- Так тусовка же будет! Элита!

- И сдалась она мне, элита твоя? Я их каждый день вижу. Вон, - киваю в сторону коридора, - пачками заселяются, ещё и смотрят на тебя как на пустое место.

- Вон именно, пока ты в рабочей форме, ты никто для них - просто обслуживающий персонал, а вот если накраситься и принарядиться... - лицо подруги тронуло хитрое выражение. - А прикинь, подцепим кого? Ну, из мажорчиков. А чего? Выберемся из этой клоаки и уже кто-то другой за нами наши сортиры мыть будет и постели перестилать.

- Фантазёрка ты, Светка, сериалов про современных Золушек пересмотрела? - с улыбкой качаю головой. - У твоих мажоров своих Рапунцелей, с родом и племенем, одним местом ешь. Прям они спят и видят, как бы в жёны простушку из провинции взять.

- Ну, а почему бы и нет? И чем мы с тобой хуже? Да, тряпок дорогих не имеем, но на внешность покрасивше этих куриц драных с надутыми губами будем. Да пошли, ты чего? - пихает меня локтем в бок. - Там фуршетный стол - закачаешься, я меню видела. Потусим, потанцуем... Говорят, сын Шелеста тоже придёт, - лукаво играет бровями. - Та-ако-ой красавчик.

- И вот что с тобой будешь делать? - улыбаюсь, понимая, что эта лиса меня уже практически уговорила. - И во сколько?

- В семь часов! - заметно воодушевляется. - Из дома можно пораньше выехать, чтоб не опоздать, а лучше на такси. О! - указательный палец взмывает вверх. - Можно вообще на работе собраться - и шмотки погладить, и марафет навести. Как говорится - с корабля на бал.

А вообще, почему бы и нет. Посмотреть на всё не глазами прислуги было всегда интересно, как бы я там не отпиралась. Только в отличие от Светки я подцепить кого побогаче точно не планирую, но поесть чёрной икры - что уж - хочется, конечно. Только вот...

- Так, стоп, извини, ничего не выйдет!

- Это почему ещё? - в синих глазах отражается неподдельный ужас. - Что опять не так?

- Мне нечего надеть. В джинсах и толстовке, как я понимаю, на светкий раут не комильфо, а из нормальных платьев у меня только то, красное, с выпускного, но оно мне в груди жмёт, так что...

- Ой, напугала! - с явным облегчением машет рукой Светка. - Ирка Попова в магазине одежды работает, одолжим на вечер по платью, а утром вернём. Господи, ну что ты так на меня смотришь?! Не я это придумала. И не волнуйся, в ад ты за это не попадёшь.

- А если узнает кто?

- Да кто узнает? Ирка так сама постоянно делает!

- Да нет, нас с тобой вдруг кто узнает, - взволнованно грызу губу, как обычно продумывая всё на десять шагов вперёд. - Ну, из персонала даже. Поймут, что никакая мы не "илита", ещё и выгонят, позора не оберёшься.

- Да брось ты! Там наших считай и не будет, Шелест нанял бригаду официантов из "Брейна". Всё, хватит сочинять, идём и точка! - Немоляева жмёт мою руку, вселяя шаткую уверенность.

Если честно, мне это всё не совсем по душе - чужие пригласительные, чужое платье, чужая придуманная жизнь... А если вдруг спросит кто: "чьих вы, милочка, будете?" - и что отвечать? Врать? Или правдой по темечку: "да я так, туалеты здесь мою, вот, забежала икры поесть".

- Кострова! Даже не думай! - возле моего носа вырастает миниатюрный, но решительно настроенный кулак. - Всё, я пойду пока Ирке звякну, пусть подберёт нам что-нибудь из новой коллекции.

- Эй, а в тридцать шестом номере кто убирать будет?

- Начни сама, ладно? Ну, сама понимаешь... - Светка поджимает губы и прикладывает мобильный к уху. - Алло, Ир? Привет, это я. Ага... - прикрыв микрофон рукой, шепчет: - Я быстро... - и улизнула.

И вот так всегда!

Складываю в тележку тряпки, вёдра, щётки. Знаю я её "быстро", но подруга же, вроде, ради нас обеих старается. Хотя я и не просила, как бы...

А с другой стороны - от работы кони дохнут, надо и отдыхать иногда. Да и там столько народу будет, сильно сомневаюсь, что хоть кто-то нас узнает. Подумаешь, один вечер побыть кем-то другим. Всего один, пролетит - через год о нём и не вспомню.

Увы, тогда я ещё не знала, что этот вечер перевернёт всю мою жизнь.

- Ну, как тебе?

- Красивое...

Глажу ладонями струящийся по бёдрам чёрный шелк и откровенно любуюсь своим отражением.

Вот сейчас, в этом платье, я себе нравлюсь. Не замученная, стройная, даже спина будто стала ровнее и грудь выше... Хотя с последней у меня и так проблем никогда не было, вернее, были, но не из-за её отсутствия. Когда мои одноклассницы в пятнадцать лет надевали бюстгальтеры с огромным пуш-апом, я, наоборот, как могла скрывала свою уверенную "тройку" под широкими балахонами. Да и мама строго следила на моим "облико морале" - чтобы никаких мини юбок и "развратных" кофточек с "вульгарными" вырезами. Никаких каблуков, а чтобы волосы покрасить - Боже упаси! Хотя сейчас я ей за это даже благодарна - натуральная пшеничная копна, моя гордость, которую, к сожалению, вечно приходится прятать под чепчиком горничной...

- ... а волосы вот так, по-модному на бок уложим, давай? Как в рекламе той, помнишь, ну с этой, из "Домохозяек", - щебечет Светка, а я всё никак не могу оторвать взгляд от своего отражения.

Шикарное платье, по фигуре, чуть ниже колен, а плечи красиво открыты. Но целых десять тысяч! Это же несколько моих смен в "Адмирале"!

Не испортить бы, не облить чем... Не расплачу́сь потом.

- ...а бирки, девчонки, просто вон туда, за молнию на спине перекиньте и всё. Не отрывайте только! Поняли? Мне эти платья потом ещё продать надо! - предупреждает Ирка, наша с Немоляевой одногруппница. Мы все вместе учимся на четвёртом курсе педагогического и подрабатываем кто где - жильё на что-то же снимать надо, еду покупать.

Новость о том, что я уезжаю из нашего крошечного ПГТ в большой город мама приняла как обычно - не разжимая губ. Она уже давно поставила на мне крест, с тех самых пор, когда увидела, что Андрей Колесов, одноклассник, провожая меня после школы до дома поцеловал у калитки. Просто в щёку, но мама уже записала меня в падшие женщины.

И это в одиннадцатом классе!

- "Мужчинам от женщин надо только одно! Во все времена так было! Обесчестят и бросят, а потом принесёшь в подоле. И кому? Маме, конечно! Кому же ещё!"

Я не стала ей тогда напоминать, что если когда-то такое произошло с ней, совсем не означает, что подобная участь ждёт и меня.

Мой отец, по рассказам бабушки, был военным. "Высоким, статным блондином-красавцем". Приехал в наш посёлок в командировку, познакомился с мамой - она тогда только аспирантуру закончила с красным дипломом...

- "...слова красивые говорил, обещал, что увезёт с собой в Санкт-Петербург, женится... Райка уши и развесила, а потом вот - ты родилась, только командировочного уже и след простыл", - сокрушалась бабушка, сминая руками пышное тесто.

Мама тогда жутко переживала, рыдала белугой. Потом на весь мир озлобилась, потом "чуть черти её в свой омут чуть не затянули" - еле живую из реки Усманки нашей рыбаки вытащили, а после всего мама в религию подалась, грехи до сих пор замаливает. И, судя по тому, в какой строгости и холодности она меня воспитывала, именно я её самый страшный непростительный грех.

В общем, уехала я в город с чистой совестью, а если говорить прямо - просто убежала, потому что жить под гнётом вечного недовольства было просто невозможно. У меня своя голова на плечах есть, вот, как-то до двадцати лет в мире "полного разврата" нетронутой дожила, никто не обманул и не растлил.

- Завидую я вам, девки, я бы тоже с вами сходила, - оперевшись щекой о кулак, вздохнула Ирка, пристально рассматривая меня сквозь линзы толстых очков. - Об открытии этого ресторана весь интернет трубит, журналисты приедут. Слышала, Егор Крид даже выступать будет.

- А не Стас Михайлов? - вклинивается Светка, силясь застегнуть молнию платья, которое ей явно прилично мало́.