Не знаю, какие у нее еще могут быть причины это делать и знать не хочу. Не думаю, что хотя бы одна из них сможет заставить смотреть на неё когда-нибудь без отвращения.

Почему-то от этой мысли я ощутил странное жжение в груди.

Какие бы ни были у меня с отцом натянутые отношения — все же нас связывали кровные узы. Сколько не вертись, я бы не смог его заменить. Он, конечно, мог бы породить другого сына, но… раз этого не случилось за все эти годы — значит, не все так просто. Что-то останавливало его. Страх? Боязнь еще одного разочарования? Не думаю. Пусть отца и можно назвать сотней разных вещей — «трус» не входит в их число.

В этот момент выплевывающий останки своих зубов на землю Рэм в очередной раз взвыл и попытался отползти в сторону. Без глаз он не имел даже примерного понятия, куда двигаться, а потому наоборот, только придвинулся поближе ко мне.

Глядя в глаза Элизе, я оттолкнул его ногой. Чернокнижник завалился набок, как какой-то мусорный пакет.

— Заткнись, тварь, — рявкнул я через маску — Для тебя в этом мире нет вообще ничего святого.

Никто из присутствующих не понял, к чему я это сейчас произнес. Плевать.

Глубоко в душе я надеялся, что осталась в мире хоть одна живая душа, с которой я смогу выстроить родственную связь. Наверное, это было моей мечтой с самого детства — найти человека, который примет меня таким, какой я есть.

После того поцелуя, даже через сдвиг, я все же понадеялся, что Элиза сможет стать этим человеком. Жаль только, у надежд есть свойство разбиваться.

Возможно, я ожидал слишком многого, возможно, та часть меня, что хотела этого была слишком наивной. Что же, будет уроком.

— Кто ты? Зачем ты это делаешь? — прокричала она, указав рукой на Рэма.

Я перевел взгляд с его окровавленного тела вверх, на Элизу. Она правда до сих пор не поняла, кто я? Мне казалось, что подсказок было предостаточно.

— А что, жалко?

Она как-то странно посмотрела на меня. Как будто я сказал что-то совсем уж несуразное. Девушка не ответила на мой вопрос, а лишь гневно ткнула ладонью в сторону двоюродного братца.

— Хватит! Посмотри на него!

Рэм представлял собой жалкое зрелище. Он беспорядочно пытался схватиться за что-нибудь руками и противно постанывал, переосмысливая свои жизненные решения.

— Я-то посмотрю, а он уже не сможет, — мои губы расплылись в улыбке.

— Думаешь, это смешно?! — да, смешно.

А еще я вижу, что ты хочешь не болтать, а влететь мне в лицо кулаком. По крайней мере, об этом говорит твоя поза. Но неужели тебя останавливает моя нога, что стоит на голове Рема? Боишься, что она треснет, как арбуз, стоит мне немного надавить?

— Локальный юмор, тебе не понять. — хмыкнул я глядя на пустые глазницы Рэмингтона. Как тебе на месте моего отца, мразь?

Было видно, что Элизу пугало моё поведение. Девушка пыталась не подавать виду, но краем глаза она выискивала кого-то за моей спиной. Уж не знаю, чем занималась хваленая охрана, которую все это время звал Рэм, однако премия им в этом месяце не светит.

— Он ведь даже ответить тебе не может! Нравится издеваться над беспомощными? — интересно, она сама себе верит? Девушка словно не знала, что сказать, а потому говорила шаблонными фразами из фильмов.

Ответить на эти странные укоры мне не удалось из-за хрипа Макса, что с посиневшим лицом стучал кулаком о землю сбоку от меня.

Я окинул взглядом толпу, из которой состоял наш «ринг». Добрая половина уже потеряла сознание от удушья. Остальные находились примерно в том же состоянии, что и их лидер. Еще пара минут в таком темпе — и у нас будет слишком много трупов.

— Может, поубивашь пыл? Как видишь, мне глубоко посрать, а вот они, — я провел рукой по кругу, глядя на Элизу — и помереть могут.

Она оглянулась по сторонам.

— Поубавлю, если ты нас отпустишь.

Я рассмеялся и посмотрел на свои черные руки. Со стороны, наверное, выгляжу каким-то фриком.

— Он останется, — твердо произнес я, — А ты можешь уходить хоть сейчас, все равно через пару дней встретимся.

И тогда будет уже другой разговор. Я остыну, сцеплю зубы и попытаюсь извлечь выгоду из нашего сотрудничества, раз уж Родион считает это необходимым.

Но что же ты ответишь сейчас? Попытаешься спасти этого выблядка, с которым черт пойми зачем решила сюда припереться, чтобы твой папочка не настучал по головке, или предпочтешь спасти собственную шкуру, а?

Заодно узнаю, как ты относишься к своим пешкам. Раз уж сейчас ты понятия не имеешь кто именно скрывается за маской.

— Думаешь, что я психопат?

— Похоже на то, — ответила мне Элиза.

Я рассмеялся.

— Знаешь, я долгое время не понимал, почему все они так обозлены на нас, клановых, — если бы я мог, то сейчас подмигнул бы ей. — Однако совсем недавно до меня начали доходить некоторые мелочи, которые не видны с высокой горы статуса и престижа. И эти мелочи, — я потянул воздух губами, — так уж получается, стоят матерям детей, а семьям — отцов.

Она удивленно приподняла бровь, я продолжал:

— Вот например сейчас ты, Элизабет Белецкая, готова положить сотню ни в чем не повинных людей, чтобы спасти одного садисткого ублюдка, которому повезло родиться с именем, и не видишь в этом ничего зазорного, — я посмеялся и постучал пальцем себе по виску. — Наверняка ты об этом даже не подумала, так?

На самом деле, не мне об этом судить. Какие-то двадцать минут назад я сам рискнул жизнями тысячи. Фактически, я сейчас высказывал Элизе то, за что корил самого себя.

Девушка продолжала молчать. Я знал, что те немногие из максовских, что оставались в сознании, слышат меня. Скорее всего, меня даже снимают. Избиение Рэма уж точно попало не на одну камеру. Это сыграет мне на руку.

И скоро я снова стану звездой интернета.

— А ты бы никогда об этом не подумала. Потому что для тебя и тебе подобных — все эти люди просто инструмент, декорация и иногда — способ скоротать скуку. Рэмингтон Ротт получит то, что заслужил — за все пытки, убийства и боль, которую он причинил всем, до кого смог дотянуться. Шутка ли, он Он, ты, остальные кланы, вы слишком заигрались. Каждый из них задыхался задолго до того, как ты решила, что жизнь этого ублюдка важнее, чем они.

Не понимаешь, к чему я это, да?

Она молчала.

Я убрал ногу с лица Рэма и отступил на шаг. А затем пяткой ударил в основание позвоночника. Раздался хруст. Рэм заскулил.

Элиза даже не дернулась и просто продолжала стоять в исступлении.

— Убери навык, — я направился к ней, — Дай им сделать хоть вдох.

Она смотрела будто сквозь меня, казалось даже более холодным взглядом, чем ранее. Люди продолжали задыхаться.

— Ты — заигралась.

Ладонь соприкоснулась с ее щекой с громким шлепком. Пощечина.

И вот теперь в ней зажегся огонь. Лицо девушки застелил гнев, на глазах проступили слезы, а сжатые в кулаки руки яростно задрожали.

Наконец-то. Ее настоящие чувства. Ни смерть Локка, ни покалеченный Рэм, ни даже моя гибель — явно не вызывали и десятой части эмоций, что я вижу на ее лице сейчас. Ну да, ведь Элизу осмелились ударить.

Белый цвет ауры сменился оранжевым, я готов был поклясться, что она мне сейчас вмажет. Однако, гневный взгляд девушки на мгновение отвлекло что-то позади меня. Выражение лица резко изменилось.

— Пацан, ну ты не перегибай. — морщинистая рука Родиона легла на моё плечо.

Прим. Автора: [Удалено по требованию правообладателя]

Щека Элизы все ещё горела от пощечины, когда на плечо парня в маске с ярко-синим черепом легла старая рука её дедушки. Все это время она искала Родиона взглядом в толпе и когда казалось бы, все было почти кончено. Он, наконец, вышел на сцену.

Девушке и в голову не могло прийти, чем закончится его просьба «развеяться и захватить Ротта с собой». Сейчас она корила себя за то, что в такой несвойственной ей манере наивно решила, что дедушка хочет просто обсудить с этим парнем какой-то вопрос без лишних глаз. Черт, да она была бы готова помочь старику даже с чем-то мутным, вроде похищения Рэма. Если бы ей это сыграло на руку, разумеется. Однако все, что произошло дальше она предугадать никак не могла.