По моему сигналу третья эскадрилья взлетела и заняла нужный момент примерно в районе над Подольском. Бортовые компы принялись совершать нехитрые маневры, создавая видимость первых шагов молодых пилотов. Сарги отреагировали мгновенно, я даже не успел засечь время. Бортовой комп подсчитал – двадцать пять машин. Много же они бросили против желторотых птенцов! Я рассчитывал на полуторакратный, ну максимум двукратный перевес.

Пришлось занять круговую оборону, сложными разворотами с боковым скольжением не подпуская саргов к своим хвостам и ускользая из зоны прицелов саргов. Парни держались молодцами, не труся и используя все навыки, полученные за последние дни. Самых наглых саргов я окорачивал, выходя из защитного круга и расстреливая в упор. А однажды по двум зазевавшимся саргам дал ракетный залп, отправив их к праотцам. Правда, несмотря на все мои маневры, попадало и по мне – слишком уж плотный огонь открывали сарги по наглой сушке.

Двенадцать секунд боя мы продержались, а там прилетел Сидоров со своей эскадрильей и положение сразу поменялось. Силы, с учетом пяти сбитых шершней, уровнялись и началась рубка, в которой мы явно оказывались сильнее. Затем заявился Михальцев, а Шахов, уловив момент, несмотря на сильный огонь, подлетел к группе шершней и сбил ракетным залпом сразу трех. Началось избиение.

Я вышел из боя и начал командовать, опираясь на данные компа. Через несколько минут два оставшихся шершня удрали под защиту авиаматки, а мы пошли домой. Ушла и авиаматка.

Посмотрел на комп. Шахов после своей героической атаки был сбит, но сумел посадить сушку в ручном режиме.

– Самарин, – отдал я команду, – по наводке компа Шахова найди его машину, окажи помощь, если он ранен и привези в санчасть. Если здоров, просто привези. У него, похоже, машина повреждена.

Сам я, отправив пилотов во главе с Сидоровым на свой аэродром, залетел к мигам. Дивизия, вооруженная ими, была разбросана по всей центральной России. Самолетов такого класса катастрофически не хватало и потому Москву прикрывало только две эскадрильи. Если бы не сильная наземная ПВО, столице пришлось бы туго.

У меня появилась одна мыслишка, как использовать мощь МИГа. Эта машина с самого начала была задумана как космический хищник среднего класса. Два мощных гравитационных двигателя с достаточным запасом водорода делали его неутомимым путешественником по Солнечной системе, а сильная броня, две гравитационные и лазерная пушки – опасным противником. Жаль только, что стоили они дорого, одна машина обходились, как сотня сушек, и производились поштучно. Одну такую машину я хотелось временно позаимствовать у подполковника Малышева – комэска МИГов.

– Понимаешь, – объяснял я ему, – если мы потянем МИГ в открытую, шершни разбегутся как тараканы при виде ассенизатора. Только горючее потратим. Но если получится подвести его тайно, мы беспроблемно перебьем всех саргов, по глупости сунувшихся навстречу.

Малышев недоверчиво покачал головой.

– Как это тайно? Если ты говоришь о режиме невидимости, то МИГ все равно не спрячешь, хоть он и не тяжелый, но гравитационный локатор авиаматки зафиксирует его двигатели.

– Правильно, – вкрадчиво сказал я, а если мы поставим перед МИГом, скажем, три сушки тоже в режиме невидимости, то что у нас будет?

– Что?

Малышев заинтересовался.

– Теоретически, – представил я на экране планшетника расчеты, – локаторщики авиаматки увидят три сушки. Конечно, если провести глубокий анализ, подсчитать совокупную массу и яркость излучения двигателей, все сразу раскроется. Но на это надо время. Так что один раз можно попробовать.

– Собственно, мы ведь ничего не теряем, – стал рассуждать Малышев, – шершни МИГ не собьют, а до авиаматки далеко. Сколько дашь сушек?

– Девять и плюс я сам.

– Тогда прилетайте на наш аэродром. Опробуем идею. Если пройдет – вылетим сегодня же, как появиться авиаматка.

– Лады. Я связываюсь со своим командиром, а ты договаривайся со своим.

Ладыгин встретил меня в приподнятом настроении.

– Наслышан, полковник, шум прошел уже по всем ВВКС. Сбить двадцать три и иметь только одного раненого. Что с ним, кстати?

– Любаревич сказала, что рана в левую ногу, тяжелая, но угрозы жизни нет. Ноге тоже ничего не грозит, кость срастется, мясо нарастет. Завтра она разрешила прийти к нему, а недели через три вообще выпустит.

– Вот и хорошо. Вечером зайди, будем наградные писать, из штаба округа уже звонили.

– Не рано?

– Рано… Ты знаешь, что без ваших шершней счет сбитым тридцать семь на девятнадцать не в нашу пользу?

Я присвистнул. Черный день какой-то. Везде наших крошат. Одни лишь мои школьники отличились.

Под победные фанфары я попытался провести свою идею о МИГе.

Комдив поначалу даже слушать не хотел о новом полете пилотов Центра.

– Не задирайся, Савельев. Один раз прошло, на втором вылете всех потеряешь.

Но я настоял, чтобы он выслушал техническое обоснование полета. Ладыгин все же был опытным пилотом и командиром. После первых же предложений он сразу впрягся в идею и дослушал меня уже более благожелательно.

– Говоришь, можно проверить, – он потер подбородок, – а ну полетели. Если своими глазами увижу – разрешу.

Сомнения возникли не только у Ладыгина. Когда мы прилетели на аэродром МИГов, там оказался их командир дивизии, тоже пожелавший увидеть так сказать процесс своими глазами.

Я не возражал, но поставил одно условие – полет должен быть максимально приближен к реальным, поэтому локаторщики не должны знать о МИГе.

В итоге один МИГ и три сушки ушли на бреющем, локаторщикам было объявлено, что МИГ сел на другом аэродроме, а сушки возвращаются в маскировочном режиме для проверки средств наведения и опознания их аэродрома.

Смена локаторщиков покосилась на двух генералов, которым явно нечего делать, но дисциплинировано промолчала, не переча начальству и изготовилась встречать машины.

Сушки в маскировочном режиме, естественно, не были видны и невооруженному взгляду, и обычному локатору. Но гравитационный локатор четко показал три двигателя легких атмосферных истребителей. Как я теоретически рассчитал, сушки закрыли двигатели МИГа.

Старший смены локаторщиков четко доложил об обнаруженных Су, а генералы слегка пригорюнились, представляя сколько у них возникнет проблем.

– Савельев, у меня от одного твоего вида начинают зубы болеть, – сообщил мне Ладыгин.

– Давайте ближе к теме, – сухо ответил я ему, не углубляясь в анализ генеральского здоровья.

– К теме, – улыбнулся Ладыгин, – я согласен.

Командир дивизии МИГов тоже не возражал и я начал готовить эскадрилью к вылету.

Самое проблемное положение для нас возникло бы при отсутствии авиаматки. Саргские военные могли повременить, зализывая раны и разбираясь в нашей новой тактике. Но видимо осторожных среди них не было, на вечернее дежурство авиаматка прибыла строго по распорядку в положенное ей место.

Я поднял машины, добавив одну из первой эскадрильи вместо Шахова. Семь сушек были сгруппированы в два отряда по флангам. А в центре и немного впереди – три сушки в маскировочном режиме, которые сарги должны были заметить. И вплотную к ним шел МИГ.

Мы прибыли к месту былого боя. Сарги приняли вызов, но при этом появились в таком количестве, что я вспомнил о предупреждении Ладыгина. Действительно, задираться опасно. Пятьдесят один шершень, по данным компа, рванулся навстречу нам. Если бы я использовал прежнюю схему – пополнять силы отдельными отрядами, наша десятка выдержала бы только несколько секунд, а потом была бы раздавлена. Но теперь у меня оставалась одна проблема – дать команду МИГу на самом эффективном расстоянии. Поднял свою сушку над основным отрядом, вглядываясь на экран бортового компа.

Командир саргов подыграл мне, направив ударный кулак в центр, на три замаскированные сушки, рассчитывая разделить, а затем уничтожить отрезанные фланги.

Пора! Мое самочувствие и подсчеты кибер-пилота подали сигналы.