Ладыгин скривил лицо, словно испытывал дикую зубную боль, хотя на самом деле он изо всех сил стремился сдержаться от гомерического смеха. Подчиненный – пусть и плохой, остается военнослужащим и смеяться открыто начальству нельзя, хотя и очень хочется. И так этот дурак Козлов лишился почти всего авторитета.

Он солидно откашлялся:

– Однако, слушай мой приказ, заочно утвержденный главкомом: за грубейшие нарушения дисциплины, пренебрежение уставом и служебными инструкциями подполковник Привалов понижается в звании до майора и назначается командиром первого звена.

Судьба бывшего комэска была ясна, теперь все смотрели на уже бывшего командира звена.

– Майор Малинин за ошибки и вялость в бою переводится в старшие пилоты. Малинин, имей в виду, если повернуть это под другим углом, можно будет говорить о трусости, понял?

Майор мрачно кивнул. Комдив был прав, хотя он и не трусил. Но бой от этого лучше не стал.

– Теперь у нас возникли проблемы. Вторая эскадрилья осталась без командира. Необходимо назначить нового.

– И можно даже предположить, – раздался голос из толпы пилотов, – им станет лейтенант Савельев.

Ладыгин широко улыбнулся:

– Нет, товарищи пилоты, вы ошиблись.

Собравшиеся в комнате загудели и вроде бы разочаровано. А я, наоборот, облегченно выдохнул. Этого только не хватало! Без году неделя после курсов, и туда же сразу в комэски. Пусть кто из старых пилотов станет.

Ладыгин продолжил:

– Командиром эскадрильи назначается старший лейтенант Савельев.

Находившиеся в комнате грохнули.

Комдив иронично спросил:

– Есть несогласные по назначениям? Нет. Всего хорошего.

Ладыгин козырнул и ушел.

Ардашев, проводил его взглядом, тоже засобирался. Уходя, как бы между прочим, позвал с собой Привалова и Малинина. Отойдя и убедившись, что их никто не услышит, Ардашев остановился и испытующе посмотрел на них:

– Значит, так, орлы. Во-первых, жизнь еще не закончилась и системы жизнеобеспечения у вас работают на все сто. Там на верху вы все равно проходите по уровню летной суперэлиты и никто вами разбрасываться не собирается. Хотя наказаны вы справедливо. Справедливо?

– Так точно! – рявкнули оба пилота.

Ардашев испытующе посмотрел на пилотов:

– Это ответ по уставу, а от души?

Пилоты переглянулись. Душу ему еще подавай. С другой стороны, Ардашев мужик смелый и командир свой в доску. Жесткий, но справедливый. Провинившегося накажет, но добить лежачего не даст. И, похоже по его поведению, он знал о приговоре своим пилотам и чуть ли не сам формулировал содержание приказа.

– По душе – кошки скребут, – ответил Привалов, – но я все понимаю – провинился серьезно, подвел ведомого. За это можно было и под трибунал попасть. Да не только в степени наказания. Я считаю, что мне действительно рановато быть комэском.

– Так, – Ардашев повернулся к Малинину: – а у тебя что?

– Если на духу, товарищ полковник, со степенью наказания согласен не совсем, а вот формулировку полностью поддерживаю – подрастерялся я.

– Лады. Во-вторых, проявите себя, вернете должности и звания. Проявите, это не значит, что будете лезть на рожон, вы должны быть хорошими пилотами, выполняющими приказы и сбивающими шершни. Ясно?

– Так точно!

– И последнее. Новому комэску надо помочь. Помочь, а не вставлять палки в колеса. Промахнется Савельев – командование может поставить крест на всей эскадрилье. Благо, вы уже столько сумели напортачить. Все, желаю успеха.

Должность комэска свалилась на меня совершенно неожиданно. Как говорится, как снег на голову в июле месяце. Я даже растерялся. Но кульбиты судьбы и распоряжения командования не дали передохнуть. Уже на следующий день мне было указано немедленно лететь на прием к президенту. Зачем, разумеется, не сказали. Не велика пташка, приказали – беги. Ладыгин только пробормотал что-то и хмурым взглядом отодвинул.

Успел прицепить звездочку, получить новые документы у похудевшего от переживаний Козлова и вылетел на попутном судне.

Опять шел дождь. Что делать, осень. В стародавние времена уже снег мог идти. Мне сообщили явиться в пригород Москвы, где встретят представители президентской администрации и отвезут в только им известное место – одну из подземных резиденций главы государства.

Я оглянулся. И что? Я, кажется, был кому-то нужен…

Долго выть на Луну не пришлось. Из совокупности деловито снующих людей вынырнули два человека, подошли ко мне. Передний, взглядом вычислив на погонах фамилию, сообщил:

– Мы из наградного отдела администрации президента Чимиров и Головин, присланы вас встретить и разместить. Награждение будет завтра, в одиннадцать ноль-ноль.

Награждение? Я удивленно посмотрел на них. Мое изумление настолько ярко нашло выход, что встречавшие переглянулись, Чимиров сказал:

– К сожалению, я не в курсе содержания вашего наградного листа. Знаю лишь, что за бой над Новосибирском, о нем до сих пор много говорят по телевидению. Сами можете посмотреть.

Бой-то был. Но я не думал, что он настолько важен. Если бы не приказ Захарова, отданный по ВВКС, я бы поинтересовался, не ошиблись ли они, приняв меня за другого. Но в приказе все сообщено. Хотя награда из рук президента…

Я вздохнул и предложил:

– Тогда поехали, а то дождь уж больно неприятный.

Роскошная «Волга» взлетела сразу же после того, как мы разместились в машине. Чимиров посадил меня на заднее сидение и сел рядом, а Головин разместился на месте водителя и тронулся, даже не пристегнувшись ремнями. Ох уж эти штатские!

Впрочем, он сразу же перешел на автоматический режим полета. Я успокоился. Кибер-пилоту верилось больше, чем рискованным водилам.

Чимиров повернулся ко мне:

– Награждение состоится в подземной резиденции президента, в какой – будет известно завтра. Вам выделен номер в гостинице «Победа», ведомственно входящую в структуру аппарата президента. Номер одноместный, но большой, а главное – гостиница надежно защищена. Никаких распоряжений о вашем расписании нам не поступало, но ситуация может изменится очень быстро, поэтому рекомендую вам постоянно находится в номере, возможно поступят дополнительные указания от нашего или вашего руководства.

Теперь о режиме в гостинице. Сейчас мы в вестибюле зарегистрируем для вас пропуск, он на два дня. Если вам понадобится задержаться, время перебьем. Это вам, – он протянул мне кусок пластика. – Четыре обеда за счет наградного отдела. Автоматизированная столовая работает круглосуточно. Спиртное за свой счет, но, – Чимиров многозначительно поднял палец к верху, – не рекомендую. Это может произвести нежелательное впечатление. Еще есть коммерческий ресторан, однако, цены там запредельные, для генералитета. Тоже не рекомендую.

В вестибюле под бдительным взором охранника мой провожатый вложил в специальное отверстие пульта выдачи пропусков свой пропуск. Пульт мигнул зеленым, признавая, что стоящий перед ним человек – обладатель пропуска. Затем был вложен мой пропуск, Чимиров поколдовал над пультом, набирая текст, попросил положить на прозрачное окошечко ладонь, видимо, снял отпечаток и нажал на enter.

Пропуск выехал. Чимиров подошел к турникету, загнал в приёмник пропуск. Приятный женский голос кибера попросил меня положить руку на окошечко. Я послушался.

Кибер сопоставил данные на карточке с моим отпечатком и сообщил:

– Третий этаж, комната 312. Инструкция о режиме в гостинице на столе номера.

– Ну, я поспешу. Это вам, – он протянул мне таблетку мобильной связи. – Если что-то случится, связь с вами будет налажена по нему. В номере на себя можете не одевать, звуковой режим включен, просто положите на стол. Завтра за вами приеду я или Головин. Приятного отдыха!

Они ушли, а я прошел за турникет и остановился, ища глазами пятно гравилифта, или, на худший случай, лестницу. Помог охранник, показав укромно расположенный за роскошной пальмой лифт.