

– Что бы вы сказали, стервозы, кабы пронюхали, кто теперь обитает в моей постели? – торжествовала она.

Даже отсутствие Батлера было на руку задумке Индии. Каждый, кто изредка встречал его супругу в лавке или на прогулке с детьми, успевал заметить вселенскую тоску в её глазах, свидетельствующую о великой любви к мужу, ведь мистер Уилкс был в городе.

Он-то как раз чуть было и не погубил с таким трудом выстроенную версию. Эшли вдруг перестал отлучаться по ночам и заявил сестре, что год слишком долгий срок, к тому же Батлер, как видно, не собирается возвращаться в Атланту. Индия только ахнула в предчувствии скандала.

Мистеру Уилксу удалось застать миссис Батлер в магазине совершенно одну.

– А-а, Эшли, – приветливо-равнодушно встретила она его, не отрываясь от своих колонок с цифрами, – чем обязана?

– Скарлетт, мы не дети, я больше не могу скрывать свои чувства. Рано или поздно это случится, почему не сейчас? – говорил он, довольно пылко обнимая ее. Как чужды и не нужны оказались ей эти запоздалые объятия.

– Предлагаете мне стать вашей любовницей и подтвердить справедливость дурной репутации?

– Через год поженимся!

– Эшли, не будем заблуждаться! Я люблю своего мужа и никогда с ним не разведусь.

– Да где он этот муж?

– Хоть где, только другого в моей жизни не будет!

– Она отказала мне, можешь радоваться, – сердито сообщил Эшли сестре.

– Правильно сделала, еще не время, братец, наберись терпения, – утешала его Индия, довольная тем, что её усилия не пропали зря.

Новая версия постепенно завоевывала Атланту, мягко, ненавязчиво, очень медленно меняя отношение к ничего не подозревающей миссис Батлер.

Пребывание в Чарльстоне уже начинало тяготить Батлера, но он не мог уехать, не повидавшись с другом. В день его возвращения Ретт пешком отправился на пристань. Город, на первый взгляд уже будто оправился от послевоенной нищеты и разрухи, хотя мундиров янки мелькало куда больше, чем старожилов, с которыми он почтительно раскланивался. Здесь, как и в Атланте, было немало приезжих.