— Марк. Чтобы перейти к делам, нам нужно прояснить некоторые вопросы, над которыми мы все дружно ломали голову за время твоего отсутствия. Иначе между нами никаких дел быть не может. — Баркер стоит похвалить за то, как крепко она держала себя в руках.

Я надел футболку и окинул троих агентов взглядом. Ладно, полагаю у них есть все основания требовать от меня хотя бы каких-то объяснений. Под «сдвигом» я удивляю сам себя, что уже говорить об окружающих. Не нужно быть детективом, чтобы понять — спецслужбы меньше всего любят непредсказуемость, одна глупая выходка и вся их работа может пойти насмарку. Насколько я заинтересован в том, чтобы они знали всю правду уже другой вопрос.

— Хорошо, вот он я. Хоть обпроясняйтесь. — давай, Марк, покажи чудеса находчивости.

— Пойдем по хронологии, если ты не против. — Баркер встала перед Рубаном, — Август Локк. Что с ним?

— Он умер. — я оскалился. — можно задавать вопросы поконкретнее?

Рубан хлопнул себя под ногами.

— Я не спал больше двух суток, пацан! Еще одна издевка и умрет не только Локк!

Баркер осуждающе посмотрела на своего коллегу и вздохнув, произнесла:

— Агент Рубан хочет спросить что именно тобой двигало, когда ты решил убить Августа? — девушка фальшиво улыбнулась.

— Как порядочная спецслужба, вы должны знать, что незадолго до своей кончины Август долго и настойчиво копал под меня без видимой на то причины. Я решил узнать у него в чем дело лично, особенно учитывая, что на тот момент рядом с ним находилась моя невеста. Увы, он решил на меня напасть. Пришлось выкручиваться. — я развел руками.

— Ты кому это сейчас рассказываешь? — Пробурчал Рубан, — Тина была там и все подчистила, Август даже не стрелял тебя.

— Но послал за мной свою охрану. Явно не для того, чтобы я безопасно сел в такси. Если бы не их нападение, я бы просто уехал оттуда.

Судя по лицам агентов, они мне не поверили. Впрочем, и доказать обратное у них не получится. Так что пусть довольствуются тем, что есть.

— Допустим, — Баркер поправила волосы, — идем дальше. Переворот в клане. Ротты официально заявили, что ты попытался убить своего отца.

Мой кулак сжался.

— Здесь все понимают, что это бред. Как было на самом деле? — тут же добавила она.

— Измена внутри клана. Чернокнижники вместе с Говардом, моим дядей, ударили отцу в спину. — я нахмурился.

— Зачем?

— А зачем люди бьют родным в спину? — я пожал плечами, — Хотели власти, наверное.

Позади Баркер раздался смех.

— Значит Батю они завалить смогли, а ты, такой удачливый сбежал без царапинки? — Рубан похоже слегка успокоился, но все еще был раздражен.

Без царапинки. В голове пронеслись воспоминания о мерзком лице Рэма перед глазами и лужах крови по всему конференц-залу. Мне стоило некоторых усилий незаметно прогнать эти мысли.

— Мне помогли сбежать. — ответил я глядя куда-то в стену за Рубаном.

— Кто же?

— Начальник охраны, — я сглотнул ком в горле, — Фридрих. Он вытащил меня и сказал залечь на дно. Не знаю, что с ним сейчас.

Баркер кивнула.

— Значит этим ты был занят последние пару дней?

— Чем? Дном? — я улыбнулся и вспомнил мертвый город с его счастливыми обитателями, — Вы даже не представляете.

Баркер покачала головой.

— Предположим так. А теперь самое главное — прошлая ночь, расскажи о ней.

Я еще не успел открыть рот, как в разговор ворвался Рубан.

— Лишу тебя удовольствия поумничать, — он поджал губы, — Умник. Тина доложила, что прошлой ночью ты убил кланового. Кто это был?

Поверить не могу, что она не сказала им, что вчера скончался именно Рэм. Похоже у нас с агентами есть некоторые проблемы с доверием. Впрочем, здесь мне и скрывать нечего.

— Я прикончил Рэмингтона Ротта, моего двоюродного брата.

— За что?

— За то, что он пытался прикончить меня. — я вздохнул, — все просто!

— Все просто, да? — агент ухмыльнулся, — Все очень просто…

Рубан встал с места и прикусив губы начал медленно идти ко мне. Он так сильно приблизился, что от последующего ора мне чуть не заложило уши.

— ТОГДА МОЖЕТ ТЫ ОБЪЯСНИШЬ КАКИМ ХЕРОМ У НАС ПОД БОКОМ ПОЯВИЛАСЬ СОТНЯ ПРОБУЖДЕННЫХ ЗА ОДНУ НОЧЬ!? ЭТО ТОЖЕ, НАДЕЮСЬ, БЫЛО ПРОСТО, МАТЬ ТВОЮ ЕТИ!

Я широко открыл глаза и отшатнулся, стирая с лица полетевшие на меня слюни. Девушки молча переглянулись. Полагаю, этот вопрос интересовал их не меньше, чем… экспрессивного Рубана.

Честно говоря, как правильнее ответить, я понятия не имел. Сначала подумал о сдвиге, но было бы безрассудно делать это при Тине… да и при остальных агентах тоже. Даже не знаю, что бы я смог сделать более подозрительного, чем применение навыка в такой ситуации.

Молчание, во время которого я вертел в голове варианты ответа, затянулось. Ничего более-менее правдоподобного в голову не лезло — нашел камень пробуждения? Да ну как же. Их не так много. Да и на пробуждение таким способом ушло бы куда больше времени, чем ночь. Если бы вообще получилось пробудить больше десятка. Спихнуть все на Родиона? Это не решает ни одной проблемы, особенно учитывая, что до этого я не говорил о нем ни слова.

В итоге, мой ответ был взрослым и взвешенным:

Я пожал плечами.

Молчание затянулось, Баркер с Тиной сначала с упреком посмотрели на меня, а затем с опаской на Рубана. Мне тоже что-то подсказывало, что сейчас на меня выльется лишний литр слюней от ора агрессивно настроенного агента.

Однако вместо этого он просто громко выдохнул и покачал головой.

— Давай сядем, Марк. — он кивнул в сторону дивана.

Я встретился взглядом с Тиной и, приподняв бровь, обошел бежевый диван. Рубан сел рядом и сцепил руки в замок.

— Не знаю, как у тебя вышло это сделать. И если ты способен это повторить, то разжевывать, какое количество людей заинтересуется твоими способностями, а какое отдаст последнее, чтобы тебя не стало — я не собираюсь. Вроде бы уже не маленький.

— Не понимаю, что вы хотите от меня услышать.

Рубан посмотрел себе под ноги.

— Раз у нас еще не было этого разговора, давай я объясню популярно, что именно мы вообще забыли в твоей стране.

Я промолчал.

— Как думаешь, пробужденные — это благо или проклятье?

— С какой стороны посмотреть. Две стороны у медали, все дела. — у меня не было настроения вдаваться в полемику.

Скорее, я считал, что раз уж в нашем обществе дела обстоят именно так, как они обстоят — нет смысла разглагольствовать на эту тему. А остальное мелочи, можно иметь сколько угодно мнений по этому поводу.

— Где-то ты прав. В твоей стране может быть это и не особо заметно, однако в Империи пробужденные за какие-то сто с лишним лет продвинули прогресс так, как он не продвинулся за предыдущие триста. Но в остальном… — Рубан почесал щетинистый подбородок, — от этого больше проблем, чем пользы. Проявление нового пробужденного — это всё равно что внезапно материализовавшийся пистолет у случайного человека. Да, вполне вероятно, стрелок поначалу из него хреновый. Вот только это ему не помешает при большом желании вынести мозги своей жене, соседу или нагрянуть в школу с особо шумными детишками.

Я кивнул.

— А теперь представь, что большая часть людей физически не может стрелять из пистолета, а у других этот пистолет всегда прикручен к руке. Видишь проблему, да?

Вижу, очень ясно.

— Они получили исключительное право силы, — я нахмурился, — И теперь могут считать себя выше других.

Рубан кивнул.

— Возможно, ты не думал об этом. Однако ни в Империи, ни в Республике, ни в Азии никто не хочет видеть хаотичный рост пробужденных. Все стремятся к тому, чтобы этот процесс был четко регламентирован и контролируем. Желательно от рождения. И если Республика решила поставить этот вопрос на государственный контроль, то в наших с тобой странах осталось кастовое разделение.

— Аристократия?

— Ага. Кланы, чины, знатные рода… все это большой механизм по контролю людей с этими самыми пистолетами. Ведь несмотря на способности, пробужденные остаются людьми, со всеми вытекающими. А так у них есть место в социуме, где они могут безболезненно получать подтверждение своей исключительности и находиться в условиях равной конкуренции с такими же, как они. Не трогая тех, кто заведомо слабее, — Рубан на секунду задумался, — То, что ты сделал с Августом Локком — было бы серьезным прецедентом в Империи, но в этой стране законодательная база имеет столько же веса, как расписка без подписи. Все держится на неписаных правилах поведения.